Читать интересную книгу Земли Юго-Западной Руси в составе Великого княжества Литовского - Феликс ШАБУЛЬДО

Отголоском каких-то событий, связанных с военно-политической активностью Галицко-Волынского княжества в низовьях Днестра в самом начале XIV в., является сообщение арабских историков о том, что выступившие против Джеки бывшие сторонники Ногая Тунгуз и Таз готовили "грабительский поход на земли Валахов и Русских". По словам Ибн-Хальдуна, поход должен был состояться против асов и русских.[66] Из дальнейшего повествования арабских источников о судьбе Джеки ясно видно, что "землей Валахов" в них обозначалась Тырновская Болгария. В свое время Ю. А. Кулаковский убедительно доказал, что в начале XIV в. аланы имели владения в Нижнем Попрутье и Поднестровье.[67] По мнению П. Ф. Параски, упоминаемой в арабских источниках "землей русских" не могла быть какая-нибудь отдаленная галицко-волынская область, но, вероятно, это были "те области между Днестром и Карпатами, которые населяли восточные славяне, образуя традиционно русскую политическую сферу".[68] До разгрома Ногая этот район не только даннически зависел от власти временщика, но и, в отличие от большинства других территорий Юго-Западной Руси, пребывал под непосредственным управлением ордынской администрации. Промежуточная зона, разделявшая галицкие и золотоордынские владения, к началу XIV в. находилась гораздо севернее его, достигая южных рубежей Шипинской земли (Буковины), не входившей в состав Золотой Орды,[69] и округа Бакоты в среднем течении Днестра.[70]

Таким образом, данные об отношениях Галицко-Волынского княжества и Золотой Орды на рубеже XIII–XIV вв. и о политической обстановке в Северном Причерноморье после ликвидации улуса Ногая позволяют конкретизировать высказанную ранее мысль и сформулировать ее в виде следующего предварительного, в силу недостаточной изученности вопроса, вывода. /21/

В первой четверти XIV в. галицко-волынские князья не обрели независимость от верховной власти в Золотой Орде, но сюзерен их поменялся, и им снова стал золотоордынский хан, которому по-прежнему уплачивалась ежегодная дань, взимаемая с населения Галицко-Волынского княжества (правда, о размерах этой дани ничего не известно). В условиях разгрома улуса Ногая и затянувшейся феодальной анархии в среде местной кочевой аристократии, неспособности ханской власти совладать с сепаратистскими тенденциями и установить достаточно эффективный военно-политический контроль над правым крылом Золотой Орды галицко-волынские князья, действуя, возможно, вначале с санкции хана Токты, но в интересах большинства феодалов Галицко-Волынской Руси, приняли активное участие в подавлении движения оппозиционных ханской власти группировок золотоордынской знати. Результатом военно-политических акций Галицко-Волынского княжества против отделившихся от сарайского центра орд Северного Причерноморья был возврат в 1300–1302 гг. в состав княжества большей части отторгнутого ранее ордынцами Галицкого Понизья, включая территории, прилегающие к устьям Южного Буга и Днестра. Территориальные приобретения на юге Галицко-Волынскому княжеству пришлось отстаивать в упорной борьбе против натиска орд из района Северного Причерноморья, которому оно успешно противостояло в течение двух первых десятилетий XIV в., до тех пор пока окрепшее при хане Узбеке (1314–1342) золотоордынское государство не перешло в наступление на своих западных окраинах.

К власти в Золотой Орде Узбек пришел через убийство сына Токты Ильбасмыша и расправу над оппозицией, выступившей против курса нового хана на централизацию государства, его мусульманизацию и сближение кочевой знати с оседлой частью населения. В числе наиболее деятельных участников оппозиции, убитых в 1313 г., были эмиры правого крыла Таз и Тунгуз.[71] Это был решительный шаг ханской власти к укреплению ее позиций в правом крыле Золотой Орды. Но цель была достигнута, по-видимому, лишь через несколько лет. К 1317 г. власть Узбека была утверждена в междуречьи Днепра и Дона, о чем свидетельствует начало в том году работы Азакского монетного двора по чеканке монет этого хана.[72] К началу 20-х гг. XIV в. она восторжествовала и в кочевьях Днепровского Правобережья, следствием чего было усиление внешнеполитической и военной активности Золотой Орды на ее западных рубежах. Угроза возможного нашествия явственно ощущалась правящими кругами Галицко-Волынского княжества, как это видно из грамоты его князей, уже в 1316 г. Она в еще более реальной форме была воспринята в Византии /22/ в 1321 г., где послужила правдоподобным поводом для набора войска Андроником Младшим, который использовал его не для отражения нашествия "приистрийских скифов", так и не появившихся на византийской границе, а с целью свержения императора Андроника Старшего.[73] Подобная ситуация повторилась в 1325 г., когда слухи о вторжении ордынцев заставили многих сельских жителей Фракии бежать из родных мест и искать убежище в крепостях.[74] Слухи эти были, по-видимому, обоснованны, отражая военные действия ордынских войск против Галицко-Волынского княжества. Конфронтация между ними в начале 20-х гг. XIV в. представляется неизбежной.

