"Сейчас будет улица Ярослава Гашека. Сверни налево. Дойди до станции метро, поезжай до Обухова. Там я доведу тебя до следующей точки".
"Может, проще телепортироваться?"
"Нет. Береги энергию"
Линну вообще с большинством тайри пока связывали отношения тейрин, а не эльтин — не равные, как между братьями и сестрами, а те, что бывают между родителями и детьми. Линна была маленькой, неопытной, ее вели, ею руководили, и — ее берегли. Она чувствовала, с какой неохотой отпускают ее на эту операцию старшие и опытные тайри — в их глазах Линна всего лишь ребенок. Но что делать — больше некому спасать Алейн…
"Слушай внимательно. Следующая точка — трехэтажное здание на краю леса…"
Линна восприняла картинку, похожую на остальные. Обычное здание, высокий забор, охрана… По картинке, полученной от кэриен, было найдено двенадцать подходящих точек. Окраина города, два или три этажа, ограда, возможно, с колючей проволокой, охрана… Три точки Линна уже обыскала — безуспешно.
Впереди возникло уже огромное стеклянное здание купчинского метро. Линна пересекала теперь площадь, провожаемая любопытными взглядами.
"Собаку могут опять не пустить в метро", подумала она одновременно для кэриен и остальных. Сат мысленно фыркнул.
"Подумаешь. Воздействуешь на дежурную слегка".
Линна вздохнула. Ей не нравились все эти джедаевские штучки — но что поделаешь? Надо учиться.
"В здании располагаются… на первом этаже — фирма "Аякс" по продаже леса… на втором — офис фирмы "Сокол", бухгалтерия "Аякса", представительство московской фирмы "Кристалл", на третьем — еще два помещения "Кристалла" и православное издательство "Благовестие".
Вторым потоком сознания Линна воспринимала и укладывала в памяти вид помещений. Миновала киоски, памятник солдату Швейку, вошла в метро. Может, все-таки было проще на машине? Но у нее нет опыта вождения, нет тренировки… и потом, Дьен говорит, пробки…
Ну что может быть подозрительного в торговой фирме? Или в православном издательстве? К тому же тайри могут и из Космоса, с помощью орбитального компа просканировать все помещения… и она это может. Все — кроме изолированного. Вот оно недоступно наблюдению, и оно может быть где угодно… его замаскировали. Поэтому и приходится прочесывать здание за зданием. Хорошо еще, что у нас есть указания — город, общий вид здания…
Линна подошла к турникету, изготовилась с карточкой.
— Куда с собакой? — завопила дежурная из кабинки, — с собакой нельзя!
Линна остановилась. Сосредоточилась, как ее учили, и послала импульс.
— Нет никакой собаки, — громко и удивленно сказала она. Пассажиры, не подвергнутые внушению, стали на нее оглядываться.
— Нет никакой собаки, — послушно повторила дежурная. Линна прошла через турникет. Кэриен ступил на эскалатор, недовольно поджимая лапы.
"Кто сделал такие ступеньки? Когти застревают…"
"Молчи уж. Ты же слышал — нет никакой собаки".
Девушка с большой сумкой, стоявшая впереди, повернулась лицом к тайри и смотрела на нее совершенно круглыми от изумления карими глазами. От потрясения она даже забыла о приличиях. Линна чуть улыбнулась ей и послала успокаивающий импульс. Девушка отвернулась, забыв о виденном.
"Джедайские штучки", подумала Линна. Ей стало смешно. Она еще не привыкла быть джедаем. Какая-то часть ее существа все еще чувствовала себя беспомощной больной старухой. Линна легко спрыгнула с эскалатора, шестым потоком ощутив радость от своего нового, легкого и послушного тела.
"В какую сторону едем? А, вот оно, Обухово…" Она встала, ожидая поезда.
"Там не очень далеко от станции. Дойдешь пешком, — передал ей Дьенар.
"Куда мы?" — спросил пудель. Линна сообразила, что кэриен не "слышит" остальных тайри и усовестилась. Разве можно так относиться к партнеру?
"Мы едем в Обухово. Там следующая точка, здание, похожее на то, что сохранилось у тебя в памяти".
Внезапно пес вздрогнул всем телом и прижался к ногам девушки.
"Ты что?!" — Линна погладила его по загривку.
"Линна… давай поедем не туда… я чувствую… я чувствую сильный выброс человеческой боли".
И он передал картинку. Линна задрожала и стиснула зубы — боль была для нее почти физической. Странно, что кэриен оказался даже чувствительнее ее и ощутил первым.
Она быстро связалась с сетью.
"Да! — мгновенно отреагировал Дьенар, — Садись на поезд в противоположном направлении. Это оно. Это должно быть оно. Я доведу тебя до нужной точки".
Документов у мужичка не было — бомж, какие документы? При задержании назвал себя Вовой. То, что нацепили колечки и запихнули в собачник, и повезли куда-то — воспринял как само собой разумеющееся. Пьян не был — или, во всяком случае, не сильно. Разве что мучился похмельем.
Теперь Вова орал, и Лисицыну хотелось заткнуть уши или выйти отсюда, или заткнуть Вове рот кляпом. Но этого делать было, к сожалению, нельзя. Вова лежал на полу, руки и ноги его были вывернуты, закручены назад и крепко привязаны друг к другу, и от боли в суставах бомж уже даже не стонал — орал оглушительно, хрипел. Лисицын отвернулся. Сердце колотилось, как бешеное. Мерзко. Он никогда не делал такого, даже когда нужно было бы, даже очень нужно… он делал это первый раз в жизни.
Но если она сейчас не сломается, то придется ее убить. Он же несколько лет вложил в этот проект. Сейчас все решалось — абсолютно все. Его судьба, судьба России… этот Вова зимой все равно замерзнет.
Лисицын бросил взгляд на монстриху. Девушка сидела неподвижно, сцепив руки на коленях, лицо ее было совершенно белым. Проняло все-таки, сука. Хоть чем-то тебя можно достать.
… в конце концов, Вова, если все получится, ты останешься жив — я для тебя все сделаю. Квартиру выбью. Устрою на лечение. Работу. Хоть пенсию пожизненную… все. Только бы получилось…
— Развяжите, — наконец не выдержил Лисицын. Бросил взгляд на солдатиков — да что это с ними? Они застыли как истуканы, не двигаясь.
— Эй… (как его там) Фролов!
Оба охранника стояли по стойке смирно, опустив руки и выкатив совершенно оловянные глаза в пространство. Они, казалось, не видели и не воспринимали ни полковника, ни корчащегося у их ног, хрипящего от боли бомжа… Лисицын поводил рукой перед лицом одного из солдат — тот не шелохнулся.
Лисицын выматерился. Нагнулся — руки его дрожали — и сам развязал алкоголика.
Хлюпая и поскуливая, тот завозился на полу. Облегчение…
Лисицын подошел к микрофону. Солдаты за его спиной словно оттаяли, задвигались.
— Товарищ полковник, — дрожащим голосом сказал Фролов.
— Молчать, — приказал он. Нагнулся к микрофону, глядя на монстриху, сидящую в камере — лицо ее вроде бы чуть расслабилось.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});