class="p1">– Течение сегодня слишком сильное. Утянет тебя под воду, прежде чем ты успеешь крикнуть «на помощь».
Карпик сделал шаг назад, словно ручей мог выйти из берегов и ухватить его за ноги. Рич разделся по пояс и зашел в воду. Взмахнул руками, чтобы удержать равновесие. Под ногами скользили камни. Карпик побрел вниз по течению, ткнул палкой гниющий труп лосося.
Рич опустил руку в воду, нащупал отверстие трубы, снял сетку, почистил ее и вернулся вброд. Он снова надел рубашку, и они сели на камень и съели печенье. Рич достал из переднего кармана две зубочистки, и они почистили зубы.
– Пойдем взглянем на источник, – предложил Рич.
Дождь наконец закончился. Из водопропускной трубы с ревом лилась вода.
Вместе они перебрались через дорогу в верхнюю часть Проклятой рощи. Карпик спрятался в кустах. Порыв ветра закачал ветви над головой.
– Карпик?
– Бу-у-у! – Он выпрыгнул наружу. Рич притворно вздрогнул, и Карпик всю оставшуюся дорогу был чрезвычайно горд собой. Они шли мимо рваной желтой ленты, повязанной на вбитые в землю колья – так археологи штата отмечали зону раскопок.
– Почему эти деревья такие пузатые? – спросил Карпик. Ларк научил его этому слову, и оно казалось ему ужасно забавным.
– Это капы.
– Что такое капы?
– Ты же знаешь. Опухоли деревьев.
– Из них еще всякие штуки вырезают. Вроде часов.
– Именно.
– А с этим что случилось? – Карпик остановился.
– С каким? – уточнил Рич и тут увидел: срез в основании гигантской секвойи, такой глубокий, что мог легко погубить дерево, плохо замаскированные следы автомобильных шин, куча опилок, лежащих у корней. Требовалось немало мужества, чтобы украсть кап такого размера. Карпик смотрел на это зрелище во все глаза.
– Кто-то срезал часть дерева, – объяснил Рич. Надо было связаться с Юджином и убедиться, что он это видел. Присматривать за рощей было его работой. Мерл с катушек слетит, когда узнает.
К тому времени, как они добрались до источника, Рич заметил следы еще двух браконьеров. Скаут плюхнулся на землю, тяжело дыша. Карпик обвил его рукой, прижался ухом к груди, вслушиваясь в успокаивающий стук собачьего сердца. Рич зачерпнул пригорошню воды, отпил, рыгнул.
– Готов, лесоруб? – Рич присел на корточки, позволив ему взгромоздиться себе на спину. Карпик обхватил его горло ладонями.
– Я твой кадык чувствую.
Рич закашлялся, замотал головой, чтобы ослабить его хватку. Нести его становилось с каждым днем все тяжелее.
Вчера Рич пришел домой и застал Коллин, упаковывающей его детские вещи, чтобы раздать нуждающимся.
«Может, хоть что-то оставим?»
«Зачем?» – требовательно спросила Коллин, хотя он ничего такого не имел в виду – просто хотел сохранить какую-то память о маленьком Карпике. Блокнот с именами исчез с ее прикроватной тумбочки.
Теплая щека Карпика прижалась к его плечу. Во сне он казался еще тяжелее. Когда они вернулись домой, Коллин стояла у плиты, накинув на плечи одеяло, и смотрела, как закипает чайник. Рич уложил Карпика в постель.
– Ты в порядке? – спросил он, заходя на кухню. В раковине стояла миска, а в ней – странная липкая масса размером с кочан капусты. – Что это?
– Яичная лапша, – срывающимся голосом сказала Коллин. – У меня ничего не выходит.
– Это неправда. – он обнял ее, вдохнул кисловатый запах ее волос.
– Я не хочу, чтобы Карпик рос единственным ребенком в семье.
Засвистел чайник. Рич потянулся и выключил его. Он был единственным ребенком в семье.
– Ты не хочешь заниматься со мной любовью, потому что не веришь, что я способна родить еще одного ребенка?
– Коллин. Не говори так. Это несправедливо.
– Ой, прости пожалуйста, что я такая несправедливая, – Она налила в кружку горячую воду и со стуком поставила чашку обратно на плиту. – Энид на две минуты раздвигает ноги, и наружу выскакивает ребенок. – Она вытерла слезы тыльной стороной ладони. – С каких это пор жизнь стала справедливой?
20 ноября
Рич
Коллин зачесала мокрые волосы Карпика ему на глаза. Рич в это время брился.
– Не двигайся, – велела она. Щелкнули ножницы, волосы посыпались на пол. – Откуда у тебя такие красивые брови? – спросила она Карпика.
– Купил их в магазине бровей.
– Ладно, Печенюшка, все готово. – Она пошла за метлой. Рич сунул бритву под кран, надел свою приличную рубашку и протянул Карпику его желтую. Тот покачал головой:
– Она слишком тесная.
– Но мама ее уже погладила, – возразил Рич. Сраженный этим аргументом, Карпик послушно надел рубашку, и она действительно с трудом на нем застегнулась. Коллин вздохнула.
– Он так быстро растет. Придется сшить ему новую.
Коллин ушла в спальню, чтобы переодеться. Вернулась она в голубом платье на бретельках, которое Рич раньше не видел. Спина у нее была голой, талию обхватывал мягкий корсаж из вельвета.
– Где ты его взяла? – спросил Рич. Коллин окинула платье взглядом.
– Энид одолжила. Что, слишком открытое? Я могу переодеться.
– Нет. Выглядит чудесно. – Его рука коснулась ее лопаток, когда он помогал ей надеть пальто.
Им пришлось припарковаться на поросшей травой обочине и подняться по дороге к «Единственной» пешком. Карпик несся через парковку в просторной хлопчатобумажной футболке, которую Коллин разрешила ему надеть вместо рубашки.
Гул разговоров и тепло разгоряченных тел обрушились на них, как только они открыли дверь. Зал «Единственной» был набит битком: Ричу пришлось обнять Коллин за плечи, чтобы провести ее сквозь толпу, Карпик ловко протискивался между ног людей, пытаясь добраться до Агнес, сидящей в детском уголке.
Это была традиция – корпоративный ужин в «Единственной» в воскресенье перед Днем благодарения. Коллин положила свою сумочку на стойку. Рич протиснулся следом за ней, люди толкали его со всех сторон.
– Что заказываем? – обратился к Ричу Кел, наливая напитки сразу из двух бутылок. Рич поднял два пальца. Было жарко.
– Видишь Карпика? – забеспокоилась Коллин. У стойки было так тесно, что она даже не могла повернуться. Рич обернулся.
– Да. Снимешь пальто?
Она кивнула, и Рич помог ей снять пальто. Пахнуло геранью. Пальто он перекинул себе через плечо.
Кел поставил на стойку две восхитительно холодные кружки пива. Коллин отпила из своей, на верхней губе налипли усы из пены.
– Ты все еще его видишь? – снова уточнила она. Рич нашел Карпика взглядом.
– Да.
Обнаженная спина Коллин прижалась к его груди. В дальнем конце зала мужчины бросали кости.
– Ты сделал это! – воскликнул Юджин, проталкиваясь через толпу и окидывая платье Коллин долгим взглядом. – Благодаря тебе Мерл увеличил мне смены. Как только я ему рассказал об этих браконьерах, он согласился на тридцать часов в неделю вообще без вопросов. Сказал, чтобы я пригвоздил ублюдков к чертову дереву, когда их поймаю. Сначала я им,