— Помолитесь за меня! Боюсь, я окончательно запуталась.
Глава 4
Ник Монро был взбешен: сколько времени он ухлопал, дожидаясь обеда на мерзком постоялом дворе по дороге в Лондон.
Но в экипаже злость улетучилась. Не все так плохо: хороший бренди, припасенный для такого случая, позволил вмиг забыть о несъедобной баранине.
Встреча с Винтерсом подействовала на него, как красная тряпка на быка. Он готов был задушить его голыми руками. Но где там! Нику пришлось успокаивать старого мошенника, чтобы тот помог ему немедленно вступить в права владения имением. Стоило ему вернуться мыслями к сегодняшнему утру, как волна ненависти к этому бандиту-недомерку вновь захлестнула его. Он сжал кулаки. Нервы Ника были напряжены. Он готов был закричать, чтобы выпустить пар.
Как только будут выплачены деньги за Делакур-Хаус, он начнет сводить счеты. Дорого придется заплатить тем, кто разрушил жизнь его родителей и омрачил его юность. В первую очередь это касается адвоката.
Экипаж выехал из грязной конюшни, вздымая за собой облако пыли. Косые лучи заходящего солнца освещали дорогу. Ник молил Бога, чтобы в пути не было задержек: он планировал вернуться в Лондон как можно быстрее: «Черт побери, что меня гонит туда? «— прохрипел он. Как Монро ни пытался в водовороте дел, навалившихся на него в последние дни, забыть о таинственной женщине в сером, ничего не выходило. Желание вновь увидеть незнакомку, узнать, кто она и откуда, какая тайна связана с ней, неотступно преследовало его. Если она и ее телохранитель думали, что видят его в последний раз, они глубоко заблуждаются. Ник привык любое дело доводить до конца: как в случае с Делакур-Хаусом, так и с нею. Ник сумеет настоять на своем. Он найдет ее, сколько бы времени не заняли поиски. Забыв обо всем на свете, Монро пытался вспомнить в мельчайших подробностях, как выглядела актриса. Неужели можно быть одновременно податливой и неприступной, мягкой и властной? Разве можно забыть изумрудные глаза, в которых сквозила меланхолия, пока она репетировала свою роль, а этот завораживающий голос, доносящийся из глубины сцены? А как вспыхнули ее глаза — словно две молнии, когда она потребовала возобновить репетицию? Ему никогда не выбросить из памяти ее прелестные груди, обтянутые прекрасной шерстяной материей, деликатный изгиб тела, необычный цвет волос — как на картинах Тициана. Усилием воли он восстановил в памяти ее облик. Желание обладать этой красавицей росло с каждым часом, и он, не выдержав, застонал, умоляя Господа позволить ему увидеть ту единственную женщину, которая поставила его на колени. Ночь, опускавшаяся на землю, поглотила его стон.
Луна прорезала тьму раньше, чем он услышал отчаянный храп лошадей. Николас резко откинулся назад, чтобы удержать серых кляч.
— Тихо, не шевелись и гони кошелек! — раздался голос ездока в маске на норовистом жеребце.
Николас напрягся, ослепленный яростью. Что за чертовщина происходит с ним с тех пор, как он вернулся домой? Его грабят, как деревенского простофилю! Все, его терпению пришел конец! Бумеранг, который Ник возил с собой скорее как сувенир, чем оружие, просвистел в воздухе. В Австралии им пользовались не многие, и Нику не приходило в голову, что придется пустить его в ход. Что делать! Не мог же он послушно выполнить требование придорожного грабителя: пусть знает австралийских парней!
— Спокойно, дружище! — наклонившись вперед произнес Чарли, желая быть услышанным. Он не успел договорить: над ним просвистел бумеранг, и грабитель исчез из виду.
Дальше события развивались с молниеносной быстротой. Ник поймал бумеранг и тут же выпрыгнул из двухместного экипажа с пистолетом в руке. Найти вора не составило труда: тот согнулся в три погибели, лошадь исчезла в темноте.
— Проклятый бумеранг! — заливался хохотом грабитель. Его маска сползла на одно ухо, шляпа съехала на лицо. — Только я мог попасть в такую переделку, впервые отправившись на дело.
Он смеялся так заразительно, что Нику не оставалось ничего другого, как только присоединиться к своему противнику. Их бурная радость выражалась в том, что они, словно старые друзья, хлопали друг друга по плечу в клубах придорожной пыли.
— Не пойму я вас, британцев! — наконец произнес Ник, вытаскивая фляжку из кармана. Он протянул ее новому другу, который освободился от маски.
— Таскать с собой чертов бумеранг, старина, не пристало спортсмену, — пробурчал англичанин, принимая флягу. Его, наверное, нисколько не беспокоило, что он растянулся на земле, как расправивший крылья орел. — Вы, должно быть, австралиец?
Ник тотчас перестал хохотать. В голосе дорожного грабителя он уловил пренебрежительные нотки, свойственные выпускникам частных школ. Именно они превратили его долгожданную мечту о жизни в Лондоне в кровавый ночной кошмар. Мужчины, подобные этому подонку, в упор не замечали его в опере и театрах, смотрели на него невидящим взглядом, словно он не существует, когда Ник прогуливался по Бонд-стрит, искоса поглядывали на него, когда он стоял, напрягшись, как струна, перед их клубами, домами, их красивыми женами.
До сегодняшнего вечера Ник не имел понятия об этом человеке, не хотел ничего о нем знать. Однако ситуация была настолько комичной, а радость от того, что он впервые за многие недели услышал искренний смех, настолько искренний, что Ник забыл о своих сомнениях. Луна светила достаточно ярко, и он сумел разглядеть нападавшего. Дело принимало иной оборот. Юноша был немного моложе Ника, ему вряд ли было больше двадцати пяти. Одет он был с иголочки. Золотисто-коричневый плащ прекрасно сидел на его мускулистых плечах. Узкие коричневые бриджи плотно облегали ноги атлета. Как пить дать, перед ним представитель родовитой аристократии, веками пившей кровь арендаторов. Тонкие черты лица подтвердили подозрения Ника. Его пытался ограбить, хотя и безуспешно, проклятый сноб, который имел что-то против австралийцев.
— Кто бы говорил о спортивном поведении! Да вы были готовы пустить мне пулю в лоб, если б удержались в седле, — воскликнул в гневе Ник, забирая у грабителя фляжку. — Черт возьми, что вам сделала Австралия, кроме того, что освободила вас от преступников и бедолаг, у которых не было денег на честного адвоката?
Ник сломя голову бросился к лошадям. Жизненный опыт и честолюбивые мечты научили его сдерживать свой темперамент. Но такого волнения он не испытывал уже много лет. Приезд в Англию, холодная встреча, выбили его из колеи. Он боялся, что не выдержит и взорвется. Ник сжал кулаки, мечтая отомстить за все. Этот малый, растянувшийся у его ног, с его жалкими потугами походить на щеголя был хорошим объектом.