— Клауд, — Мелани взволнованно похлопала меня по плечу.
— Да, что?
— У тебя с носа кровь идет…
Я поднес палец к носу. Второй раз уже.
— Почему, что с тобой? — сразу взъерошилась Урсула.
— Не обращай внимание, на тренировках сегодня утром удар пропустил.
— В облаках витаешь, дружище, — решил подтрунить Маркус.
Но лицо Мелани стало обеспокоенным, она недоверчиво посмотрела на меня. Ещё бы. Утром я был с ней, а не на каких тренировках.
— А что значит Льеда? — очень вовремя вклинилась в разговор Камилла, спасая меня от дальнейших расспросов Урсулы.
— Где ты прочла это слово? — впервые за все время Патрик выглядел настолько заинтересованным.
— Вот тут.
— Что это? Ты что-то знаешь? — обратился я к своему приемному отцу.
Патрик посмотрел на Мел очень долгим пронизывающим взглядом.
— Все оказалось намного сложнее, чем я думал.
Глава 55. Суд, Верховный джудах
КЛАУД ДЮБОН
Посвящение Асдис во все сокровенные тайны моего происхождения было событием невероятно долгим. Меня же куда больше интересовала вторая часть повествования Патрика, которая касалась информации о некой Лъеде. Я был посвящен в некие подробности деятельности Настасьи, но многих деталей не знал и не помнил. Эта часть ее прошлого была компетенцией Патрика и Руфуса. И факт того, что Патрик знал что-то о том, что хранилось в архивах первой лаборатории Провиданс не могло не насторожить.
— Думаю, нам давно пора перейти к более значимой информации, чем то, кто учувствовал в процессе моего зачатия.
— Да что тут говорить. Мне самому не так много известно. Настасья снабжала нас информацией, настолько, насколько хватало ее доступа. Она не входила в Правящий круг, хоть и была замужем за одним из его членов. «Лъеда»…, хм, это слово фигурировало всего пару раз в ее отчетах. В основном в них были данные касаемо отъездов тех или иных лиц, нововведений и прочего. Той информацией, которая была доступна всем Правящим. От нее мы узнали, что Правящих тоже модифицровали, ничего особенного, просто в спинной мозг иногда пункцировали модулятор универсальных антител. Собственно, от того, они не болеют ничем, живут дольше, и на этом все, ничего сверхъестественного. Настасья пыталась копать глубже, она узнала, что Рош и круг работали над проектом «Лъеда» долгие годы, и это было что-то невероятно важное и засекреченное на самых глубинных уровнях доступа. И все.
— Ладно, мы все итак устали, — вздохнув произнесла Асдис. — Давайте закончим на сегодня. С завтрашнего дня начну активно работать над этим, может раскопаю что-нибудь в этих файлах.
___________________
Так и проходили наши последующие будни. Асдис со своей командой с головой погрузились в изучение архивов первой лаборатории Провиданс. Как выяснилось, там было все закодировано, шифр на шифре. Так что из нашего поля зрения, четырнадцатая пропала на некоторое время, мы ее не видели пару недель. У меня же на повестке стояло несколько задач: суд над Джошуа, и как раз после него, подготовка к диверсии на консоль искр.
Трибунал был назначен в ближайшие дни. Мел, неугомонно сновала вокруг меня, в надежде получить от меня слово, что я буду настаивать на пощаде Джошуа. Этого слова я дать ей не мог. Мой голос будет идти за два из семи, потому что, это вопрос — моего военного ведомства. Другие бункеры и Гипфель вмешиваться не будут. Будут приниматься так же во внимание голоса суда присяжных. Сейчас Джошуа находился под стражей, с одной разницей, у Гипфеля не было военных преступников, и в военных тюрьмах они не нуждались, так что Джошуа так и оставили на цокольном этаже, в боксе научного центра Асдис.
Когда этот день, наконец, настал, я чувствовал, наверное, впервые в своей жизни нерешительность. Мел сильно переживала из-за Джошуа. Я, сначала воспринял ее жажду уберечь его от казни, как некий каприз, но потом понял, что это для неё важно. Она же, не понимала того, что есть закон, которому я подчиняюсь, и не могу действовать по ее прихотям.
