Наряду с подводным строился и надводный флот, получивший в результате советской экспансии в третий мир новые базы, в частности, бывшую американскую в заливе Кам Ран во Вьетнаме и бывшую британскую в порту Аден. Хребтом американского флота были атомные авианосцы. Чтобы им противостоять, СССР строил крейсеры, вооруженные крылатыми ракетами. В середине 1970-х гг. Политбюро ЦК КПСС приняло решение о создании авианосного флота в СССР. Первые авианосцы были небольшими – «Москва» и «Ленинград» и предназначались для вертолетов и самолетов с вертикальным взлетом и посадкой. Но вслед за ними в Николаеве и в Ленинграде были заложены и построены мощные авианосцы типов «Киев» и «Тбилиси» (четыре единицы). Эти корабли стоили огромных денег. Кроме того, для их безопасности создавался специальный флот сопровождения – фрегаты, корветы, корабли технического обслуживания. К началу 1980-х гг. СССР, как того и желал когда-то Сталин, обладал надводным океанским флотом, уступавшим только американскому.
Но ценой этих невероятных военно-технических успехов была большая бедность народа, т. к. социалистическое хозяйство СССР существенно уступало в богатстве рыночной экономике США, а на военные нужды приходилось тратить сравнимые средства.
В декабре 1975 г. Брежнев говорил своим помощникам: «Я против гонки. Это искренне. Но когда американцы заявляют о наращивании, Министерство обороны мне говорит, что они не гарантируют тогда безопасность. А я Председатель Совета обороны? Как быть? Давать им 140 миллиардов или 156? Вот и летят денежки…»
Факты ставят искренность Брежнева под сомнение. В апреле 1976 г. министром обороны стал Устинов, сторонник достижения военного превосходства. Советский ВПК наконец освоил производство надежных твердотопливных ракет и стремился развернуть их в количестве, равном всем стратегическим силам НАТО. С 1976 г. началось производство ракет средней дальности «Пионер» (в НАТО их называли СС-20). С 1975 г. в шахтах устанавливались гигантские ракеты Р-20 под кодовым названием «Сатана». Это были самые большие боевые ракеты в мире. Каждая несла по десять мегатонных боеголовок. В строй продолжали вступать одна за другой гигантские атомные подводные лодки-ракетоносцы. Был испытан новый тяжелый бомбардировщик (известный в НАТО как «Бэкфайр») для уничтожения стратегических целей в Западной Европе. За 1972–1982 гг. советский ядерно-стратегический арсенал увеличился на 4125 ракет (по сравнению с 929 в США). Советские военные полностью «сквитались» с американцами за свое отставание в 1960-е гг. и продолжали наращивать ядерную мощь.
Череде побед советской внешней политики положило конец принятие конгрессом США поправки Джексона-Вэника к советско-американскому договору 1972 г. о торговле. По этой поправке кредитование торговли и больших коммерческих проектов ставилось в зависимость от свободы эмиграции из СССР. Главный автор поправки сенатор Генри Джексон (демократ от штата Вашингтон) опирался на влиятельную коалицию еврейских сионистских организаций и имел поддержку в прессе. Целью поправки было не столько облегчить выезд советских евреев (они выезжали и без этого, по негласной договоренности между Брежневым и Никсоном), сколько торпедировать разрядку и нанести политическое поражение СССР. Сторонники Джексона впервые за много лет заговорили о тоталитарной природе СССР, о нарушении советским режимом прав человека.
Вопрос о правах человека всплыл и при подписании Заключительного Хельсинкского акта, главного документа Совещания по безопасности и сотрудничеству в Европе (СБСЕ). Этот документ был подписан 1 августа 1975 г. в Хельсинки на встрече лидеров 35 европейских стран, СССР, США и Канады. Эту встречу сравнивали с Венским конгрессом в 1814–1815 гг. В Хельсинки подводились итоги и Второй мировой и холодной войны, и СССР выглядел там главным победителем. В заключительном акте говорилось о нерушимости установленных в 1945 г. границ. Однако говорилось и о праве народов на самоопределение, что подразумевало возможность вывода восточноевропейских государств из-под контроля СССР.
Западноевропейцы настаивали на том, чтобы Акт включал в себя облегчение человеческих контактов и бо́льшую свободу обмена информацией между Западом и Востоком. Эта часть документа («третья корзина» на дипломатическом жаргоне) вызвала большие сомнения в Политбюро, поскольку создавала легальную основу для действий диссидентов, оппозиции в СССР. Спорам положил конец Громыко, который, как Сталин в 1945 г. в связи с «Декларацией освобожденной Европы», сказал, что рычаги выполнения (или невыполнения) этого соглашения остаются в руках Советского государства. «Мы хозяева в собственном доме». Брежнев согласился с этим. Для него подписание Акта было венцом его международной карьеры, упрочением мира в Европе под эгидой СССР. Акт СБСЕ к тому же не имел обязательного значения для подписавших его государств.
