— Вы пренебрегаете мною, Кэтрин, — начал он сердито, поворачивая к себе ее головку длинным ухоженным пальцем.
Кэт не сумела скрыть недовольство. Это был жест собственника, который бы не осмелился повторить ни один мужчина в Лондоне. Его вольность вызвала раздражение у ее обожателей, которым удалось приблизиться к девушке после того, как она отправила нескольких поклонников на поиски своего отца. Все знали, кто Кэт была нетерпелива и не выносила, когда ею командовали. Если зарвавшийся поклонник переступал черту и позволял себе фамильярничать с девушкой, она могла так осадить незадачливого кавалера, что у него навсегда пропадало желание повторить попытку.
Кэт кипела. Что во мне такого? Почему я становлюсь объектом внимания всех лондонских ловеласов? А что если слухи о том, будто в клубах принимают ставки от тех, кто решил усмирить Кэт-недотрогу, имеют под собой основание? Это предположение ужаснуло ее. Возможно, отец и друзья правы: пришло время подумать о замужестве. Похоже, я перегнула палку, и мужчины, подобные Петербруму, мечтают лишь о том, чтобы выиграть пари и завоевать весьма сомнительное уважение своих друзей.
Петербрум бесцеремонно растолкал ее поклонников и схватил Кэт за руку.
— Я уже говорил вашему отцу, что он безбожно избаловал вас. Вы пользуетесь слишком большой свободой. Вам нужна твердая рука, и я стану тем, кто сумеет усмирить вас.
— Кто дал вам право говорить со мной в таком тоне? — Кэт негодовала. — С чего вы взяли, что он избаловал меня? Уж не потому ли, что ваши чары и холодность не действуют на меня так, как на других?
Кэт бросила на лорда возмущенный взгляд. От его прикосновения у нее мороз пробежал по коже.
— Уберите ваши щупальца и идите прочь, — она намеренно говорила громко, чтобы окружающие слышали ее: завтра к обеду весь Лондон узнает о том, что произошло на балу. Если он, таким образом, решил заявить о своих правах на нее, то пусть знает, что вызов принят! Все вокруг зашумели, и Кэт тут же посетовала, что позволила Петербруму заманить себя в ловушку. И хотя он был очень опасен, никакая сила не заставит ее пожалеть о случившемся.
Сохраняя достоинство, Петербрум повернулся и с размаху налетел на двух дам, направлявшихся к Кэт.
Прелестной блондинкой, опиравшейся на трость, была леди Барбара Мейтленд, любимая жена капитана Торна Мейтленда, одного из самых влиятельных людей в Уайтхолле и Сити. Ее приятельница леди Колби Браунинг, супруга важного чиновника Министерства иностранных дел Невила Браунинга, напоминала статуэтку. Острая на язык, прямолинейная леди Колби была полной противоположностью интеллигентной, кроткой и мягкой Барбары. Дамы считали Кэт своей младшей сестрой, и девушка обожала их. Женщины дружили с Кэтрин уже давно и не раз давали ей мудрые советы, хотя молодая леди не всегда следовала им. Несмотря на взаимную привязанность, девушка не решалась посвятить подруг в свою тайну.
Услышав, о чем Кэт только что беседовала с лордом, старшая из женщин тотчас направилась к девушке, чтобы та не стала объектом светской болтовни.
— Дорогая, позвольте нам отвезти вас домой, — леди Барбара взяла Кэт за руку и притянула к себе. — Торн и Невил покинули нас пару часов назад.
Колби Браунинг принялась расчищать для них путь. Благодарная за вмешательство, Кэт смущенно последовала за дамами.
Кэт боготворила Барбару и Колби, старалась подражать им. Растущее недовольство своим теперешним состоянием она пыталась объяснить тем, что ее жизнь была очень далека от той, которую вели две знатные леди. Эти великосветские дамы являли собой прекрасный образчик довольных семейной жизнью жен, и Кэт жаждала узнать секрет их счастья.
Девушка пребывала в нерешительности. Ей очень хотелось поделиться с подругами, рассказать о своем увлечении театром, но она боялась разочаровать примерных жен и матерей. Актрис и певиц можно обожать на сцене. В обществе же они парии. Она не перенесет, если дамы отвернутся от нее. Кэт дорожила их дружбой и с радостью участвовала вместе с ними в благотворительности, которой они занимались от чистого сердца. Ни для кого не было тайной, что Барбара и Колби вышли замуж по любви и уговаривали ее последовать их примеру. Они предостерегали ее от донжуанов, подобных Петербруму, имеющих скандальную репутацию завсегдатаев клубов. Люди такого пошиба могут нанести ей непоправимый вред: их чувства скоротечны. Они порхают, как мотыльки.
— Мы с Барбарой решили еще раз поговорить с вами о замужестве, — с места в карьер начала Колби, как только экипаж Браунингов отъехал от Холланд-Хауса. — Дорогая Кэт, уверена, что в толпе воздыхателей вы нашли того, кто может составить ваше счастье.
Кэт покачала головой. Она решила быть честной: насколько позволяла ее тайна.
— Ни один из присутствующих мужчин не вызвал у меня желания посвятить ему всю жизнь, как вы посвятили свою Торну и Невилу, — ответила Кэт. Почему она не похожа на своих подруг? Почему не видит смысла жизни в замужестве? Может, с ней что-то не в порядке? С какой бы радостью она поделилась своими сомнениями с подругами, если б не боялась показаться глупой.
Миссис Браунинг и миссис Мейтленд обменялись взглядами. Они видели, что Кэт напряжена, но не понимали почему. Неловкое молчание царило до конца поездки.
Кэт обрадовалась, что не надо поддерживать разговор. В тишине она сможет подумать, почему так болезненно реагирует на разговоры о замужестве. Само собой, подобные мысли посещали ее не раз.
Брак родителей не настраивал девушку на оптимистический лад. Совместная жизнь не может зиждиться на страхе.
Поведение отца, в особенности его неверность, которую он не пытался скрыть от матери, омрачали ее детство. Дети Кэт никогда не будут буфером в отношениях между родителями, которые мгновенно переходили от ненависти к бурным любовным излияниям, словно они поссорились из-за того, что одному не нравилось, как другой заваривает чай.
Многие годы после смерти матери Кэт не могла забыть, как родители воевали друг с другом из-за любого пустяка. Нет, и еще раз нет! Ни один мужчина не будет иметь над ней власть и не посмеет превратить ее жизнь в ад, как это случилось с матерью. Если честно, то Дидри Гровенор не была ангелом. Никто лучше Кэт не знал о том, что в зависимости от настроения, которое менялось у нее гораздо чаще, чем хотелось того ее единственной дочери, она могла быть невыносимой ветреницей либо очаровательной красавицей и прелестным другом.
Неожиданно экипаж остановился, Кэт подалась вперед, и прошлое отступило. Перед ней был белый пятиэтажный особняк Гровеноров. Девушка нежно поцеловала Барбару и Колби;