Читать интересную книгу Его светлость. Роман - Анна Сеничева

…Истошные крики подняли на ноги весь отряд. Расин носился кругами по поляне с горящей головней из костра и вопил что было мочи:

– Привидение! Привидение идет сюда!

Первым выскочил Фаради, за ним – старший граф.

– Что? В чем дело? – крикнул он.

Насмерть перепуганный, Расин начал сбивчиво излагать, что полупрозрачное чудовище охотилось за ним, дабы он не смог открыть тайну места, где окрестные крестьяне копают золотые слитки. Леронт, слыша вольное повторение давешней истории, хотел было под шумок исчезнуть, но дядя взглядом пригвоздил его к месту. Через минуту бессвязного рассказа Дарен прервал князя:

– Идите спать, ваша светлость. Идите, идите. Сейчас вам подадут настой пустырника и, даю слово – этой ночью больше не потревожат. Проводите его светлость, – обратился он к местному знахарю, приставленному для услуг, и бросил Леронту: – А вы останьтесь, сударь.

– Я вас внимательно слушаю, дядя, – глядя в сторону, сказал тот.

– Еще хоть раз Расин под твоим присмотром напьется до такого состояния, лишу денежного содержания на месяц вперед.

– Отнимать я у него должен?! – вполголоса возмутился Леронт. – Он сам…

– И отнимешь. Либо иди к своему приятелю-трактирщику подносы таскать и тарелки мыть…

– Дядя, совесть-то есть у вас? Я ничего, я отговаривал!..

– Все, спать, – недовольно прервал старший, – завтра подниматься на восходе. Надеюсь, ты меня понял.

Ранним утром, чуть забрезжила над Галартэном заря, из-за отвалов старого рудника, заросших колючим кустарником, показалась небольшая фигурка, закутанная в ворох пестрых тряпок.

– Напился я, почудилось мне, глядите-ка! – бормоча, фигурка прокралась по мосткам, подобрала края покрывал, которые волочились следом. – Ничего, скоро по-другому запоете…

Его светлость походил кругами в лопухах, выбрался на открытое место и внимательно оглядел поляну. Ага… За сваленными в кучу бревнами трава была вся белая от росы. Тьфу, перчатки не взял! Расин брезгливо откинул сырые комья и, злясь от нетерпения, начал раскапывать землю.

Небо светлело, и над Галартэном тянулись первые лучи.

И вдруг он нашел… Да, что-то было. Расин зажал что-то обоими руками и вытащил из ямы. А в следующее мгновение старый рудник огласился громогласным хохотом.

– Что ржете, как конь! – вопил Расин, стоя по щиколотку в навозе и пытаясь вытереть руки о мокрую траву. – А ну вытащите меня отсюда!

– Простите, ваша светлость… – задыхаясь от смеха, ответил Леронт. – Я… сейчас позову кого-нибудь… Нет-нет, стойте так, а то еще больше увязнете!

– Я вам позову! Куда пошел!

– Минутку! Мгновение, ваша светлость! Вы только спрячьте… спрячьте подальше, а то отберут! Столько охотников! – и Леронт, хохоча во все горло, побежал было за подмогой, но с полпути вернулся, вспомнив вчерашнюю угрозу.

Расин осторожно вытаскивал ноги из ямы и собирал все ругательства, которые только знал, на голову несчастного речного духа, который прошлой ночью явился после четырех кружек «Зеленого клейма».

Первые дни и первые знакомства

I

Герб Люмийского анклава – из старейших в Светломорье, лет ему за тысячу. Во всех гербовниках описан он так: на муравчатом поле ключ, вкруг него лазурная лента о пяти звездах.

– На каком поле? – переспросил Расин.

– На муравчатом, – повторил старший граф. – Травяном, если понятнее. Лента – пресветлый Люмион, великая наша река. Пять звезд – пять вершин Крутогорья, а про ключ уже никто не скажет, такая глубокая старина… Вон и одна из пяти гор – Спящий государь. Горан-освободитель, как говорят, не умер, а заснул глубоким сном и отдыхает после войны, пока не придет в нем нужда. – Граф покосился на Расина и добавил: – Это лишь предание.

Тот сделал вид, что не услышал и гордо отвернулся. Все эти бесконечные горы, легенды, князья-освободители и князья-воители – изрядно надоели, к концу-то второго дня. Солнце медленно клонилось к закату. Вот оно коснулось кромки, очертив линию горы, и вправду похожей на лежащего человека. У подножия лепились шатровые крыши Свято-Княжьей обители.

– Чем это у них поле засеяно? – прервал Расин графа, вещавшего что-то про меч, хранившийся в монастыре. – Никак хмелем? Да? Монахи пиво варят?

