Таков был капитан футбольной команды «Орел». Медведев избегал пока встречи с Родневичем. Он помогал хозяину домика в несложном рыбацком хозяйстве, купался, а потом брался за книгу — готовился к экзаменам.
Занимался Медведев у окна за импровизированным столом, устроенным из старого ящика. Хозяин домика, рыбак, которого, несмотря на солидный возраст — лет за пятьдесят, — по всему берегу называли Жорой, обычно возился в углу: штопал сети или мастерил грузила. Они вели неторопливый разговор о погоде, о том, что скумбрия теперь уже не ходит большими косяками, не то, что в прежнее время, и настоящую рыбу уже не ценят, и о многом другом. Иногда Жора рассказывал о сбежавших одесских богачах, чьи дачи белели над морем. Десятки лет таскал он им серебристую скумбрию и бурую камбалу, каждый раз до одурения торгуясь у черного входа.
Жора был один-одинешенек на всем белом свете. Небольшого роста, сухой, жилистый, с остатками рыжих волос на круглой голове, с изрытым лицом, похожим на ракушечник, из которого был сложен его дом, с всегда поджатыми в иронической улыбке губами и тремя гнилыми пеньками вместо зубов, Жора отнюдь не был красавчиком. Но все же он утверждал, что в молодости не знал отбоя от девок. А не женился так просто:
— А чего в них есть, в бабах? Один звон.
При этих словах лицо его еще больше сморщивалось и выцветшие глазки, зеленоватые, точно две капли морской воды, внезапно искрились озорно и насмешливо. В такие минуты верилось, что девки когда-то липли к нему...
Жора ни о чем не расспрашивал, и Медведев вел свои наблюдения через окно беспрепятственно, маскируясь учебниками физики и математики, и не посвящая в дело хозяина дома.
Как-то раз, это было дней через пять после первого знакомства с Жорой, Медведев пытался разглядеть сквозь засиженное мухами окно татуировку, которой были расписаны Володя и его друзья. Дело обычное: половина мужского населения Одессы с детства накалывает на собственной коже всевозможную живопись, от изображения сердца, пронзенного якорем, до Синопской баталии. Но Медведеву показалось, что почти у каждого из ребят на груди вытатуировано небольшое пятнышко одинаковой овальной формы. Однако на стекле было столько грязи, что ничего не удавалось разобрать. Внезапно из-за его плеча протянулась рука с тряпкой и быстро протерла окно.
Медведев вздрогнул, обернулся — Жора уже как ни в чем не бывало сидел в углу, низко нагнувшись над сетью. Неужели он что-нибудь заметил?
— Да, темновато было читать, — возможно естественнее проговорил Медведев. — Спасибо!
Жора утвердительно кивнул:
— Вот именно.
Не взглянув на Медведева, он встал и вышел.
Через окно было видно, как Жора неторопливо спустился к шаланде, постоял возле нее, потом пошел по берегу, что-то разыскивая под ногами. У самых скал, где лежали ребята, он нашел то, что искал, — плоский кругляк с отверстием, вполне пригодный для грузила.
Вернувшись, Жора снова устроился в углу, молча стал подвязывать найденный камень.
«Глупости, ничего он не заметил. В комнате действительно темно. А вышел потому, что понадобилось грузило», — успокаивал себя Медведей.
— Орлы! — вдруг сказал Жора. Медведев покосился в угол. Жора деловито перекусывал бечевку. — Сопляки! У каждого под сиськой чижик-пыжик нацарапан. И у каждого чижика по две головы, не как-нибудь! Прямо-таки, можно подумать, не чижики, а настоящие императорские.
У Медведева захватило дыхание. Значит, мальчишки вытатуировали царский герб. Значит, футбольный «Орел» — не простая птица. Чутье его не обмануло. Но Жора-то, Жора!.. Неужели он все понял с самого начала?
— Интересно знать, — задумчиво проговорил Жора, — будут давать уголь или опять запасать кизяки на зиму?
Он смотрел на Медведева с самым простодушным и невинным видом. Знает или не знает он, кто такой Дмитрий Медведев?
* * *
День, когда Медведев сдавал второй вступительный экзамен — по физике, был для него трудным днем. За пять лет он основательно подзабыл гимназический курс и последние ночи занимался почти напролет. С утра в отделе было много срочных дел: начальство торопило с отчетом, и три машинистки наперегонки стрекотали клавишами и требовали материала. А потом вызвал начальник отдела. В его кабинете Медведев увидел молодого человека лет двадцати пяти, который, видимо, был очень взволнован, так как изо всех сил старался отвертеть ручку от массивного пресс-папье, стоящего на столе.
— Вот, — сказал Латышев, — опять его братишке пистолетом грозили. Два дня дали сроку — чтоб присягал.
— На пятом году революции! — с возмущением говорил молодой человек. — Прямо удивительно, что у нас есть еще такая молодежь!
— А почему они охотятся за вашим братом? Он хороший футболист? — поинтересовался Медведев.
— В том-то и дело, что нет! — встрепенулся посетитель. — Поэтому я и решил, что это банда какая-то. Брат и я вместе работаем на Главном почтамте. Я заведую доставкой, часто задерживаюсь. Теперь брата без себя не отпускаю, вместе уходим. А он на рабфаке, ему нельзя опаздывать! Товарищи, помогите, пожалуйста!
Латышев вопросительно посмотрел на Медведева.
— А не говорил вам брат, почему два дня ему дали на размышление? — поинтересовался тот.
— Говорил. Капитан команды куда-то на два дня уехал. Без него нельзя. У них там целый ритуал посвящения в рыцари.
— Хорошо, — кивнул Медведев, — идите и не беспокойтесь. А нужно будет, мы скажем, что делать.
— Меня легко найти... — поднимаясь, проговорил молодой человек.
— Комната номер двадцать семь, — перебил его Медведев.
— Вы уже знаете!
Едва за посетителем захлопнулась дверь, Латышев, волнуясь, заговорил:
— Слушай, Медведев, ты целые дни пропадаешь где-то на море, неплохо загорел и отдохнул. Но мы можем потерять парня! Что же мы ответим брату, который дважды нас предупредил? Не пора ли кончать отпуск?
Медведев устало улыбнулся.
— Еще несколько дней, и я обо всем доложу.
Медведев понимал, что надо торопиться. Кроме того, он знал: начальник испытывает его. Ведь так важно в чекистской работе то внутреннее доверие друг к другу, без которого нет коллективных усилий, взаимопомощи, взаимопонимания. Может ли он хоть на минуту забыть дело, которое ему поручено? Правда, сегодня экзамен в институте... Но разве это послужит оправданием, если он опоздает и погибнут люди! О том, что поступает в институт, Медведев пока никому не говорил.
Он отправился на Малый Фонтан.
* * *
За последнюю неделю Медведеву удалось многое разузнать о семье Володи Родневича.