– Что вас привело сюда, молодые люди? – тоном, не предвещавшим ничего хорошего, спросил Рифей.
– Ошиблись дверью, – хватая Расина за плечо, говорил Леронт, – сейчас уйдем…
Тот хлопнул его по руке.
– Ничего мы не ошиблись, нам трактирщик ваш дом указал, – гость обличительно ткнул в Рифея пальцем, не замечая, как сморщился Леронт, – который на Лудильной улице. Так вот…
– Вы кто?
– Его светлость Расин Ланелит, – представился нахал.
– Это весьма глупая шутка. Извольте встать и покинуть мой дом, здесь такое не пройдет.
Расин закинул ногу на ногу.
– Не раньше, чем я узнаю подробности одного возмутительного происшествия. Этой ночью мне попался ваш человек, так он за мной следил, по пятам шел. Я его… избил, знаете ли, и сорвал с него вот это, – и он с важностью бросил на стол кругляш с пауком. – Вот и расскажете мне, кто это был и зачем явился!
Рифей и бровью не повел.
– Люди с такими вещами ходят средь бела дня по городу, это не преступление. Они ничем не хуже вас, уж всяко не вламываются как грабители в почтенные дома, возводя какую-то бессмыслицу! Мне еще долго ждать, когда вы соизволите удалиться?
– Вы… вы лгун, милостивый государь! Я на вас жаловаться буду!
– Извольте, ваше право. Не пойму только, кому – очевидно, вашей почтенной няне.
– Этому… старшему в замке. Увидите, с кем связались!
Продолжать разговор не имело смысла. Рифей обратился к Леронту:
– О вашем безобразном поступке дядя услышит не позднее как сегодня вечером. Не думайте, что вас не узнали. А вот насчет вашего уважаемого спутника я до сих пор в неведении…
– Так это же его светлость, – брякнул Леронт, – он же сам сказал…
– А ну-ка пошли вон отсюда, молодые люди! – повысил голос Рифей. – Либо выходите сами, либо прислуга вытолкает вас взашей всей улице на потеху. Считаю до трех… Раз, два…
Книжник прошел к двери. В тот миг, когда он повернулся спиной, бессовестный гость схватил пачку писем с его стола, сунул за пазуху и поднялся как ни в чем не бывало.
– Я этого так не оставлю, – высокомерно ответил он.
– Ступайте с миром, пока из окна не выкинули, – напутствовал на дорогу хозяин.
Когда незваные гости удалились, и голоса стихли за дверью, Рифей опустился за стол и подпер рукой щеку.
– Ну и дела… – утомленно произнес он. – Надо бы у Вельгера узнать, правда ли… Айдано?
Слуга боязливо высунулся из-за дверного косяка. Под глазом у него багровела свежая царапина.
– Нет, это ни в какие ворота не лезет! – Книжник, уже начав успокаиваться, снова вскипел. – Скажи внизу, чтобы ссадину тебе смазали. И вина принеси! Утро началось…
– Зря вы с ним поссорились, – мрачно заметил Леронт, когда они не солоно хлебавши возвращались на Лудильную улицу.
– Да вы просто трус, – презрительно ответил Расин, стараясь скрыть, что и самому было неловко.
– Кто – я?!
– А то нет. Боитесь, что от дяди попадет.
– Имею право, попадет-то мне, а не вам. Можно подумать, вы меня прикрывать станете!
– Да одного моего слова хватит, чтобы вас пальцем не тронули. С князем идете, не с кем-нибудь! – хвастливо заметил его светлость.
– Сомнения у меня что-то большие на этот счет. А бумаги зачем стащили?
– Как – зачем? А вот посмотрим, с кем он ведет переписку…
Сидя «У стола», Расин раскидывал письма и конверты. Что-то летело на поднос, что-то – на стулья, а что-то он за ненадобностью сбрасывал прямо на пол. Любегаст, снова увидев давешних гостей, досадливо сморщился.
– Нашли что стоящее? – спросил Леронт.
– Постойте-ка… – Расин поудобнее взялся за кружку с пивом. – В честь чего это ваш Книжник ведет переписку с эрейским двором? Вы об этом знаете? Да? И вас не смущает такое обстоятельство?
– У него там старые знакомства. Он и сам из тех краев, и за тайну никогда не держал. Само по себе это дело не предосудительное.
– Как сказать, как сказать… Сами же говорили, что добра оттуда ждать не надо, – Расин призадумался, а потом выдал тонкое соображение: – Это, между прочим, улика. Переписка с другим государством – дело щекотливое, и перевернуть все можно с ног на голову.
– И к чему вы там придеретесь?
– Сегодня не к чему, а завтра есть к чему, – возразил Расин. – Что-то вся ваша шайка, с Казначеем во главе, никакого доверия мне не внушает. Вот, смотрите-ка.
