— Я понял, — спокойно сказал полковник.
Откинулся на спинку хорошего кожаного кресла.
— Человеку должна обязательно угрожать смерть, — обычным бесстрастным тоном продолжил Марченко.
… он получает информацию от такого же монстра, каким является эта девушка. Почему бы, кстати, ей не установить такую же связь с самим Лисицыным? Нет, не то… Очевидно, хозяин Марченко решил таким образом, через Лисицына свести счеты с девицей. Отсюда и требование ее уничтожить. А что это за хозяин? Кто это? Лисицын восстановил в памяти кабинет Марченко, фотографию на стене… и вдруг понял — кто. "Ты и сам поймешь, Виталий, если подумаешь". Да, решение лежит на поверхности.
Но что это дает ему, Лисицыну? Предположим, ему известно даже имя хозяина Марченко — земное имя. Ну и что? А что это за тип? Чего он хочет?
… Марченко ведь спас его. Восстановил спинной мозг, позвоночник, сделал полноценным человеком — иначе догнивал бы сейчас Лисицын на койке… Марченко — целитель, лечит людей, никому не причиняет зла. Практически святой. Потому и предложения, уместные для отмороженного армейского офицера в горячей точке, в его устах звучат так дико — непредставимо, чтобы Марченко был способен обидеть хотя бы муху. Кстати, и о его хозяине ходят слухи — дескать, чудотворец, спасает людей, делает много хорошего, создал благотворительный фонд…
Ладно, слухи слухами. Но ведь Евгений и правда спас Лисицыну даже больше, чем жизнь…
— Хорошо, — сказал полковник, — я понял. Я сделаю.
— Речь идет об очень важных вещах. И еще… если ты ее отпустишь, ты сам будешь убит в течение нескольких часов после этого.
Марченко никогда не убеждал, не доказывал. Он просто говорил — спокойным безмятежным тоном, без напора. И его слушались. Лисицын знал, что и на этот раз послушается Евгения
Просто потому, что иного выхода нет.
Девушка с собакой шла по Купчинской улице, и прохожие оглядывались на нее.
Во-первых, из-за собаки — пес был необычайно красивый и благородный, породистый, ухоженный, огромного роста, но очень интеллигентный на вид. Королевский угольно-черный пудель в изящной стрижке трусил рядом с хозяйкой без всякого поводка, не отвлекаясь и не отходя ни на шаг. Если присмотреться, создавалось даже такое впечатление, что девушка и собака как бы разговаривают мысленно между собой — такими слаженными были их движения. Временами пес поворачивал благородную морду к хозяйке, и она тоже смотрела на пуделя — они будто обменивались мысленными репликами. Хотя девушка грубо нарушала правила содержания собак в городе, не надев на пса ни поводка, ни тем более, намордника — никому не приходило в голову этим возмутиться. Поводок для этой собаки казался совершенно лишним приложением, а надеть намордник было бы кощунством.
Во-вторых, сама девушка была прекрасна совершенно нездешней, неземной красотой. При том, что в одежде ее не было ничего сексапильного — обыкновенный удобный брючный костюмчик в милитари-стиле, камуфляжного цвета ACU-PAT, с преобладанием светло-серых пятен, так что на городском фоне фигурка девушки была малозаметной и расплывалась. Однако же, если приглядеться вблизи, фигурка эта была выше всяких похвал — тоненькая талия, перетянутая ремнем, широкие в меру бедра, высокая грудь, грация балерины или гимнастки. Густые волосы цвета спелой пшеницы свободно падали на плечи. Милое чуть неправильное личико, идеально чистая кожа без всяких следов косметики. Косметикой эту девушку можно было бы только испортить. Какие еще тени и тушь нужны при таких глазах — огромных, сияющих, до того странно неземных, что оторопь берет, лучше уж не присматриваться. Девушка была, прямо скажем, сказочно красива. Так, что красота ее уже не вызывала желания немедленно познакомиться, а манила просто смотреть и смотреть бесконечно — как на гениальное изваяние в музее…
И это, заметим, в закрытом камуфляжного цвета костюме обычного кроя, в простых удобных ботинках без каблуков.
Собака и хозяйка, словом, вполне соответствовали друг другу.
Может быть, и хорошо, что прохожих в этот час на Купчинской улице было немного.
Компания юнцов с бутылками пива в руках, проводила девушку с собакой молчаливыми взглядами. Странно, но эти взгляды не сопровождались обычным глумливым обсуждением телесных достоинств телки. Почему-то обсуждать не хотелось. Лишь один из парней сказал, хлебнув "Балтийского".
— Ни фига себе собака… у нас тоже в подъезде живет такой, но маленький. А этот здоровенный.
— Это королевский пудель, — пояснил его приятель.
— Не королевский, а большой…
— Пуделя все тупые твари, — категорично заявил еще один парень. В компании завязался небольшой кинологический спор. В действительности все мысли юнцов были заняты совсем другим.
Юнцы не знали, что девушка, удалившаяся от них уже метров на сто, читает их мысли. Она как раз повернула голову к собаке и мысленно произнесла.
"Я действительно не адаптирована. Я бросаюсь в глаза. Мне надо было сменить тело".
"Это слишком долго. И потом, это бы не помогло. Алейн специально выросла на Земле для этого — чтобы не бросаться в глаза. Адаптироваться очень трудно".
Линна — а это была она — еще раз прислушалась к мыслям юнцов. Кошмар какой… Она поразила, оказывается, их воображение. Каждый мысленно обсасывал только что виденное, каждого особенно задела какая-то деталь — ее высокая грудь, крутой переход от талии к бедрам, легкие движения стройных ног… Не то, чтобы у земных девушек такого не встречалось. Но на самом деле важны были не детали — важна была инстинктивно воспринятая парнями аура тайри, общий вид, излучение неземной красоты, звездный свет…
Да, теперь она бы не смогла здесь жить. Ее бы разорвали на части — в первые же дни.
Я отвлекаюсь, покаянно подумала Линна. Не до того.
Они с пуделем подошли к перекрестку, остановились у светофора. Кэриен, как дисциплинированный пес, сел у левой ноги тайри.
"Что будем делать, Сат? Мы уже обыскали три точки… ты ничего не чувствуешь?"
"Нет", виновато ответил пес. Зажегся зеленый свет. Водитель остановившегося "Опеля" вывернул голову, во все глаза глядя на девушку с собакой. Линна двинулась через дорогу.
"Продолжай действовать по плану", — произнес Дьенар, руководивший акцией. Он был на Монроге, за много парсеков отсюда, но оставил на время все дела, сосредоточив большую часть сознания на поиске. У тайри нет иерархии, нет командиров и подчиненных. Но если нужно, отношения подчинения складываются сами собой — Дьенар был самым опытным в делах такого рода, самым талантливым именно в этой области, и он был глубже других заинтересован эмоционально — ведь с Алейн его связывали отношения канри.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});