– Я до конца не был уверен, придешь ли ты, – произнес он и, вздохнув, перекинул трость в другую руку.
Кира молча смотрела на его профиль. Он был обычным, совершенно. Мужчиной около шестидесяти. Это было так странно…
Он слегка наклонил голову и, скосив глаза, посмотрел прямо на нее.
Кира сглотнула, не в силах отвести взгляд.
– Ты не помнишь меня? – медленно произнес он, и зрачки его темных глаз вновь посмотрели в сторону моря.
Кира несколько раз моргнула и тоже посмотрела на море.
– А должна была?
Жнец смерти хмыкнул и криво улыбнулся.
– Когда тебе было четыре… – произнес он и вновь посмотрел а Киру, – ты подошла ко мне, хотя, знаешь, меня не видят люди, когда я не захочу обратного… А ты взяла и подошла. Ты посмотрела так пристально на меня… Хотя, может, это было связанно с тем, что ты скоро умрешь. Некоторые люди видят меня перед смертью, даже когда я этого не хочу, – он замолчал, предаваясь воспоминаниям. – Ты сказала, что я очень грустный…
Кира нахмурилась, и вдруг ее сознание подкинуло, то, что спрятало давно в своей глубине.
***
Маленькая девочка с глазами цвета шоколада изумленно смотрела на красный воздушный шарик, что был в ее руке. Ей он казался удивительным и невероятно красивым. Его красная полупрозрачная оболочка заслонила собой солнце, и стало казаться, что шарик светится изнутри. Он стремился вверх так отчаянно и так сильно, что Кира разжала руку, отпуская его.
В глазах отразилось как шарик, обрадовавшись, полетел выше. Подхваченный ветром, он подпрыгнул, махнул лентой на прощание и упорхнул.
Кира следила за ним взглядом так долго, насколько хватило зрения. И когда маленькую точку совсем невозможно было разглядеть, Кира опустила взгляд на пустую руку и вдруг поняла, что шарик не вернется.
Девочка всхлипнула и разразилась громким плачем.
Вокруг засуетились. Мама, дедушка подбежали к ребенку, стали успокаивать и как по мановению волшебной палочки появился еще один красный шарик. Кира была уже достаточно взрослой, чтобы понять, что это уже был не тот воздушный шарик, что она отпустила на свободу.
Кира крепко обхватила ленту и подумала, что в этот раз никогда его не отпустит.
Дедушка с мамой сели на скамью, а Кира вновь стала рассматривать шарик.
Вдруг она заметила с другой стороны площадки старичка. Он был такой грустный и уставший, что Кире захотелось его успокоить.
Она подошла к старичку.
– Почему вы грустите? – спросила она.
Старичок нахмурился и пристально посмотрел в ее глаза.
– Ты меня видишь?
– Конечно, – улыбнулась Кира, подумав, что старичок странный. – У вас что-то случилось?
Он вздохнул и опустил глаза.
– Я просто устал. Вот и все. Ты не поймешь, девочка. Иди дальше играй.
Кира надула губы.
– Если вы устали, то надо отдохнуть. Так мама говорит, – деловито произнесла она.
Старичок хмыкнул.
– Да? И что она еще говорит?
– Что лучшее лекарство от любой грусти, объятья, – произнесла Кира и обхватила своими маленькими ручками сидящего старика. Брови того взметнулись вверх. – Еще она говорит, что любовь может вылечить все.
Кира отодвинулась и улыбнулась ему своей лучистой, полной детской непосредственности улыбкой и протянула ему свой драгоценный воздушный шарик.
– Я дарю его вам, только не грустите. Держите его крепко, а то он улетит.
Старик протянул руку и взял шарик из рук маленькой девочки.
– Спасибо. Но что мне делать, если я не могу почувствовать любовь?
Девочка нахмурилась. Она даже задержала дыхание, так активно думала.
– Значит, надо найти того, кто полюбит тебя и тогда и ты полюбишь в ответ… Хочешь, я буду тебя любить?
Темные глаза старика расширились и блеснули рубинами. Губы дернулись и искривились в улыбке, оголяя белоснежные зубы.
– Хочу.
Девочка хлопнула в ладоши и радостно прыгнула прямо на скамью возле него.
– Кира! – позвал дедушка. Кира махнула ему, и он подошел к скамейке.
– Что ты здесь делаешь одна?
– Я не одна, – произнесла она и удивленно оглянулась, но старика уже нигде не было.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
***
Рот Киры приоткрылся. Она моргнула, и пелена воспоминаний развеялась.
