Петрограде было арестовано в качестве заложников множество моряков-балтийцев, находившихся в городе, и все семьи кронштадцев. О последних в Кронштадте было сообщено листовками, сброшенными авиацией, что «они заплатят своей жизнью», если какой-нибудь вред будет нанесен комиссару флота Кузьмину и председателю Кронштадтского совета Васильеву.
Ряд частей Красной армии из состава Петроградского гарнизона был срочно выведен из города из-за политической неблагонадежности. Большевики не забыли истории создания ВРК в 1917 году.
Прибывший в ночь с 4 на 5 марта Троцкий послал ультиматум Кронштадту, где требовал разоружения «мятежников» и безусловной сдачи. В Петрограде быстро сосредоточивали особые части, составленные из полков курсантов, отрядов ЧК, чисто коммунистических и интернациональных частей. Более 200 делегатов X съезда были брошены для укрепления этих войск. Назначенный командующим лучший советский «военный специалист» того времени М. Тухачевский поспешил занять оба берега Финского залива и жестоко расправился с поддержавшими Кронштадтское восстание частями в Ораниенбауме. К 7 марта окружение Кронштадта было закончено и рано утром тяжелые батареи открыли огонь по флоту из Сестрорецка и с Лисьего носа.
Кронштадт ответил воззванием «ко всему миру», где подчеркивалось, что, борясь за подлинную власть советов против коммунистического насилия, кронштадтский Временный Революционный комитет избегал кровопролития и что «фельдмаршал Троцкий, стоящий по колено в крови рабочих, приказал первый открыть огонь» (кронштадтские «Известия» от 8 марта 1921 г.).
Дальнейшие события известны и их подробное описание не входит в нашу задачу. 14 тысяч кронштадтцев не могли долго выдержать натиск во много раз превосходящего противника, атаковавшего со всех сторон. Несколько атак по льду были отбиты. Особенно большие потери понесли войска Тухачевского в ночь с 12 на 13 марта. Тухачевский торопился, ибо ледяной покров Финского залива мог вскрыться каждый день. Будучи изолированным, не получая поддержки ниоткуда, Кронштадт был взят после двухдневного кровопролитного штурма 16–17 марта. Освобожденный из-под ареста комиссар флота Кузьмин и вновь назначенный командующим флота бывший балтийский моряк Дыбенко учинили по свидетельству анархиста Александра Берксона оргию расстрела. Можно сказать с уверенностью, что никого из восставших кронштадтцев, кроме небольшой группы ушедших по льду, не осталось в живых.
Все тюрьмы Петрограда были наполнены моряками, рассказывает тот же Берксон, бывший близким знакомым Зиновьева и ряда чекистов. В течение месяца они все были выведены по ночам на расстрел.
Решение X съезда и кронштадтские события хронологически совпали в истории КПСС. Если решения съезда окончательно фиксировали не только отрыв партии от профсоюзов и рабочих масс, но и установили диктатуру ленинского большинства ЦК над партией, то кронштадтские события продемонстрировали эти решения в жизни. В марте 1921 года закончился второй период, второй этап развития партии. Он начался в июле 1918 года после ликвидации коалиционного правительства, в которое входили левые эсеры, и охватил период, когда система строжайшей централизации, железной дисциплины и военных методов насилия, столь успешно насаждаемых Троцким при содействии Ленина, была в основном отстроена.
Глава 20
Создание организационной основы внутрипартийной диктатуры
«Неудача похода на Варшаву, победа буржуазии в Италии, временный отлив в Германии, — писал Троцкий вскоре после X съезда, — заставили нас проделать крутое отступление, которое началось с рижского договора (мир с Польшей. — Н.Р.) и остановилось на условном признании царских долгов»[256].
Тяжело было Троцкому и его сторонникам пойти после планов «военизации» промышленности и транспорта 1920 года после создания «трудовых армий» на те огромные уступки крестьянству, которые были провозглашены в резолюции X съезда — «О замене продразверстки натуральным налогом».
Ленин, инициатор новой экономической политики, хорошо понимал, что не сделав далеко идущих уступок, не предоставив большей экономической свободы населению страны, и прежде всего крестьянству, невозможно будет удержать диктатуру партии над страной.
Теперь начинается не только поощрение расширенной запашке, но во многих местах возвращается отобранная комбедами у хуторян земля. Со введением твердой валюты парализованная экономика страны начала оживать. Хозяйства типа Мухина, о котором мы писали в главе X, делаются снова товарными; хозяйственная инициатива и частная торговля (60 % розничной и 20 % оптовой в 1923 году) делают быстро свое дело и страна выходит из страшного голода, от которого в 1921–1922 гг. умерло несколько миллионов человек. 90 % производства изделий легкой промышленности падает вскоре на ремесленников, кустарей и другие мелкие частные предприятия.
Уже летом 1921 года Ленин ставит вопрос о частных концессиях для заграничного капитала, а 16 марта 1921 года заключается первое англо-советское торговое соглашение, за которым следуют другие.
В апреле 1922 года на Генуэзской конференции советская делегация готова признать царские долги при условии получения широких кредитов, а 16 апреля в Рапалло, предместье Генуи, — Чичерин и германский министр Ратенау заключают договор, по которому Германия открывает для коммунистического правительства широкие торговые кредиты.
Не лишено пикантности, что первым германским послом в Москву, после графа Мирбаха, назначается тот самый граф Брокдорф-Ранцау, который посвятил так много времени организации финансирования партии большевиков в 1917–1918 гг. Вскоре он заключает с большевистским правительством новое секретное соглашение, по которому германская армия, лишенная по Версальскому договору права иметь воздушные и танковые части, кадры для них обучает на секретных военных полигонах и аэродромах в СССР.
Слова Рязанова на X съезде о том, что мы «заключили крестьянский Брест»[257], помимо воли их автора приняли двусмысленное значение. Но не только Рязанов, сам Ленин в статье «О значении золота теперь и после полной победы социализма» сравнивает нэп с «брестской передышкой», говоря: «Мы отступили к государственному капитализму»[258].
Давая объяснение о государственном капитализме в своем политическом отчете на XI съезде партии 27 марта 1922 года (одна из самых сумбурных и резких его речей, полная раздражения), Ленин прибег к самой тривиальной демагогии о «пролетарском государстве».
Но несмотря на всю демагогию, к которой прибегает Ленин, чтобы иметь возможность поставить знак равенства между русскими рабочими и своей партией, содержание его объяснений дает картину того строя, который он стремился ввести в стране:
«Государственный капитализм … — объяснял Ленин, — это тот капитализм, который бывает при капиталистическом строе, когда государственная власть прямо подчиняет себе те или иные капиталистические предприятия. А у нас государство пролетарское …»[259].
Но от названия, отвечает оно марксистской доктрине или нет, сущность современного предприятия, принадлежащего государству, не меняется. Сущность меняется лишь от того — участвуют ли рабочие в управлении предприятиями или нет, участвуют ли они в распределении дохода, какова их реальная заработная плата. А самое важное — какие права они имеют на основе демократических норм влиять на судьбу и условия работы государственных предприятий.
Слова «пролетарское государство» сами по себе ничего не говорят. Сущность же