Леронт выдернул из кучи смятый и забрызганный пеной лист.
«…хотели встретить отряд на Золотом бугре, – пробежал он глазами несколько строчек, – но, по счастью, вы выбрали другую дорогу. Теперь их следует ожидать в княжестве, и не исключаю, что, когда писалось это письмо, они уже были там. Так что глаз не спускайте, дела ваши нехороши. Народ бессовестный и способный на всякое. Уведомите Совет и будьте готовы ко всему.
Вечно ваш…»
– Чего на бумажку вылупились? – спросил Расин.
Леронт медленно поднял глаза.
– А начало письма где?
Князь брезгливо порылся в запачканных письмах, пошевелил ногой листы, которые валялись под столом.
– Нету.
– Точно? – Леронт нагнулся, сгреб с пола бумаги и стал быстро перебирать одну за другой. – Найдите начало, ваша светлость!
– Да чего вы боитесь? Нам-то что за дело до этой писульки? Сказано же – «дела ваши нехороши». Вот и пусть его сам решает…
– Какое дело! – сквозь зубы ответил тот. – Пишут же – совет уведомить. И про Золотой бугор не просто так написано, мы как вас встречали, там ехать собирались, в последний момент Фаради решил стороной обойти. Не вас ли поджидали…
Расин испуганно заморгал. Слова о «народе бессовестном и способном на всякое» представились ему совершенно в другом свете. Леронт бросил стопку писем на поднос.
– Даже стащить толком не сумели! – упрекнул он. – Гадай теперь… Не из-за этого ли охрану приставили.
– Так надо у лысого спросить! Или у дядьки… Сказать им…
– Что письмо чужое украли? Идите и скажите сами! – Леронт тер лоб, раздумывая, как быть. Дело выходило щекотливое: он не был уверен, что речь шла прямо-таки о Расине, но все говорило за это. Леронт посмотрел на его светлость, который хлопал глазами, перевел взгляд на бумаги, залитые пивом, которые Любегаст, недовольно бурча, сгребал в кучу, и махнул рукой.
***
«Любезный друг, нашел время черкнуть пару строк о том, что удалось узнать. Итак, дело такое.
При нашем дворе дознались и о вашей переписке с Аларихом, и про то, в Люмийский анклав пожалует новый князь, знали даже, когда прибудет, уж понятия не имею, кто выдал. А вам не секрет, что казна в королевстве пустовата, и сильно у нас опасаются, как бы не стал новый правитель ворошить старые долги. Действовать будут решительно, попытаются подкупить его светлость – хотя пока неясно, каков он человек, и болтали даже про то, чтобы князя похитить, но это уж совсем дело конченое. Возможно, пока попытаются в друзья навязаться. Королевские посланники…»
Окончание письма Рифей искал битый час, на чем свет стоит кляня утренних посетителей: свинарник устроили, бумаги разбросали, и кое-то с собой, похоже, прихватили.
– Айдано! – верный слуга сунул нос в дверь, вопросительно глядя на хозяина.
– Везде посмотрел? – нетерпеливо спросил Рифей. – А внизу, в приемной? На улице под лестницей глянь, может, выронили! Боже ты мой, наказание…
Книжник свалился в кресло. Плеснул в рюмку из карминного графина с позолотой. Да уж, как гости с Зеленой горы явятся на беседу, выглядеть он будет бледно, что ни говори. Рифей подозревал, что за сведения могли содержаться на втором листе, но мог, разумеется, и не угадать, да и всяко доказательнее предъявить само письмо, а не выражать подозрения на словах…
А последний лист письма к тому времени уже валялся в выгребной яме на заднем дворе харчевни, куда его за ненадобностью вышвырнул сам Расин.
О том, что произошло в Злато-Вено в последний понедельник мая
I
Продолжая свой рассказ о правлении князя Расина Ланелита, не могу не коснуться одной истории, истинно скорбной, эхо которой еще долго будет звучать на страницах летописей Крутогорья, а именно – о беде, пришедшей майским утром в городок Злато-Вено.
… – До чего ж мерзкий звук, – рассуждал недовольно Расин, как-то утром слушая звон колоколов, доносившийся в открытое окно. – Каждое утро, точно по покойнику. Хоть самому в гроб полезай, – он зевнул и заложил руки за голову.
Было уже девять часов. По здешним меркам день в разгаре, а его светлость, по своему обыкновению, все нежился в постели.
– Подниматься-то думаете? – стоя в дверях, спросил Леронт. – То облачаться, то завтрак, то в дороге отдохнуть, перекусить… Затемно ведь доберемся, какой уж тут праздник.
– Да знаю я… И какому дураку пришла мысль справлять городские именины?