– Ты… – она подавилась воздухом. – Что…
– Вспомнила?
– Это не было случайностью, что ты предложил моему дедушке сделку… – тихо произнесла Кира.
– Думаю, если бы не тот разговор с тобой, я бы не выбрал его.
Кира с ужасом повернулась к нему. Она закусила губу. Мысли метались в голове, и самая пугающая была одна:
– И что ты от меня хочешь?
Жнец смерти нахмурился. Лицо его как-то ожесточилось. Он пристально всмотрелся в глаза Киры и скривился.
– Ты пришла поговорить? Или будем заключать сделку?
Кира сглотнула. От напряжения губы образовали тонкую линию.
– Сколько Ари получит, если я отдам ему свою жизнь?
– Пять лет семь месяцев десять дней и двадцать часов.
– Половина… – не спрашивая, утверждая, выдохнула Кира и отвернулась обратно к морю. Телефон затрезвонил, в этот раз звонила мама. Девушка посмотрела на экран на их совместную счастливую фотографию и нажала на кнопку выключения телефона.
– В итоге Ари умрет в двадцать пять.
– Двадцать шесть. У него же сегодня день рождения, – деловито поправил ее жнец смерти и улыбнулся своей находчивости. Но Кира не оценила его юмор. – В любом случае это лучше, чем сегодня.
“Да уж, с этим не поспоришь”, – подумала она.
– Зачем тебе все это?
Жнец махнул плечами.
– Это моя плата за вечную жизнь.
Брови девушки сошлись на переносице. Она заинтересованно повернулась к жнецу. Чайка, громко крикнув, пролетела у них над головами.
– Так ты был смертен?
Жнец махнул плечами.
– Очень давно… – задумчиво сказал он и почесал подбородок, словно, и правда, начал подсчитывать сколько прошло времени. И Кира вдруг заметила, как он словно преобразился: жнец выпрямился и стал выше, морщины разгладились. Из старика жнец смерти превратился в мужчину лет сорока.
– Как ты стал таким?
Жнец смерти криво улыбнулся и щелкнул Киру по носу.
– А это я не вправе рассказывать.
“Так значит, он был обычным человеком? Кто же дал ему такую силу?”
Кира сглотнула.
– Так что, возвращаемся к нашему вопросу? Ты отдаешь половину своей оставшейся жизни Артуру?
– Почему ты так хочешь выдавить из нас все что можно? Неужели нет других людей в этом мире? – проигнорировала вопрос жнеца она.
Жнец смерти поджал губы. Он долго смотрел на нее, и когда Кира думала, что он не ответит, жнец заговорил:
– Не каждый готов отдать свою жизнь другому, уж поверь мне. А тем более отдать всю свою жизнь, как Артур отдал свою жизнь тебе. Но еще более редкое явление, когда человек, получивший в дар жизнь другого, отдает этот бесценный дар обратно. Именно это ты сейчас и делаешь. Возвращаешь Ари хоть и крохи его жизни, но все без остатка. Именно эти пять лет и семь месяцев мне и нужны. Ты даже не представляешь, насколько они ценны… – глаза жнеца вспыхнули. Он облизал свои алые губы и победно ухмыльнулся.
– Ты ошибаешься, – тихо произнесла Кира.
Жнец нахмурился и, облокотившись на трость, повернулся всем телом к ней. Он наклонил голову вбок.
– В чем ошибаюсь?
Шум бьющихся о камни и пирс небольших волн успокаивал. Девушка втянула полный йода воздух и повернулась к жнецу смерти.
– Я не собираюсь отдавать Ари эти пять лет.
Глаз жнеца дернулся. Рот приоткрылся. Лицо скривилось, скукожилось, вмиг становясь морщинистым и старым.
Кира не сдержала улыбку и, хмыкнув, сняла сумку, джинсовую куртку.
– Что ты делаешь? – зло вскрикнул жнец и перехватил руку Киры, занесенную, чтобы снять кроссовки.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– А как ты думаешь? – спокойно произнесла она и сдернула его руку со своего предплечья.
Она быстро сняла кроссовки и забежала в море.
– Глупая, не делай этого! Ты погубишь себя и его! И никому не достанется твоя жизнь! – закричал жнец смерти. Он метался у кромки соленого моря, словно у непреодолимой преграды и Кира остановилась по пояс в обжигающе холодной воде и с облегчением вздохнула – почему-то жнец не мог зайти в море.