что-нибудь изощреннее.
Мы плавно тронулись назад и свернули со двора. В машине царил запах его духов и плотный, незнакомый, кожаной обивки. Я жадно дышала этой искусительной смесью ароматов, наблюдая за неторопливым вождением Антона, пока не заключила, насколько же я устала за день.
Глухой стук поворотников и шелест утихающего дождя убаюкал меня, вжимая в податливое тёплое кресло. Окно было непривычно выше уровня лица, но за ним скрывался лишь чёрный уснувший город, зато по левую руку восседал сексуальный сосредоточенный директор. Антон одной сильной, располосованной венами рукой придерживал руль, деловито откинувшись на спинку. На его крепкие ноги иногда ложился фонарный свет. Я чуть дремала, совсем не наблюдая, какими улицами мы добираемся до назначенного места, и всё смотрела на моего серьёзного водителя.
— Не забудь сказать мне свой адрес, спящая красавица.
Я чуть приподнялась на усмехающийся хрипловатый голос, чтобы убедиться, что мужчина за мной тоже подсматривает.
— Садовая, тридцать семь.
— Проспект Мира, пять Б, — через несколько минут мы остановились на обочине, и Антон заглушил авто, собираясь выйти. Я подавила желание потянуться, как после сладкого сна.
— Что это? — непонимающе осмотрев сияющего самодовольством директора, занёсшего ладонь над ручкой двери, я решила повторить. — Что за адрес?
— Мы приехали за коробкой. А адрес — мой, домашний. Во-он тот дом. Я буду знать твой, а ты — мой. Вдруг захочешь заглянуть в гости.
Антон подмигнул мне и вышел на полупустой холодный и мокрый проспект.
Глава 6
Двусмысленная шутка директора не оставила мне права на невозмутимость. Ведь буквально её можно было расценивать как приглашение в постель, и это именно то, о чём я помышляла, глядя в его ясные небесные глаза. Глядя на то, как мужчина старательно кусает чувственные надменные губы, погружаясь в раздумья над возникающими в работе вопросами, как небрежно поправляет пряжку ремня и зачесывает ладонью спадающие на лоб пряди, прогуливаясь по лаборатории. Как Антон одаривает меня и Алёну Борисовну дерзкими томными взглядами… Я наблюдала всю неделю, каждую мелочь находя привлекательной и сексуальной, мучаясь над нахальным намеком, вторжением в моё личное пространство и взаимодействиями с другой лаборанткой, активно взявшую директора под собственный тотальный контроль. Она и шутила, она и смеялась, и умничала и находила интересные решения, пестрила вульгарными нарядами и выдающимися знаниями. И всё же, что-то неизъяснимо важное ускользало в его характере от меня, также, как и от Алёны.
— Антон Владимирович, я, конечно, попробовала внести эссенцию в пропиленгликоль, но она растворяется без мути только в триацетине. Давайте оставим так? — в ожидании персонального задания я который день возилась на складе, рассыпая в респираторе свежие реактивы по натертым до блеска банкам. Но сейчас была вынуждена нарушить идиллию лаборатории своим тихим незаметным присутствием, водружая на стеллажи новые припасы. Нагло подслушивая разговор, я вполоборота стала наклеивать этикетки.
— Давайте попробуем убрать из эссенции цитрус, — мужчина по-свойски взял со стола пузырек и повертел в лучах лампы. Сегодня на нём были светлые брюки, броский кожаный ремень и белая рубашка, облегающая крепкую фигуру. Чтобы не засматриваться слишком долго, я решила чередовать этикетки с расставлением банок по алфавиту. — Смешайте пожалуйста эссенцию без лимонена, Алёна Борисовна. Должно получиться.
Директор вернул мутный флакончик не на столешницу, а прямо в руки лаборантки, откровенно осмотрев её полурасстегнутый кипельный халат. Затем стал отступать и даже слегка повёл взглядом в мою сторону, где я вовсю наносила на посуду наклейки с названиями. Мои руки, привыкшие к монотонной работе за последние дни, к сожалению, позволяли беспокойно рассматривать флиртующего Антона. Сердце гадко занывало, хоть я и ни за что бы не отважилась препятствовать происходящему.
— Подождите, у вас пуговичка расстегнулась, — Алёна удержала директора за ладонь, невинно выглядывая из-за вьющихся прядей. Он удивленно пошатнулся, но, чуть помедлив, расслабленно придвинулся ближе и позволил себе помочь. Женщина неспешно потянула рукав, расправив складки на эластичной ткани, и, чуть придерживая директора за запястье, справилась со злополучной пуговицей, несмотря на длинные блестящие ногти. — Готово.
Ласковый кошачий взгляд угодил прямо в глаза директора и контрольный жгучий в мои. Я взволновалась, поспешив отвернуться, схватилась за новую банку, но крышка, видимо, была плохо закручена, слетела с резьбы и звякнула по полу. Содержимое слегка высыпалось на металлическую столешницу. В миг активизировавшийся Максим Игоревич, высиживающий в углу лаборатории, осуждающе покосился в мою сторону. Кажется, он был зол ещё с того момента, как на него повесили убрать за мной установку. Но это был всего лишь сульфат аммония… И неприкрытый пошлый флирт.
— Дана Евгеньевна, у вас всё в порядке? — не желая привлекать к себе внимание Антона, я оказалась в самом его центре. Такие моменты напрочь отбивали желание смаковать тот вечер, когда он подвозил меня до дома. Сначала кажется, что кроме нас и нестерпимого влечения не существует ничего и никого, а потом я вижу, как кудрявая красотка на десятисантиметровых лакированных каблуках щупает загребущими ручками ухмыляющегося мужчину. Я бы сказала, что наедине со мной он в тысячи раз раскованнее и наглее, но это прозвучит как несусветная глупость, ведь его интересует кто-то помимо меня…
— Да, ерунда.
Антон Владимирович наклонился за крышкой и подошёл поближе, внимательно меня осматривая. Затем вовсе приподнял мои руки за тыльные стороны ладоней, и я недвижно замерла перед ним, послушно показывая пальцы. Теперь сердце отстукивало уже не от желчи…
— На себя не просыпали? — реагент был не страшен, но мне такая забота польстила. У нас с мужчиной складывались хоть и непонятные отношения, основанные на обнадеживающих заигрываниях и моём ревностном наблюдении, но, несмотря на всю неоднозначность, бережные. Антон Владимирович как бы присматривал за мной, словно за беспомощным ребёнком или всего лишь неопытной лаборанткой.
— Спасибо, всё хорошо.
Мой взгляд отчаянно заметался по всем рабочим поверхностям в поисках тряпки.
— Даночка, я уберу! — Алёна грациозно процокала к стеллажам, прихватив из своего ящика полотенчико. А вот её забота вызвала у меня лишь желчное бессилие. Обездвиженная какой-то неоправданной робостью, страхом переступить через предостережение лаборантки у неё на глазах, я позволила ей хозяйничать на своём рабочем месте.
— Максим Игоревич, замечали, как хорошо, когда в лаборатории есть девушки? Всегда чисто… Если бы мы с вами что-то просыпали, то наверняка оставили на новом месте, ещё бы и соскабливали ложечкой, чтобы отобрать навеску прямо из пыльной кучи, — парень шутку директора не заценил, недовольно фыркнув. У него, в отличие от кого бы то ни было, на складах был безукоризненный порядок. А я чуть сжалась под халатом, не желая улыбаться комплименту