- Еще бы! только нужно учитывать, что модуль мобилен, на него влияют еще и побочные факторы: семья, общество и так далее, менее мобильные модули способны изменить под себя модули более мобильные; поэтому, собственно, если люди расходятся - в этом нет ничего трагического, на некое время произошло совпадение - и чудненько!
- Ваш пример доказывает обратное.
- Мой пример доказывает только то, что я ошибочно считал свой модуль менее мобильным, способным к жесткому ритмическому подавлению, оказалось, что сие не совсем так... все же просчитывается, доктор!
- Что?
- Элементарные человеческие отношения; мы, люди, чертовски хорошо отлажены, в нас даже есть механизм самоуничтожения с кнопкой обязательного выключения оного механизма в момент его работы!
- А свобода? обидно, однако, ощущать себя пусть даже хорошо отлаженной, но - машиной!
- А... свобода? а Вам никогда не приходило в голову, что более свободен тот, кто свободным себя считает сидя в клетке, чем тот, кто - в огромном поле... есть такие люди - рабы этой самой свободы, вернее, даже не свободы, а освобождения, несчастные люди! им кажется, что они куда-то бегут, что-то находят, борются, а зачем?
- Ну, люди борются, как правило, сами с собой.
- Не разумно и не логично, глупо! во первых, борьба источает силы, им бы делом заняться, во-вторых, такие люди страшные гордецы, им кажется, что они имеют какие-то права, ни черта они не имеют, они как крысы рефлексируют на запах пищи
- и бегут к ней, приправляя свою беготню высокими фразами о долге, совести и прочей фигне... а борьба... бороться с равным
- не имеет никакого смысла, с таким же успехом можно заниматься самооплодотворением, человеческому естеству сие противно, бороться с сильным также бессмысленно, потому что явно проиграешь, нет, если Вы, конечно, мазохист или дурак - можно приколоться, но, знаете ли, жизни это не прибавит, а со слабым бороться - вообще пошло! нет, борьба - штука глупая! если я захочу кого-то уничтожить, сделаю это сразу, без всякой борьбы!
- Неувязочки получается, целых две.
- Вот как?
- Во-первых, не Вы ли...
- О, нет, я не выл!
- Да, извините... не утверждали ли Вы, что смысл несколько не применим к тому, что Вы делаете?
- А, так я говорил о борьбе для Вас, Вашими категориями, иначе бы Вы меня просто не поняли, мне приходится апеллировать к смыслу, потому как это делаете Вы, очень просто.
- Ну, тогда второе, насчет борьбы; Вы уже наелись текодина, сразу, не так ли?
- Это грубо, доктор.
- А Вы трус.
- Да, я трус; а Вы знаете, что такое трусость? это умение быть честным с самим собой... как могут быть постыдны рефлексы человека? как?!
- Но совесть?
- Ну конечно! совесть - та же трусость, только более созидательная, а впрочем...
- Что?
- Эти понятия, как и многие другие, - лишь папмерсы, для временного прикрытия той дряни, которой полон каждый человек.
- Вы говорите: дрянь?
- Я пользуюсь Вашей терминологией! дерьмо это, экскременты, то, что выходит из вне! то, что человек, перерабатывая, выдает на свет божий!
- Но, позвольте, Ваша формулировка несколько странна, ведь человек, как Вы изволили выразится, производит - еще и искусство, детей...
- А чем дети не говно? или стихи? и то и это - плоды процесса энтропии, превращения, переработки! Вы съели банан, что-то пошло Вам на пользу, что-то - вышло обратно, всего-то! Вы любили - что-то, опять же, пошло Вам на пользу, а что-то исторгнулось Вашим естеством, как ненужное, лишнее! или Вы засмотрелись на тучки, исполнились красотою мира божьего, а затем - исторгнули из себя стихи, там, картину, еще что!..
- Вы разволновались.
- Разволнуешься тут, когда Вы тут такое... а ведь потом еще... знаете?..
- Продолжайте, продолжайте, я слушаю.
- Не дышите на меня так близко, у меня антропофобия.
- Хм, интересный термин, откуда?
- Мой; боязнь человеческого начала.
- Однако ж, позвольте, Вы так отзывались о человеке... неужели что-что можете предложить взамен?
- А как Вы думаете - может ли рука вообразить, как выглядит ухо?
- При наличии у нее разума...
- Ни черта она не может, она только функционирует, и мы с Вами тоже.
- Стало быть... Вы и себя ненавидите?
- Конечно.
- Смысл?
- Опять!?
- Ах, ну да же!..
- Вы меня спасли затем, что бы знать, почему я не хочу, чтобы Вы меня спасли?
- Какая нелепость, у Вас просто стресс на почве неразделенной любви, это вполне естественно.
- Да?
- Конечно, Вы любите, Вас не любят, нарушается закон сохранения энергии, Вы отдаете то, что не можете взять, внутри Вас возникает пустота, которая либо в скором времени заполнится чем-либо, либо...
- Что - либо?!
- Ну, текодин Вы уже ели.
- А что, доктор, скажите, только Вы сейчас можете знать, - есть любовь?
- Я думаю...
- Не Вы, Вас - к черту! я вообще спрашиваю: есть?
- А Вам как кажется?
- Вы идиот, доктор, мы с Вами работаем уже вторую неделю, неужели до сих пор Вы не усвоили простой истины?! как Вы могли?!
- Но в чем она?
- Здесь, вот - внутри, снаружи ее нет, снаружи - люди, среди них нет!
- Позвольте! здесь тоже нет!..
- Вы вздрагиваете от холодного, что у меня очень холодные пальцы? но внутри Вас горячо; так и человек в мире - как уголь в тулове, плоть прожигается и сноп искр летит прочь, в навь!
- Что Вы делаете?!
- В навь! Зачем Вам такая мягкая кожа, и даже она не может уже сдержать... как много "ж-ж-ж"... Вашу печень!! Вы видели ее глазами?... Так вот, вон эту мерзость, вон!!
Сергей откинулся на подушки и перевел дыхание.
- Скажите доктор, теперь, скажите, Вы видели это, то, что внутри Вас, - можно ли любить подобную мерзость?
Разговор Пятый.
"О "скорбном бесчувствии."
- О, Шмуллер, читал ли ты сегодняшние газеты, смотрел ли ты телевизор?
- Нет!
- Нет?
- Я говорю, как президент: нет, все, революций больше не будет.
- Что ты? ты же в волнении, но будь здоров.
- Якоб, они... мне плохо! они вырываются из кризиса, из перемен, оставляя клочья сырого мяса на спутах колючей проволоки, отрезая от себя живое, стремятся в склеп. Я так несчастен!
- А он?
- Хуже меня, он закрыл за ними двери, оставляя там, в прошлом все, что бурлило, пытаясь любить и ненавидеть, что убивало во имя и не глядя...
- Ты прав, мы преданы.
- "На этой недели больше ничего не случится".
- Я слышал эту фразу.
- Я ее ненавижу! ее теперь говорят в программе "Взгляд", каков позор! но он, он отторгает в себя ненужное им прошлое, ты помнишь, Якоб, навсегда! бросая нас, довольных и потных, в угрюмое будущее, в иной, новый светлый мир, где навек воцарятся простота и справедливость.
- Я чувствую, Шмуллер, мне даже и не выразить как сильно я это чувствую, внутри нас - война.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});