– Лучшее в княжестве, – ответил граф. – Десять сортов…

– Так чего бы привал не сделать? – оживился его светлость.

– Да какой привал, мы почти дома, – вставил Леронт.

– Вы меня этим вашим «почти» полдня кормите. В жизни так не уставал! Я не из железа сделан, имейте ввиду…

– Добрались бы скорее, если бы не ваши подвиги в Галартэне, – вполголоса заметил Леронт.

Однако на этот раз Расина не обманули. За поворотом встал верстовой столб с надписью, извещавшей путников, что в этом месте Люмийский тракт имеет честь вывести к Пяти колокольням. Путевая надпись была украшена множеством старинных завитушек, видимо, поэтому Расин смог прочесть две строчки только с третьего раза.

Повеяло прохладой, ярко сверкнула речная синева – там всплескивали весла, перекликались рыбаки, шуршали по гальке сети. Тянуло костром. Расин вдохнул травянисто-дымный запах и даже улыбнулся, как вдруг из чащи с шумом метнулась птичья стая.

– А! Серая цапля, – зловещим шепотом произнес Леронт. – Не бойтесь, мы здесь, ваша светлость…

– Перестань, – оборвал старший.

– Весьма глупо, – с важным видом подтвердил Расин.

Сосны расступились, открыв долину Люмиона, по берегам которого расположился славный город Пяти колоколен. Князь, щурясь против солнца, глянул на столицу, выразил недовольство отсутствием парадных флагов и арок, отчитал за это графа, стегнул коня и чуть не скатился вниз с обрыва.

С первым ударом колокола старшей звонницы всадники уже миновали Новый мост, а с последним поднялись на Зеленую гору, к крепостным воротам.

– Это что за чучело? – через плечо спросил Расин. Леронт привстал в стременах. – Да вон, в балахоне у ворот. Видимо, почетная встреча.

– Зря вы так, это же господин Вельгер. Казначей княжества.

Вельгер, встречая Расина, раскланялся, осведомился, как прошла дорога, и не слишком ли измотал его светлость долгий путь. Расин благосклонно ответил, что по известной бедности новых подданных оказанные ему скромные почести готов принять. Что до усталости, то да, дорога хуже некуда, и его, кажется, принимают за нищего, который готов путешествовать на полудохлых клячах и ночевать непонятно где. Впрочем, Расин не из злопамятных, и на первый раз прощает. Также было бы нелишним отдохнуть и отужинать, и он весьма надеется, что все уже готово к его приезду.

– Разумеется, ваша светлость, – ответил граф за Казначея, который чуть дара речи не лишился от такого приветствия. – Давно готово. Леронт, проводи князя в его покои.

Расин гордо проследовал за графским племянником в жилое крыло замка, к своим покоям, где его ожидал, как он позже выражался, «новый жестокий удар от этих лохмотников».

* * *

– Когда-когда? – изумленно переспросил Расин. – Я ослышался или вы мне голову морочите?

– Через три месяца, – возвысив голос, повторил Леронт, – не раньше. До совершеннолетия нельзя, так что запаситесь терпением. Когда у вас день рождения? В августе?

Расин приводил себя в порядок перед ужином, оглядывая свои покои и делясь ценными соображениями. Старинную мебель с перламутром он нашел кривой и убогой, лица на портретах – глуповатыми, а всю обстановку – достойной разве что постоялого двора, правда, хорошего.

– Все старье велю вынести, – заявил его светлость.

Леронт пожал плечами.

– Ну, раз вам в пустых покоях удобнее будет…

– С чего это – в пустых?

– Да с того, что на новую обстановку средства нужны, а у нас их нынче негусто. Вон тот секретер, он еще для его светлости Ливия заказан был, – это мореный дуб с опаловыми вставками, за него в свое время пятьсот золотых отдали. Про остальное у Казначея спросите.

– Ради нового государя расщедрится. Что же я, оборванец какой, с чужого плеча обживаться…

– Ваша светлость, имейте же совесть! И так ведь в долг живем!..

– Ладно вам, не надрывайтесь. Понял я уже, где оказался, – Расин скорчил рожу кому-то на портрете в серебряной раме, – это вон что за дед?

– А это и есть его светлость Ливий Ланелит.

– Ясно… Не вижу, кстати, ни малейшего сходства.

«Я тоже», – едва не сказал Леронт, но в последний момент сдержался. Расин недовольным голосом осведомился, кем он будет эти три месяца.

– Князем, разумеется, только ограниченным в правах. Вам нельзя жаловать и отбирать земли, издавать законы, начинать-прекращать войну, а также распоряжаться деньгами княжества. Последнее, кстати, очень хорошо…

– Что-что?

– Я говорю – в Державном уставе все описано, на досуге ознакомитесь.