Такое увидишь только в кошмаре.
Сара быстро отыскала здоровый глаз стигийца, стараясь не зацикливаться на левом — слезившемся, окруженном выступавшими кроваво-красными тканями, прорезанными сетью голубоватых капилляров. Стигиец напоминал жертву незавершенного анатомического исследования, словно кто-то начал препарировать его лицо, но закончил работу лишь наполовину.
— Вижу, вы начали без меня, — произнес он. Искривленный рот выговаривал слова с придыханием, а голос у солдата был тихий, но при этом уверенный, командирский. — Вы знаете, что изображено на этой карте? — спросил он.
Сара помедлила, потом сделала шаг вперед и с облегчением вновь опустила взгляд на карту.
— Глубокие Пещеры, — ответила она.
Стигиец кивнул.
— Вижу, вы уже нашли Вагонетную станцию. Хорошо. Скажите мне… — он указал рукой на изображение железной дороги, и Сара увидела, что у него не хватает нескольких пальцев, а от остальных остались лишь культи; стигиец взмахнул рукой над остальной частью карты, — вы знали о том, что все это существует на самом деле?
— Про Вагонетную станцию да, но нет, не про все вот это, — честно ответила Сара. — Но до меня доходили слухи про Нижние Земли… разные слухи.
— Ах, слухи, — на мгновение улыбнулся стигиец.
Эффект был совершенно обезоруживающим: блестящая полоска вокруг его зубов на мгновение сморщилась и задрожала ленивой синусоидой, а затем вновь распрямилась. Он сел, жестом предложив Саре сделать то же самое.
— Моя задача: обеспечить вам возможность действовать на Великой Равнине и в ее окрестностях. К тому времени, как мы закончим, — темные зрачки стигийца указали на предметы на краю стола, — вы будете полностью ознакомлены с нашим снаряжением и оружием, и вас научат участвовать в операциях в обозначенных нами пределах. Это понятно?
— Да, сэр, — ответила Сара, обратившись к нему так, как подобало говорить с военным. Судя по всему, ему это пришлось по вкусу.
— Мы знаем, вы на многое способны — без сомнения, ведь вам так долго удавалось скрываться от нас.
Сара кивнула.
— Ваша единственная цель: найти и обезвредить — любыми средствами — бунтовщика.
Воздух словно сгустился вокруг, когда она прямо взглянула в его жуткое, изуродованное лицо:
— Вы хотите сказать — Уилла Берроуза?
— Да, Сета Джерома, — коротко произнес стигиец.
Он вытер слезящийся глаз тыльной стороной кисти, а затем неуклюже щелкнул пальцами — вернее, тем, что осталось от его большого и указательного пальцев.
— Что?.. — Сара услышала легкий стук по каменному полу за собой и быстро повернула голову. Сквозь дверной проем в комнату проскользнула тень.
То был гигантский кот, пришедший ей на выручку на поверхности. Остановившись, чтобы осмотреться, он чуть понюхал воздух и в мгновение ока прыгнул в сторону Сары, тут же принявшись ласково тереться о ее ногу так энергично, что стул под женщиной зашатался из стороны в сторону.
— Ты! — воскликнула женщина.
Сара была и поражена, и рада видеть кота вновь. Она-то была уверена, что стигийцы убили его еще в подземелье. Но, очевидно, дела обстояли совсем наоборот: кот уже совсем не походил на то несчастное, измученное животное, какое встретилось ей в Верхоземье.
Уже по одному тому, как кот двигался, когда тот стремглав бросился в угол, чтобы что-то там обнюхать, Сара могла сказать, что тут следят за тем, чтобы зверь всегда был накормлен. Да и внешне он выглядел куда лучше, причем о гноившейся ране на его плече позаботились. На нее наложили повязку с корпией, тщательно прикрутив ее множеством серых бинтов, пересекавших грудь кота. Кроме того, его украшал новенький кожаный ошейник — которые обычно на этих животных не одевали, и Сара сразу пришла к выводу, что о коте заботятся стигийцы, а не колонисты.
— Его зовут Бартлби. Мы подумали, он может быть нам полезен, — пояснил стигиец.
— Бартлби, — повторила Сара и взглянула на немолодого стигийца по ту сторону стола, ожидая объяснений.
— Естественно, животное с радостью отправится на поиски своего старого хозяина — вашего сына, используя свое острое обоняние, — пояснил стигиец.
— Да, точно, — кивнула Сара, — вы совершенно правы.
Кот-охотник станет бесценным помощником во время поисков в Глубоких Пещерах, а то, что ему придется искать по запаху не кого-то, а Кэла, станет для животного важным стимулом.
Сара улыбнулась стигийцу в ответ, а потом позвала:
— Бартлби, ко мне!
Кот послушно вернулся к Саре и сел рядом, глядя на нее в ожидании следующей команды. Она помассировала шершавую кошачью голову, такую плоскую и широкую:
— Так вот как тебя зовут… Бартлби?
Кот моргнул, уставившись на нее глазами-блюдцами, и из его горла вырвалось громкое мурлыканье, после чего он переступил с лапы на лапу.
— Мы с тобой вернем Кэла, верно, Бартлби? — Улыбка исчезла с лица Сары. — И в придачу выкурим из пещер большую крысу.
По соседству с цветником в Хамфри-Хаусе несколько голубей приземлились на кормушку для птиц, где повар регулярно оставлял кусочки черствого хлеба и другие объедки с кухни. Отвлекшись от лежавшего перед ней журнала, миссис Берроуз взглянула вверх, изо всех сил стараясь сфокусировать на птицах свои красные, воспаленные глаза.
— Черт побери! Ни хрена не вижу, и уж тем более буквы! — проворчала она, прищурив сначала один глаз, а потом другой. — Паршивый, мерзкий вирус!
Еще неделю назад на телевидении начали появляться новостные репортажи о таинственной эпидемии, которая, судя по всему, началась в Лондоне и, словно лесной пожар, мгновенно охватила остальную часть страны. Она добралась даже до США и Дальнего Востока. Специалисты говорили, что хотя болезнь, нечто вроде мега-коньюктивита, продолжалась недолго (в среднем по четыре-пять дней), темпы ее распространения вызывают серьезную тревогу. Средства массовой информации постоянно называли ее «супервирусом», поскольку она обладала уникальным свойством: распространялась не только по воздуху, но и по воде. Идеальное сочетание для микроба, мечтающего попутешествовать. По словам все тех же экспертов, даже если бы правительство и решило заняться изготовлением вакцины, процесс полной идентификации нового вируса и все остальное, что необходимо для производства лекарства для всего населения Великобритании, занял бы месяцы, если не годы.
Но все эти научные тонкости не волновали миссис Берроуз — ее раздражали создаваемые болезнью неудобства. Опустив ложку в миску с пшеничными хлопьями, она вновь принялась тереть глаза.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});