всё
1926
Скупость
Люди спят:урлы-мурлы.Над людьмипарят орлы.Люди спят,и ночь пуста.Сторож ходит вкруг куста.Сторож онне то, что ты,сон блудливый,как мечты.Сон ленивый, как перелет,руки длинные, как переплет.
Друг за другом люди спят:все укрылися до пят.Мы давно покоя рыщем.Дым стоит над их жилищем.
Голубь-турман вьет гнездо.Подъезжал к крыльцу ездок.Пыхот слышался машин.Дева падала в кувшин.Ноги падали в овраг.Леший бегал —Людий враг.Плыл орел.Ночь мерцала —путник брел.Люди спали —я не спал:деньги я пересыпал.Я считал свое богатство.Это было святотатство.Я все ночку сторожил!Я так деньгами дорожил.
всё
1926
Виктору Владимировичу Хлебникову
Ногу на ногу заложивВелимир сидит. Он жив.
1926
1927
стих Петра Яшкина — Коммуниста
Мы бежали как саженина последнее сраженьенаши пики притупилисьмы сидели у кострареки сохли под ногоюмы кричали: мы нагоним!плечи дурые высокиморда белая востра
Но дорога не платочеки винтовку не наточишьмы пускали наши взорыверсты скорые считатьнебо падало завесойопускалося за лесомкамни прыгали в лопатумесяц солнцу не чета
сколько времени не знаюмы гналися за возамитолько ноги подкосилисьвышла пена на устанаши очи опустелимох казался нам постельюно сказали мы нарочночтоб никто не отставал
на последнее сраженьемы бежали как саженикак сажени мы бежали!пропадай кому не жаль!
всё
1927
«лошадка пряником бежит…»
Лошадка пряником бежитно в лес дорога не лежитне повернуться ей как почкене разорвать коварной бочки
1926–1927
«двух полководцев разговор…»
Двух полководцев разговоркидался шаром изо ртащека вспухала от натугикогда другой произносилне будь кандашки полководцабыла бы скверная играмы все бежали б друг за дружкойзнамена пряча под горушкойНо вдруг ответ звучал кругамирасправив пух усов, комротеще в плечах водил рукамиказалось он взбежит умрети там с вершины голос падалего сверкала речь к ногамне будь кандашки полководцато пораженье было б намИ вмиг пошли неся винтовкисотни тысяц, пол горыдвести палок, белые головкипушки, ведьмы,острые топоры.
Да-с то было время битвыехал по́ полю казаки в седле его болталасьМанька белая коза.
1926 или 1927
«Глядел в окно могучий воздух…»
Глядел в окно могучий воздухпогода скверная былатоска и пыль скрипели в ноздряхрека хохлатая плыла
Стоял колдун на берегумахая шляпой и зонтомкричал: «смотрите, я перебегуи спрячусь ласточкой за дом.»
И тотчас же побежалпригибаясь до землив его глазах сверкал кинжалсверкали в ноздрях три змеи
1927–1928
В кружок друзей камерной музыки
неходите январяскажем девять — говорявыступает Левый Фланг — это просто не хорошо. —и панг.
<январь 1927>
«Берег правый межнародный…»
Берег правый межнародныйсвоемудрием сердитыйобойденный мной и сыном.Чисты щеки. Жарки воды.Рыбы куцые сардинкиклич военный облак дымане прервет могучим басомне родит героя в латах.Только стражника посудаопорожнится в лоханьда в реке проклятый Неманкинет вызов шестипалыйи бобер ему на спинуносом врежется как шлюпка.А потом беря зажимсын военного призваньяробкой девицы признаньес холма мудрого седланаклоня тугую шеюей внимает бригадир.Запирает палисадМарья ключница. И вотиз морей тягучих водслава Богу наконецвыбирается пловецкак народ ему лепечети трясется на негоосудя руки калачикнепокорного рабаяхты нежные кочуютнад волнами поплавкомраскрываются пучиныперед ним невдалеке.
24 мая 1926 — январь 1927
Авиация превращений
Летание без крыл жестокая забавапопробуй упадешь закинешься неловкийона мучения другого не избралаее ударили канатом по головке.Ах, как она упала над болотом,закинув юбочки! Мальчишки любовалисьона же кликала в сумятицах пилоту,но у пилота мягкие усы тотчас же оборвались.Он юношей глядитсмеется и рулитостановив жужжанье мухслетает медленно на мох.Она: лежу Я здесь в мученьях.Он: сударыня, я ваша опора.Она: я гибну, дай печенье.Вместе: мы гибнем от топора!Холодеют наши мордочки,биение ушло,лежим. Открыли форточкии дышим тяжело.Сторожа идут стучат.Девьи думы налегке.Бабы кушают внучатРыбы плавают в реке.Елки шмыгают в лесустонет за морем кащейа под городом несутУправление вещей.То им дядя птичий глазма <нрзб.> сердце звучный ледвдруг тетерев я пешком заразулетает самолет.Там раздувшись он пропал.Кто остался на песке?Мы не знаем. Дед копалямы стройные в тоске.И бросая корешкив глубину беспечных ямон готовит порошкидать болезненным конямржут лихие удилауказуя на балдустойте други, он колдун,знает <нрзб.> делавертит облако шкаповпереливает муть печейв небе трио колпаковстроит башни из кирпичейтам борзая солнце грееттьму проклятую грызеттам самолет в Европу реети красавицу везет.Она: лечу я к женихам.Пилот: машина поломалась.Она кричит пилоту: хам!Машина тут же опускаласьОна кричит: отец, отец,я тут жила. Я тут родилась.Но тут приходит ей конец.Она в подсвечник превратилась.Мадлэн ты стала холодналежать под кустиком лунасклонился юноша к тебелицом горячим как Тибет.Пилот состарился в пути.Руками машет — не летит.Ногами движет — не идет.Махнет разок — и упадетпотом года лежит не тлен.Тоскует бедная Мадлэнплетёт косичку у огнямечты случайные гоня.
Всё.
январь 1927
Искушение
Посвящаю К.С. Малевичу
Четыре девки на пороге:
Нам у двери ноги ломит.Дернем, сестры, за кольцо.Ты взойди на холмик тут же,скинь рубашку с голых плеч.Ты взойди на холмик тут же,скинь рубашку с голых плеч.
Четыре девки, сойдя с порога:
Были мы на том пороге,песни пели. А теперьне печальтесь вы, подруги,скинем плечи с косяка.
Хор:
Все четыре. Мы же толькоскинем плечи с косяка.
Четыре девки в перспективе:
Наши руки многогранны,наши головы седы.Повернув глаза к востоку,видим нежные следы.Лишь подняться на аршин —с незапамятных вершинвсе исчезнет, как плита,будет клумба полита.Мы же хвалимся нарядом,мы ликуем целый день.Ты взойди на холмик рядом,плечи круглые раздень.Ты взойди на холмик рядом,плечи круглые раздень.
Четыре девки, исчезнув: