class="p1">– Их там нет. Я понимаю, что оттуда звуки, но они…
Я осекся, натолкнувшись на взгляд Шишки. Она прекрасно знала, что соседи не живут в вентиляции. Сон наконец окончательно слетел с меня, и я в полной мере осознал, с чем разговариваю.
Это был не туповатый домашний кот, с мордой блаженного идиота ловящий перо на ниточке. На моих посудных полках сидело животное, умершее уже почти семь месяцев назад. Хозяин которого отправился пускать слюни на жестком матраце психиатрической клиники. И которое мне обманом, теперь-то я в этом не сомневался, впихнула родственница. А я стою перед этим монстром, пытаясь донести до него, что мои шумные соседи не спрятались в вентиляционной шахте.
Сверху уронили на пол что-то тяжелое. Снова зазвучала веселая музыка, дети принялись носиться по квартире, задорно стуча пятками. Шишка протянула лапу и с силой дернула хлипкую решетку, потом посмотрела на меня.
– Нет, не надо!
Кошка беззвучно мяукнула, потом еще раз рванула заслонку. Наверняка она могла справиться с этим препятствием самостоятельно, но просила меня, потому что это имело символическое значение. Каждый должен вымазать руки в крови и грязи. Я и сам не понимал, откуда во мне взялась такая уверенность в том, что кровь обязательно будет.
Но у них же там дети, какие бы они ни были, нельзя же их…
– Я сам могу справиться! – прошипел я и, схватив со стола ложку, яростно постучал по батарее.
Я молил бога, чтобы семья кретинов сверху среагировала правильно. Чтобы они понизили голоса и приглушили музыку. Такое тоже бывало, хоть и нечасто.
– С Новым годом! – проорал сосед и застучал по батарее в ответ.
Его жена и дети расхохотались. Музыка резко стала громче.
Я повернулся к Шишке, думая, что увижу в ее глазах насмешку, но ничего подобного. Животное смотрело на меня строго. Так смотрят на своих побитых сыновей отцы, одним взглядом спрашивая: почему ты не дал сдачи?
– Там же дети, – в последний раз попытался возразить я, но этот аргумент явно не принимался.
И словно в подтверждение того, что приниматься он и не должен, над моей головой захохотала девочка. И запрыгала на месте, стуча пятками в пол. Нарочно.
Тогда я согласился. Развернувшись на месте, отправился в прихожую, чтобы достать из ящика дедову отвертку.
Кошка отстранилась от вентиляционной решетки, стоило мне подойти к ней с инструментом в руках. Терпеливо дождалась, пока я сниму заслонку, и только потом, коротко мяукнув на прощание, бросилась в открывшееся отверстие. Свет я так и не включал, но мне показалось, что ее лапы при этом выгибаются под неестественными углами, а тело извивается, скручиваясь штопором.
Наступила тишина, нарушаемая лишь грохотом музыки и стуком моего сердца. Опасаясь, что сейчас не выдержу чудовищного напряжения и умру, я присел на пол, прижавшись спиной к батарее. Секунды текли мучительно долго. Мне казалось, что Шишка скрылась в вентиляции уже довольно давно, и я даже подумал, что наверняка сошел с ума. Сошел с ума и позволил питомцу моего двоюродного брата влезть в отвесную шахту. Господи, она же наверняка погибла…
А потом я расслышал то, чего боялся больше всего на свете. Удивленный детский возглас. На него откликнулся мужской бас, очень раздраженный. Потом снова крик ребенка, на этот раз восторженный. Реплики едва слышались за ревом музыки. Зато полный боли и обиды вой маленькой девочки я расслышал отлично.
Вздрогнув всем телом, я накрыл уши ладонями. Надо мной происходило нечто невообразимое. Посуда гремела, падая с полок. Стеклянные тарелки бились об пол, и я слышал шуршание, с которым разлетались осколки. Девчонка голосила, не замолкая, как пожарная сирена.
– Лови эту тварь! А ну держи! А-ха, вот ты, с-с-су… – долетел до меня голос отца семейства, быстро сменившийся визгом.
Крики и топот наверху становились все громче, и мне даже начало казаться, что потолок вот-вот рухнет. Они то визжали от боли, то изрыгали брань и проклятия. Их вопли сводили меня с ума. Выворачивали наизнанку. Но хуже всего было даже не это.
Хуже всего мне стало, когда визг одной из девочек внезапно оборвался на высокой ноте. Соседи на миг замолчали, не веря в реальность произошедшего. Затем вновь вопли боли и ужаса… Следующей, кажется, смолкли крики женщины. Или второй девочки. Это почему-то не отложилось в памяти. Зато я отлично запомнил, как рыдал мужчина, оставшийся в живых последним. К тому моменту музыкальный центр уже с грохотом рухнул на пол. В нашем доме с тонкими стенами воцарилась звенящая тишина, которую нарушали лишь хриплые рыдания мужчины и его вопли.
– Откуда ты вообще взялась?! – он кричал, делая долгие паузы между словами. – Чего ты смотришь, тварь?! Что?! Давай уже, ну! Чего ждешь?!
Полиция, конечно же, заходила и ко мне. Понятия не имею, что они обнаружили в квартире сверху, но по их уклончивым намекам я понял: они подозревали, что бойню устроило какое-то дикое животное, проникшее в квартиру. Шишка, сыто храпящая на кровати, их мало заинтересовала.
Записав сбивчивые показания, полицейские удалились, напоследок посоветовав мне как-нибудь укрепить отверстие, ведущее в вентиляционную шахту. Купите металлическую сетку, сказали они.
До самого утра я так и не смог сомкнуть глаз. Просидел весь остаток ночи на кухне, сперва глядя на то, как сполохи мигалок пляшут на стенах дома, а потом просто наблюдая за кружением снежинок в свете уличных фонарей. И, хотя я и ненавидел себя за это, наслаждаясь тишиной.
Рассвет я встретил на том же месте. Окружающая действительность приобрела кристальную четкость, которая наступает, когда не спишь сутки или больше. Потом это состояние перерождается в тупую усталость с ломотой в висках, но я сумел поймать краткий миг, когда разгоряченный бессонницей мозг работает на пределе своих возможностей. Дождавшись, пока время перестанет быть неприлично ранним, я сварил себе кофе и набрал номер, который всегда искал в телефонной книге с неохотой: номер матери. Она ответила не сразу, но голос ее звучал бодро.
– Мишенька! – радостно произнесла она. – Ты чего так рано? Соскучился?
– Да я это… – я помялся. – У нас тут такое произошло ночью, чего-то я места себе не нахожу.
И я кратко пересказал ей ночное происшествие. Умолчав о привезенной накануне кошке. Мама помолчала некоторое время, прежде чем ответила:
– Ой, бог ты мой… Мишань, давай-ка ты собирайся обратно к нам с отцом, а?
– Чего это?
– Да мне тут теть Люба обмолвилась. В ее доме два таких случая было. Один давно, другой недавно, вот на днях. И все в квартирах запертых! Форточки не оставляешь