В день суда, я хотел уйти из нашего номера спозаранку, что бы Мел не застала меня, и снова не стала просить невозможное.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Мой план был обречен на провал.
— Клауд, пожалуйста, прошу подожди, — послышался тоненький голосок позади меня.
Черт. Я встал бесшумно, собрался также не издав ни шороха. Мел, наверное, интуитивно чувствовала, что я собирался совершить утренний побег. Нехотя обернулся к ней, зная, что получу очередную порцию просьб.
— Обещай!
Я поджал губы. Поправил свой китель, который надевал исключительно на церемониальные военные процессии.
— Мел, я обещаю, поступить по справедливости, поступить в соответствии с законом, своими обязанностями и долгом. Обещать пощадить военного преступника я не могу. Мы уже не раз говорили об этом.
— Пожалуйста, — она подскочила ко мне, обнимая, прижимая к себе. — Если я для тебя действительно что-то значу! Клауд! — она слезно молила меня об этом глазами. — Если любишь меня, я тебя прошу! — она использовала запрещённые приемы.
Я с досадой посмотрел на неё, и единственное, что сказал:
— Я постараюсь сделать все, что в моих силах, — и быстро вышел из номера, чтобы не видеть её разочарования.
___________________________
— Судебное заседание объявляю открытым! — громогласно разнесся по залу голос Верховного джудаха[1]. — Подсудимый, Джошуа Лившиц, встаньте.
Джошуа встал, расправляя плечи. В его глазах больше не было той легкой непринужденности, которая сопутствовала ему в течение всей его жизни.
— Вы обвиняетесь в измене. Вы так же, являетесь виновником трагедии, произошедшей в бункере Муравейник, повлекшей за собой количество жертв, равное 7898 человек, среди которых есть мирные жители, в том числе и дети. Более миллиона человек остались без крова. Если суд сейчас признает вашу вину, то вас предадут смертной казни. Если нет, то вы будете помилованы, — после последних слов брови Верховного джудаха показательно поползли наверх. Скорее всего, он не видел в трибунале никакой надобности, и вообще был удивлен необходимости проведения суда над таким преступником.
Я глянул по сторонам. Шло прямое вещание. За судом наблюдал весь Гипфель, и Мел в том числе…, выдохнув, перевел взгляд на Джошуа, который сидел, скрючившись по полам. Его плечи тряслись, он плакал. Ещё бы. Цифры были ужасающими.
Процесс шел долго, очень долго. В зале присутствовали те, чьи родственники погибли при вторжении. Их лица искажал гнев. Я же был в неопределенности. С одной стороны, жаждал собственноручно пристрелить Джошуа, с другой понимал…, он действительно действовал неосознанно.
Я откинулся на кресле, собираясь с мыслями. Судя по всему, Джошуа единогласно будет признан виновным. Так что, даже если его казнят, у Мел ко мне не будет претензий. Только вот, не тут то было…
— Подождите! Пожалуйста, подождите!
По моему затылку прошли мурашки, когда я оторопело посмотрел в сторону распахнувшихся дверей Залы джудов.
Какого… черта?
— Мел… — недоверчиво прошептал я.
Она, как ураган влетела в зал, поражая своим запыхавшимся видом. Тяжело дыша, оббежала зал глазами и наконец, выделив из толпы меня, воинственно вскинула подбородок и скрестилась взглядом.
— Простите, сер, мы пытались ее остановить, — сказал, восстанавливая дыхание, не менее растерянный и, забежавший следом за ней, охранник. Он схватил ее за плечо, попытался оттащить, при этом приставляя к ее спине дуло пистолета. — Эта чертовка надурила меня!
Я молниеносно среагировал, забыв про всякую злость на девчонку, и подскочил с места, но прежде, чем успел что либо сделать, заговорил Верховный джудах:
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Никому не двигаться!
Я титаническим усилием воли отвел взгляд от охранника, которого мысленного уже разорвал на сотни мелких кусочков. Верховный джудах кашлянул, привлекая мое внимание. Я сначала посмотрел на присутствующих, которые с изумлением таращились то на меня, то на прервавшую суд, парочку, затем перевел взгляд на судью, который все это время смотрел в мою сторону со взметнувшимися бровями.