В это же время погибли галицко-волынские князья Лев и Андрей Юрьевичи. Судя по записи на одной из луцких рукописей, датированной 1462 г., оба князя были еще живы в мае 1321 г. Запись гласит: "В лето 6029 (1321) при благоверном князи галицком Илве и Андреи, при воеводе Коломыиском Ходку стулника Илвова искончашася сия книги месяца маиа 21 дня".[75] Из грамот Андрея Юрьевича, данных в г. Владимире краковским и торнским (торуньским) купцам 27 августа 1320 г., известно, что он был князем владимирским ("Божьей милостью князь владимирский и господарь земли Русской", "Божьей милостью князь Владимирии и господарь Руси"),[76] т. е. князем Волынской земли. Следовательно, братья разделили земли княжества и правили вполне самостоятельно: Лев в Галиче и Андрей во Владимире. Но уже весной 1323 г. обоих галицко-волынских князей постигла смерть. Неопровержимое тому доказательство – письмо их дяди по материнской линии польского короля Владислава Локетка к папе Иоанну XXII от 21 мая 1323 г., в котором он, сообщая о смерти, постигшей "последних двух русских князей из рода схизматиков", выражал озабоченность в связи с возникшей по этой причине возможностью захвата ордынцами Руси, откуда они могли беспокоить соседние польские земли, и просил папу поддержать его провозглашением крестового похода и другими средствами.[77] Обстоятельства гибели Льва и Андрея Юрьевичей остались неизвестными. Возможно, они погибли в сражениях с ордынцами, но не исключено также, что были отравлены. Уже первые исследователи письма Владислава Локетка отмечали, что его соответствующая фраза дает основание предполагать одновременную или весьма близкую по времени насильственную смерть обоих князей, которым в ту пору было не более 31 или 30 лет, а упоминание о нависшей над Русью и соседней Малой Польшей ордынской угрозе свидетельствовало в пользу версии об их гибели в борьбе с Золотой Ордой.[78] К этой версии, видимо, склонялся и В. Т. Пашуто, когда указывал, что целью основ- /23/ ного внешнеполитического курса последних галицко-волынских князей из рода Романовичей было ослабление зависимости их владений от Золотой Орды.[79] В любом случае изложенная в белорусско-литовских летописях версия о гибели обоих галицко-волынских князей в ходе войны с Литвой документально не подтверждается; наоборот, она противоречит сообщению "Летописца великих князей литовских" о достигнутом незадолго до этого трагического события мирном соглашении Литвы с Галицко-Волынским княжеством, скрепленным династическим браком между Любартом Гедиминовичем и дочерью волынского князя Андрея Юрьевича.

При последних Романовичах Галицко-Волынская Русь продолжала оставаться значительным объединительным центром в разбитой на княжеские уделы Юго-Западной Руси. Ее политическое влияние возрастало во времена, когда Галицкая и Волынская земли объединялись под властью одного из Романовичей, как это было при Юрии Львовиче, а возможно, и в последние годы княжения Льва I Даниловича. [80] В первые десятилетия XIV в. Галицко-Волынское княжество оставалось достаточно сильным, чтобы играть заметную роль в международных отношениях стран Восточной Европы и даже добиться определенных успехов в борьбе против господства Золотой Орды в кратковременный период ослабления ее военно-политического могущества. Длительная конфронтация с причерноморскими ордами, по-видимому, подорвала военно-экономический потенциал Галицко-Волынского княжества. На внутриполитической ситуации и международном положении княжества сказался также неудачный исход открытого его противоборства с усилившейся при хане Узбеке Золотой Ордой в начале 20-х гг. XIV в. Не сохранилось никаких конкретных данных, могущих дать представление о размерах и последствиях бедствия, постигшего Галицко-Волынское княжество. Но одновременная или почти одновременная гибель обоих его правителей, реальная угроза захвата их владений Золотой Ордой, о чем идет речь в известном письме польского короля к папе Иоанну XXII, наконец, более поздние сведения белорусско-литовских летописей о наличии к началу 40 гг. XIV в. ордынской администрации в Подольской земле, в том числе и на территории бывшего Галицкого Понизья, – все это косвенно свидетельствует о значительности поражения, нанесенного крупнейшему княжеству Юго-Западной Руси в 1323 г.