грызть этот хрустящий, горький гранит науки с искусанными ногтями, немытой головой и чернеющими от недосыпа веками. Возможно, я показалась Алёне замухрышкой?.. В тот момент и она, как по мне, выглядела раздавлено. Нам обеим жизнь на кафедре была не к лицу. Только я в глазах преподавателей с незапамятных времен стала распутной пустышкой; причислять меня к ряду законченных отличниц Алёна поторопилась.
Она же меня и толкнула на это… Я лишь хотела отчислиться и больше не видеть этих ужасных лиц, с довольной улыбкой расстреливающих словами студентов за незначительные огрехи. Но после разговора с Алёной Борисовной я осталась ждать диплом. Как прежде жить было уже невозможно: мне хотелось и общения, и простых девичьих радостей в виде нового платья или губной помады, хотелось давать себе редкую, но приятную слабину. И, когда я заявилась в этом своём новом платье, с "грязью" на лице, встретив проваленный опыт с улыбкой, заполучила немало искромётных уничижений, впредь особое отношение на экзаменах и хроническое равнодушие к себе и тому, во что я вкладываю всё имеющееся время. Просто Алёна ещё не знала, что терять мне уже было нечего. Что оставаться собой и продолжать добросовестно учиться вопреки преподавательскому бойкоту означало с дрожащими коленями прокладывать себе этот возмутительный путь напролом.
И всё же, её угроза меня испугала.
На следующий день я топила свои смутные размышления в продолжительных неразборчивых лекциях. Иногда учебное расписание вставало поперек горла тугим комом: при виде определённых фамилий напротив дисциплин я неконтролируемо содрогалась, как от злющего нещадного холода, и пыталась ласково уговорить своего внутреннего напуганного ребёнка сходить на занятия ещё разок. К счастью, сегодня был не настолько трудный день. Всего лишь лекции — пересидеть, словно в окопе, а затем прыгнуть в автобус в сторону моей новой загадочной работы.
Оставшиеся часы до начала я стала ощущать поднывающее в груди волнение… Одна только мысль столкнуться в лаборатории с Алёной Борисовной после неутешительного финала дружеской беседы придавала мне беспомощности. Я уже оставила конспекты в покое и принялась продумывать возможные варианты нашей встречи. Что если они с Антоном давно вместе… Или директор не прочь развлечься с любой желающей, а я помешала планам женщины захомутать любвеобильного ловеласа… И насколько же далеко Алёна готова зайти в своей ревности, если я ослушаюсь?
— Левина! Осталось слюну пустить! Очнитесь!
<center>***</center> Под халатом меня облегал тонкий вычурный наряд, в каком, наверное, можно встретить девиц в клубе. Сегодняшний образ был навеян совершенно беззлобным желанием нарваться на комплимент от Антона Владимировича, по возможности, не попадаясь Алёне на глаза. От нетерпения и лёгкой прохлады в пути до места назначения я вся дрожала, справляясь с каждым последующим замком, пока не добралась до последней двери, ведущей прямо в лабораторию. Как он и обещал, в коридоре от малейшего шороха загорался свет: интересно, как проникала сюда бедная Алёна Борисовна раньше…
Её, к слову, на рабочем месте не оказалось. Меня встретил Максим, позволив расположиться в каморке с кружкой чая и лёгким недоумением. Оказалось, что в лаборатории он сегодня один.
— Антон в отъезде, — судорожно пытаясь пригладить непослушные волосы, парень изучал сбивчивым взглядом кафель под моими ногами. Наши глаза так и не пересеклись. — Сейчас вместе поставим синтез изоамилацетата… На самом деле, он давно уже запущен в производство, просто я должен увидеть, что вы умеете, — не дождавшись и одобрительного кивка, словно страшась лишнего внимания, Максим Игоревич спешно выскочил в коридор.
— А Алёна Борисовна где? — я приподнялась со стула, выглядывая за дверной проём вслед убегающему парню. Сегодня он выглядел лишь чуточку опрятнее.
— Да чёрт её знает… Отпросилась.
Вдалеке захлопнулась дверь одного из помещений, и на долгие и бесполезные двадцать минут я осталась предоставлена сама себе. Интересно, догадывается ли Максим, что ряды сотрудников, не переваривающих взбалмошную женщину, пополнились? Я бы даже не без удовольствия поделилась впечатлениями с лаборантом, если бы он не оборвал наш и без того неловкий разговор…
За продолжительный перерыв я успела слегка расслабиться и потерять бдительность, достигшую предела в течение учебного дня. Опасность столкнуться с Алёной Борисовной поутихла, а отсутствие Антона позволило даже чуточку заскучать. И хоть лаборантка и перетянула часть моих переживаний на себя, больше всего я трепетала перед приветствием с директором.
Возможно, это талант — смотреть на девушек так, чтобы каждая чувствовала себя особенной. Тогда Антон был необычайно талантлив. Мы оставались всё ещё плохо знакомы и не могли хвастаться большим количеством фактов, накопленных друг о друге, но мне было достаточно и его пятиминутного появления в университете, чтобы я беспрестанно фантазировала о нашем счастливом совместном будущем. Я знала, что это глупо, но могла себе позволить. Наглость, что возмущала и отталкивала меня в людях, в директоре — по какой-то причине прельщала. Выражаясь химическим языком, Антон был самый электроотрицательный фтор в моей жизни, и, если я казалась его подчинённым слишком простой, как атомарный водород, то это только потому, что ещё не примкнула к нему с неизбежным ослепительным взрывом.
На обещанный синтез пришлось напроситься. Максим долго не появлялся с приглашением, а мои навыки неорганической химии быстро привели меня в мучительное смущение, ведь наедине с четырьмя домашними стенами подобные вымыслы звучали гораздо убедительнее.
— Максим Игоревич… Вы здесь? — я заглянула в одну из коварно гудящих лабораторий, вычищенных до блеска, и никого не обнаружила. Горел лишь дальний ряд флуоресцентных ламп. Какая чистота…
— Не мешайтесь! — я слегка отпрянула от внезапного появления лаборанта, несущего большую бутылку из тёмного толстого стекла. А парень и не думал сорить вежливостями, недовольно поджав обветрившиеся губы, пока я неловко потопталась на месте прежде, чем отойти с прохода. — Сходите лучше на склад, найдите изоамиловый спирт. Здесь закончился.
— Хорошо, — надеюсь, мне не суждено было стать такой же вредной обиженкой, как Максим или моя научручка…
Со всей ответственностью к своему первому заданию я вышла в коридор и направилась к крайней двери у выхода, где вчера Антон Владимирович провёл мне экскурсию. За дверью располагались металлические стеллажи, беспорядочно уставленные химической утварью и, в отличие от рабочих шкафов, здесь встречались загадочные банки без этикеток вперемешку с известными кристаллическими порошками, кислотами, спиртами и прочими соединениями. Наверное, здесь имелся свой, пока ещё не подвластный мне порядок и хронология по свежести…
— Ну что вы копаетесь? — не успела я толком и осмотреться, как пришла ворчливая подмога. Максим Игоревич, видимо, полагал, что я слёту найду нужный спирт среди нескольких сотен банок. — Три-метилбутан-один-ол, крайняя полка, — он едва ли не глядя снял нужный реактив. Я слегка