Внешность. Текст книги: “… Высокие, стройный. Рядом с Геральтом стоял Эскель, похожий на Волка, как брат-близнец, если не считать цвета волос и длинного шрама, уродующего щёку. И самый младший из ведьмаков в Каэр-Морхене - Ламберт”.
Киноделы, ну почему вы не читаете оригинал?!!!!
В залу вбежали ведьмаки, уставились на длинные крючковатые корневища и сучковатый ствол лешего, на кряхтящего Весемира и бросились к Геральту.
— Ты убил Эскеля! Сука, ты убил Эскеля! Его можно было расколдовать!
— Вот и расколдовывали бы! Что-то никто нихрена не пришёл мне помогать. Где вы, мать вашу, были?
— Мы не слышали, — пошли на попятную ведьмаки. — Мы замок проверяли, коридоры, флигеля…
— Да Каэр Морхен за минуту обойти уже можно — чай не вызимский дворец! — взмахнул рукой Геральт, выплёскивая праведный гнев. — А я такой грохот устроил, что и в Доль Блатанна эхо долетало! Один, блин, Весемир прибежал! А он пенсионер! У него одышка! Тугоухость, зрение не то, и вообще! Ещё его защищать пришлось! А вы под бабскими юбками сидели? Развели тут шлюх! Зато на поминки все прискакали!
Ведьмаки переминались с ноги на ногу, пряча кружки под самогон за спиной.
— Ну и ладно, — обронил Ламберт, — не очень-то и жалко. Эскель всё равно на себя не был похож. Мудак какой-то.
— На себя посмотри, — рыкнул Геральт.
Подошёл, ковыляя, Весемир.
— Хорош, браниться, ребята, нас и так в крепости собралось больше, чем есть ведьмаков на свете… Лишний рот, сами понимаете… Подставляйте кружки. Выпьем, да пойдём Экскеля препарировать.
— Разве можно так издеваться над своим собратом? — пискнула откуда-то из-за спины распутная девка. На неё шикнули.
— Мы ведьмаки, у нас нет чувств.
— Но вы его потом хотя бы похороните по-человечески? — не сдалась девка.
— Ну конечно, — ухмыльнулся Весемир и подмигнул Геральту. — У нас замечательные погребальные обычаи в Каэр Морхене. Нам даже наши тотемные животные, волки, помогают.
И он ушёл, насвистывая: «Друзья хотят покушать, пойдём, приятель, в лес»…
========== Смена пола ==========
Комментарий к Смена пола
К коту, конечно, придирка, но к Фэнну нет
Геральт зашёл в контору “Кодрингер и Фэнн” и охренел прямо с порога.
В инвалидном кресле среди гор фолиантов сидела рыжая женщина-карлик, быстро укатившая в свою потайную комнату. Не то, чтобы Геральт и вообще кто-то часто видел Фэнна - никто никогда не видел, но…
Кодрингер заметил растерянность клиента.
- Что такое? - осторожно поинтересовался он.
- Да так… - отмахнулся ведьмак, но решил всё-таки уточнить. - Не моё дело, только… Фэнн же мужчина? Ты всегда говорил о нём, как о мужчине. И зовут его Иаков. Я не могу ошибаться.
Кодрингер устало махнул рукой, погладил огромного рыжего кота.
- И кот чёрно-белый был… Мужчинами, мэтр ведьмак, быть сейчас немодно. Пришлось Фэнну сменить пол.
Геральт кивнул для порядка, хотя не понял для чего именно производилась столь нелогичная операция.
- Его дело, конечно. А с котом-то что? Котам чёрно-белыми тоже сейчас немодно быть?
Кодрингер грустно вздохнул.
========== Мерзкие dh’oine ==========
На столе в каганце горел яркий огонёк. Лютик сочинял балладу, подсчитывая на пальцах количество слогов. Ведьмак сидел на лавке, чинил прохудившийся сапог. За окном периодически раздавалось «Мерзкие dh’oine! Мерзкие dh’oine!»
— Вот надоели они мне, — проворчал Лютик, кидая сломавшееся гусиное перо на пергамент. — Dh’oine!
— Успокойся, Лютик, — поднял глаза Геральт, — ты сам захотел поселиться в эльфийском квартале, теперь терпи.
— Я терплю, — буркнул бард, выглядывая за занавеску. — А что это значит? На Старшей Речи dh’oine — это люди? Мерзкие люди? Эти эльфы самые мерзкие. Вон, Филавандрель пошёл — какая отвратительная рожа. У его беременной бабы немногим лучше.
— Это Франческа Финдабаир, — подсказал ведьмак. — И оставь эльфов в покое, Лютик. У них есть причины недолюбливать людей. Люди отобрали их земли, истребили их род. Эльфы исчезают. Говорят, ребенок Франчески единственный чистокровный за многие годы. Остальные эльфы полукровки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
«Мерзкие dh’oine! — раздалось опять. — Мерзкие dh’oine!»
