послушно отправилась обратно, в Школу Матерей. Я думал об этом до тех пор, пока у меня чуть не разорвалось сердце и не лопнула голова.
Но Пол понимал и другое – матери здесь нет, и она не может ни защититься, ни объясниться.
– Я знаю, уверен, что она в первую очередь думала о моем благополучии и будущем.
Лето с горечью покачал головой.
– Нет, она сделала это не ради тебя, Пол. Как я уже сказал, она выполнила приказ Ордена сестер. Когда я прямо спросил ее об этом, она не отрицала своего поступка… и не стала скрывать, кому должна соблюдать беспрекословную верность.
В словах его слышались тяжесть и горечь.
Пол не знал, что сказать. Наверное, мать имела причины поступить именно так, но она не открыла их ни ему, ни отцу. Неужели она действительно выбрала Орден сестер, а не человека, с которым бок о бок прожила много лет? Предпочла их собственному сыну?
Лето закрыл глаза, еще раз обдумал ситуацию, но так и не смог найти из нее выход. Он с трудом сдерживал эмоции.
– Она показала мне, что я должен превыше всего ставить интересы Дома Атрейдесов. – Он глухо выдавливал из себя слово за словом. – Как глава великого Дома Ландсраада, я не могу, не имею права приходить в отчаяние от потери… обычной наложницы.
Обычной наложницы.
Этими двумя словами невозможно описать его мать. Даже приблизительно.
Пол почувствовал, что его чувства оскорблены. Статус наследника Дома Атрейдесов вынуждал его жить в паутине правил и связей.
– Я не имею в этом деле права голоса? Меня никто ни о чем не спрашивал.
Лето грустно улыбнулся.
– О, вот как? Теперь у меня уже два противника?
– Отец, я обязан уважать твое окончательное решение по этому делу, но… не можешь ли ты как-то связаться с Уаллахом IX? Может, у нас есть шанс поговорить с ней? Мы все ошибаемся.
Лето подошел к фонтану, погрузил руки в воду и пополоскал их, словно стараясь смыть с них заботы. Потом он выпрямился, стряхнул с ладоней воду и вытер их о китель.
– Что сделано, то сделано. Остались только мы с тобой, Пол, и Каладан.
Пол оцепенел. В словах отца ему послышалась страшная завершенность. Он сдержал слезы – сын всегда брал пример с отца. Но он явственно ощутил, что под ним разверзлась бездонная пропасть.
* * *
Я слышу ваше публичное отречение, я вижу позицию, которую вы вынуждены занимать, но я чувствую, что творится в ваших сердцах. Я знаю, что вы согласны с нашим делом. Возможно, я понимаю вас лучше, чем вы готовы признать.
Якссон Ару, открытое письмо в дирекцию КАНИКТ (прошло цензуру)
По пути на Кайтэйн Якссон думал, что лезет в логово льва – золотого льва Коррино. Заговорщик понимал, что для него это самое опасное место в Империи, но находил в этом своеобразное удовольствие.
Он нисколько не сомневался в своей безопасности. Его уверенность была сродни высокомерию, но он знал, что Император еще более высокомерен. Несерьезный и подверженный параноидальным страхам, Шаддам даже в самых страшных снах не представил бы себе, что его заклятый враг может по собственной воле явиться сюда. Дерзость Якссона служила такой же надежной маскировкой, как и измененное клонированное лицо.
Прибыв в серебряную Иглу, он вошел в здание и смешался с потоком служащих. Гудящую ульем корпоративную штаб-квартиру переполняли администраторы, делегаты, торговые министры, коммерсанты, патентоведы, бухгалтеры, специалисты по логистике и представители Космической Гильдии. Многие клерки являлись ментатами, способными анализировать галактическую торговлю во всей ее непомерной сложности.
Якссон понимал, что Благородное Содружество свободных и независимых планет создаст невиданный рост экономического благосостояния в человеческой истории, но для достижения этого следовало устранить главное препятствие – Дом Коррино.
Якссон несколько недель провел на Плиессе, у сестры. Ее общество освежило его. Джалма оказалась похожа на него больше, чем он ожидал. В то время как братья и сестры Якссона воспитывались одной только матерью и предназначались для великих дел, он сам всегда чувствовал себя изгоем – не золотым ребенком, а паршивой овцой семьи.
Поработав некоторое время мажордомом Джалмы, Якссон осознал всю глубину ее планов. Она окончательно овладела Домом Учанов, одновременно поддерживая деятельность Союза Благородных. Она соглашалась с Якссоном в том, что идеи Союза в течение последнего столетия продвигаются слишком медленно и пассивно. Многие сторонники Малины Ару испытывали такие же чувства, но оставались ее последователями и не торопили события. Якссон покинул Плиесс, находясь в оптимистическом настроении, он испытывал прилив энергии и считал, что им удастся сдвинуть движение с мертвой точки.
Теперь осталось убедить в своей правоте брата Франкоса.
Президент КАНИКТ был на пятнадцать лет старше Якссона, но сильнее привязан к матери и имел, что терять. Франкос всегда знал свою роль – он представлял официальное лицо КАНИКТ, являясь лишь аватаром истинных владельцев компании. Теперь Якссон собирался выяснить, что на самом деле думает его брат.
После того как он заступил, пусть и фиктивно, на должность мажордома Джалмы, он стал путешествовать с подлинными документами КАНИКТ и удостоверением личности подданного Дома Учанов. Оделся он по консервативной моде Плиесса – в пиджак и свободные брюки. Курчавые темные волосы Якссон коротко подстриг, чтобы как можно меньше походить на себя или на своего отца.
На первых этажах Серебряной Иглы царила бурная деятельность, заставляя буквально локтями расталкивать толпу в вестибюле. На более высоких этажах охраны становилось больше. Документы позволили подняться на верхние этажи, но каждый раз приходилось проходить контроль.
Якссон забронировал частные апартаменты якобы для работы с секретными коммерческими документами, заявив, что хочет поработать над экспортными характеристиками хедерного дерева. Ни один из охранников КАНИКТ ничего не заподозрил.
Оставшись в номере один, он воспользовался секретным кодом доступа, которым снабдила его Джалма, чтобы напрямую связаться с президентом КАНИКТ и отправить ему сообщение. Когда на экране монитора аппарата секретной связи появилось лицо Франкоса, Якссон увидел, что в темных кудрях брата появилось куда больше серебристых седых прядей; однако кожа оставалась гладкой и загорелой, вероятно, в результате регулярного употребления специи. Франкос, прищурив серо-голубые глаза, внимательно рассматривал незнакомца, использовавшего индивидуальный код Джалмы.
– Вы говорите, что вы новый мажордом Джалмы, но вы напоминаете…
Он не смог подобрать подходящего слова.
– Мне надо увидеть тебя, брат, – просто сказал Якссон, – естественно, наедине.
Вздрогнув, президент КАНИКТ ближе приник к экрану, отчего его изображение на мониторе Якссона сильно увеличилось. Ответ прозвучал, как удар зазубренного меча.
– Мне следует запереть номер, пустить газ и задушить тебя насмерть! Этим мы заслужим вечную благодарность Императора, и КАНИКТ сможет работать еще более эффективно. – Он умолк, но выражение лица оставалось каменным. – Убеди меня, что это не самое разумное решение.
Якссон просто улыбнулся, глядя в лицо Франкоса.
– Брат, я верю, что ты способен на это, но