Они молча обменялись взглядами.
Обращаясь к сотруднику Секретной службы, Эрик сказал:
— Я хочу, чтобы четверо из вас сопровождали его, пока он будет заниматься активацией. Простая предосторожность, но я надеюсь, что вы поддержите меня в этом.
Сотрудник кивнул и сделал знак группе своих коллег; они встали за Фестенбургом, который выглядел растерянным и слегка испуганным. Он нехотя отправился выполнять поручение, четверо агентов последовали за ним.
— Что вы думаете еще об одной попытке хирургического вмешательства? — спросил доктор Тигарден. — Вы не хотите попробовать? Пластиковый заменитель может…
— Молинари в данной временной последовательности, — сказал Эрик, — почти полностью изношен. Вы не согласны? Для него настало время выйти из нее, он хочет именно этого. Нам необходимо признать этот факт, как бы мы этому не противились. Молинари основал династию, состоящую из него самого.
— Эта копия Молинари не может занять его место, — запротестовал Тигарден. — Это машина, а закон запрещает…
— Вот почему Молинари отказывался использовать искусственные органы. Он не может проделывать то, что делал Вирджил, заменяя один орган за другим, потому после этого он мог стать уязвимым сточки зрения этого закона. Но теперь это уже неважно. — Он подумал про себя: “Приндл не является наследником и преемником Мола и Дон Фестенбург тоже, как бы ему этого ни хотелось. Я не думаю, что династия будет вечной, но, по крайней мере, этот удар она вынесет. А это уже не мало”
После паузы Тигарден сказал:
— Вот зачем его хранили в законсервированном состоянии. Теперь я понимаю.
— И он выдержит любую проверку, которую вы захотите предпринять. Вы, или министр Френекси, или любой другой, включая Фестенбурга, который догадался обо всем еще раньше меня, но не Смог ничего поделать. Вот что выделяет это решение из всех других; даже зная, что происходит, вы все равно ничего не можете изменить. Это доведенная до логического конца концепция политического маневрирования. Ужасался ли он задуманным? Или восхишался? Он еще не успел разобраться. Это было слишком неожиданное решение, этот тайный сговор Молинари С самим собой. Эти манипуляции с бесчисленными рождениями заново, проведенные со свойственной только ему ошеломляющей быстротой.
— Но, — запротестовал Тигарден, — этим самым другой временной континуум остается без Секретаря ООН, Что мы приобретаем в этом случае, если…
— Тот, кого пошел активировать Дон Фестенбург, — сказал Эрик, — наверняка происходит из миpa, в котором Мола не выбрали на этот пост. В котором он потерпел поражение, и Секретарем ООН стал кто-то другой. Таких миров, если принять во внимание минимальный перевес, полученный Молом над своим соперником при голосовании, должно быть достаточно много.
В том другом мире отсутствие Мола не будет иметь большого значения, поскольку там он просто еще один побежденный политический деятель, возможно, даже уже отошедший от борьбы. Как раз в том состоянии, чтобы быть свежим и отдохнувшим. Готовым наброситься на министра Френскси.
Задумано превосходно, решил Эрик. Мол знал, что его изношенное тело рано или поздно дойдет до состояния, исключающего всякую возможность восстановления любым способом, кроме замены органов на искусственные. Какой бы из него был политический стратег, если бы он не задумывался о том, что будет после его смерти? Без этого он был бы просто вторым Гитлером, который не хотел, чтобы страна его пережила.
Эрик еще раз просмотрел оставленный Молом документ. Все было изложено предельно ясно. Следующего Молинари было абсолютно необходимо вводить в действие. А этот следующий, в свою очередь, позаботится о том, чтобы обеспечить замену себе. Теоретически это могло продолжаться до бесконечности. Могло ли?
Все Молинари, во всех временных континумах, стареют с одной и той же скоростью. Это может продолжаться лет тридцать-сорок. Самое большее.
Но этого достаточно, чтобы вывести Землю из войны.
И это было единственным, что имело значение для Мола. Он не пытался стать вечным, бессмертным, Он был просто заинтересован в выполнении своего долга. То, что произошло с Франклином Д. Рузвельтом в последнюю мировую войну, не должно было произойти с ним. Молинари выучился на ошибках прошлого, и действовал соответственно. Он нашел блестящее и яркое, присущее только ему решение данной политической проблему.
Это объясняло, почему форма Секретаря ООН и газеты, показанные ему Фестенбургом, были поддельными.
Без этого они вполне могли оказаться реальностью. Уже одно это оправдывало то, что сделал Молинари.
Часом позже Джино Молинари вызвал его в свой кабинет.
Раскрасневшийся, источающий юмор Мол в новой с иголочки форме сидел, откинувшись в кресле и не торопясь рассматривал Эрика.
— Так, значит, эти негодники не хотели меня оживлять, — прогрохотал он и рассмеялся. — Я знаю, что вам пришлось на них надавить, Свитсент; я все это предвидел. Здесь не было ничего случайного. Вы верите мне? Или вы думаете, что оставалась щель, в которую они могли ускользнуть, особенно этот Фестенбург — он очень умен, знаете ли. Я им просто восхищаюсь. — Он рыгнул. — Послушайте меня. Это Дону не по зубам.
— Мне кажется, у него почти получилось, — сказал 3pak.
— Да, — согласился Молинари, став серьезным, — Почти. Но в политике всегда так. Именно это и делает ее интересной. Кому нужно что-то гарантированное? Только не мне. Кстати, эти видеоролики уже передаются, как и планировалось; я уже отослал беднягу Приндла обратно в его подвал, или где он там обретается. — Молинэри снова расхохотался.
— Я правильно думаю, что в вашем мире…
— Мой мир здесь, — оборвал его Молинари; заложив руки за голову, он покачивался в кресле, глядя ил Эрика незамутненным взглядом.
— В параллельном мире, откуда вы пришли… — произнес Эрик…
— Чушь!
— Вы потерпели поражение в борьбе за пост Секретаря ООН; это правда? Мне просто интересно. Я не собираюсь обсуждать это с кем бы то ни было.
— Если вы соберетесь, — сказал Молинари, — я прикажу Секретной службе утопить вас в Атлантическом океане. Или выбросить в открытый космос. — Он помолчал. — Я был избран, Свитсент, но эти недоноски вышибли меня из кабинета, сварганив билль о недоверии. В связи с Договором о Мире. Конечно, они были правы; я не должен был в это ввязываться. Но кому охота иметь дело с четырехрукими блестящими жуками, которые не умеют даже разговаривать толком и которым приходится вечно таскать с собой переводной ящик, наподобие ночного горшка?
— Теперь вы знаете, — настороженно сказал Эрик, — что это необходимо. Достичь взаимопонимания с ригами.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});