Лютик высунулся из-за занавески с озадаченным выражением физиономии.
— Что-то я не понял логики, дорогой друг. Dh’oine мерзкие, а почему эльфы-то сплошь полукровки? Только не говори мне, что вторыми родителями краснолюды и низушки являются, не поверю. Получается у эльфов какой-то особый мазохизм спариваться с ненавистными людишками? Ответь мне, друг Геральт.
Ведьмак молчал.
========== Медицинское ноу-хау ==========
Нивеллен откупорил бутылку вина, разлил по кубкам себе и ведьмаку. Кивнул на забинтованную ногу.
— Что-то серьёзное, друг Геральт? Заметил, ты хромаешь.
— Да так, — отмахнулся Белоголовый и признался: — Поранили меня. Вторую неделю не заживает. Болит, зараза, сильно.
— А мож, того… повязку надо прямо на рану наложить? Чего у тебя поверх штанов замотано?
— Всё в порядке, Нивеллен, — поспешил ответить ведьмак. — Это новое слово в медицине. Ноу-хау.
— Сдаётся мне, Геральт, — усмехнулся хозяин дома, — тебе кто-то набрехал, а ты поверил. Моя кошка Обжорка и та умнее была. Давай по нормальному забинтуем?
Геральт собрался запротестовать, потом сдулся. Покрутил в пальцах кубок.
— Нивеллен… Тут такое дело… Я бы сам нормально забинтовал, но… — Геральт вдохнул и выдал: — Я не могу эти штаны снять. Они слишком узкие. Застряли на мне. Который год в них хожу, и ни туда, ни сюда. — Он поджал губы, бросил стыдливый взгляд на чудище.
Нивеллен заржал, подхрюкивая, но спросил серьёзно, без издёвки:
— А разрезать не пробовал? Разорвать?
— Говорю же! — запыхтел ведьмак. — Пятнадцатый год! Цири тогда ещё не родилась! Нет у меня других. И куртку потерял, одна кофта осталась. Хорошо, хоть плащ нашёлся, я его с визита к Стрегобору не видел, а это ещё раньше было, во времена Сорокопутки.
Нивеллен присвистнул. Хотел что-то сказать, но Геральт его опередил:
— К тому же, если я повязку сделаю под штаны, как увидят и поймут, что я ранен? Меня ж тогда никто не пожалеет.
— Оно видно, как тебя жалели. Здоровая девка на кобыле ехала, а ты рядом хромал.
Геральт промолчал, думая о Лютике. Цири не он — ей хоть сколько говори «Не трожь Плотву», она всё равно на неё взлезет.
========== Вонючки ==========
Комментарий к Вонючки
Видимо Хиссрич раскритиковали за частые помывки в прошлом сезоне, и в этом она психанула: в каждой серии упоминается про вонючесть всех и вся.
Геральт сидел на камне и почёсывался. Чесалось буквально всё живот, подмышки, шея, бока, между ног. И чем больше он чесал, тем больше чесалось.
— Вот зараза, — проворчал он, пытаясь почесать спину под доспехом, — проклятье… как есть проклятье.
Причём всеобщее. Он воняет. Йеннифер воняет. Лютик воняет. Эльфы воняют, нильфгаардцы. Каэр Морхен вообще превратился в вонючую крепость, войти невозможно.
А ведь прошлые десять лет он из бадьи не вылезал. Мылся по поводу и без, натирал задницу ромашкой. Одежду менял. А сейчас все бадьи куда-то подевались, будто кто-то психанул и наслал проклятье вонючести.
Нет, женщинам купаться разрешено. Цири ванну получила. Чародейки в бассейне плавали. Даже Йен один раз туда влезла. Трисс тоже вроде купается. По крайней мере при встрече с остальными нос зажимает и морщится. Ну и иногда прямым текстом говорит, чтобы помылись.
— А где мыться-то? — возмутился морозному небу Геральт. Он вон хотел у Нивеллена помыться да обломался. В речку пару раз свалился, да разве это мытьём назовёшь? Ещё больше от тины завонял. Лютик в речку вошёл, и всё, что у него получилось — постирать рубаху, даже не ополоснулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Хотя, наверно, это был завуалированный стриптиз, не иначе. Лютик-то давно намёки кидает, песенки поёт про разбитое сердце. Надо взять на заметку…
Геральт понюхал свою кофту и подумал, что её тоже не мешало бы постирать, как и штаны, но сменных у него нет, а на дворе зима — долго сохнуть будут. И вообще, его собратья-ведьмаки одежду стирать считают зазорным. Хотя, опять же, Трисс утверждает, что они заставляют Цири стирать их трусы и портянки. Хм, кому верить?