За борьбу с диссидентами отвечал Андропов, и вели ее офицеры 5-го управления КГБ. В 1970–1974 гг. им удалось выпроводить из СССР тысячи и тысячи активных сторонников оппозиции, используя для этого «еврейскую эмиграцию». Андропов даже сумел, без больших потерь для своей карьеры, «решить проблему» с Солженицыным, который хотел вести борьбу с режимом, оставаясь в России. Ряд членов Политбюро предлагали отправить писателя, нобелевского лауреата, в лагеря. Брежнев и Андропов, однако, не хотели международного скандала и позора. В результате писателя насильно выдворили в Западную Германию, предварительно договорившись с западногерманским правительством.
Диссиденты не только в Восточной Европе, но и в СССР, однако, воспряли духом. Их оптимизм достиг пика в январе 1977 г., когда президентом США стал Джимми Картер, провозгласивший демократизацию и права человека главными целями американской внешней политики, наряду с безопасностью и торговлей. По воспоминаниям правозащитницы Людмилы Михайловны Алексеевой, они поверили тогда, что «коалиция западных политиков и советских диссидентов начала складываться». В Москве, на Украине, в Литве, Грузии и Армении возникли «хельсинкские группы» по наблюдению за соблюдением хельсинкских обязательств. Эти группы через зарубежную печать передавали о нарушениях прав человека в СССР. К ним обращались организации «еврейских отказников», т. е. евреи, которым было отказано в праве на эмиграцию в Израиль, русские патриоты, крымские татары, турки-месхетинцы, католики, баптисты, пятидесятники и адвентисты.
В январе-феврале 1977 г. КГБ арестовал активистов московской хельсинкской группы Юрия Орлова, Александра Гинзбурга и Анатолия Щаранского. Советские лидеры предупредили Картера, что поддержка правозащитников рассматривается ими как вмешательство во внутренние дела. Но для Картера, глубоко верующего христианина, свобода совести и защита людей от преследования за веру и убеждения были вопросами принципа: в феврале 1977 г. он принял в Белом доме диссидента Владимира Буковского.
Вопрос о правах человека стал мощным политическим оружием против советского режима. Правда, с точки зрения властей и большинства советских людей, эти диссиденты были западной «пятой колонной». Работник ЦК КПСС А. С. Черняев, соглашаясь с этим, записал в дневнике, что диссидентство «превращено в ходе реальной классовой борьбы между двумя мирами в главное орудие против нас». Вместе с тем еще в мае 1976 г. он признал: «Задуманная в штабах антисоветизма и проведенная с помощью Солженицына, Сахарова и Ко кампания по дискредитации Советского Союза и советского социализма удалась. Нашему престижу в глазах самой широкой мировой общественности нанесен удар огромной силы, с длительными и почти невосстановимыми последствиями».
Литература:
Кремлевский самосуд. Секретные документы Политбюро об А. Солженицыне. М., 1994.
Стратегическое ядерное вооружение России / Ред. П. Подвиг. М.: ИздАт, 1998 (доступно на http://www.armscontrol.ru).
А. С. Черняев. Совместный исход. Дневник двух эпох. 1972–1991 гг. М.: РОССПЭН, 2010.
А. Ф. Добрынин. Сугубо доверительно. М.: Автор, 1997.
L. Alexeyeva, P. Goldberg. The Thaw Generation. Coming of Age in the Post-Stalin Era. Pittsburgh: University of Pittsburgh Press, 1990.
A. Savel’yev, N. Detinov. The Big Five. Arms Control Decision-Making in the Soviet Union. Praeger Publishers, USA, 1995.
S. J. Zaloga. The Kremlin’s Nuclear Sword. The Rise and Fall of Russia’s Strategic Nuclear Forces, 1945–2000. Washington: DC. Smithsonian Institution Press, 2002.
5.2.11. Советские авантюры в Африке и Центральной Америке. Распыление средств. Кризис советской всемирной «империи»
На пике международного признания и военного могущества СССР начал испытывать экономические и финансовые трудности. Экономика, которая еще несколько лет назад росла на 5–6 % в год, т. е. темпами более высокими, чем у большинства западноевропейских стран, стала все больше работать вхолостую. Росли капиталовложения в промышленность, но падала их отдача. Нарастали торговые противоречия между СССР и его партнерами по Варшавскому договору. СССР потреблял все возрастающее количество польских, чешских, румынских и болгарских товаров и промышленного оборудования, но ему нечем было расплачиваться. Советские товары были низкокачественны. Пытаясь решить эту проблему, советское руководство расплачивалось нефтью. В середине 1970-х гг. началось строительство большого и дорогостоящего нефтепровода из Западной Сибири (Тюмень) в Европу. На встрече с лидерами восточноевропейских коммунистических стран 18 марта 1975 г. Брежнев признал, что «социалистическая торговля» вызывает растущее раздражение со всех сторон. «Насчет прибылей не знаю, – заявил он, – а вот долги вашим странам уже имеются». Брежнев пожаловался на «серьезные трудности» советской экономики в связи с огромными капиталовложениями. Он признал, что СССР все труднее осуществлять «благотворительность» в отношении своих партнеров и союзников, даже с помощью дешевой нефти.