В тишине комнаты раздался голос младшего командира.
— Генерал… — немного подумав, он обратился к нему по имени, — Клауд…
— Что?
Тон Джошуа был неестественно спокойным, для вопроса, который он впоследствии задал.
— Меня будет судить Верховный джудах? На повестке же вопрос о казни, да?
В моих жилах застыла кровь.
Клауд до одури медленно смерил его холодным взглядом, таким, от которого в по коже идет холодок, и, поймав прямой взгляд Джошуа, коротко, без лишних слов, кивнул.
Джошуа кивнул ему в ответ и опустил голову.
— Что вы такое говорите? — прошептала я. — Он же не сам сделал это, он не виноват!
— Таков закон, — сказал Клауд, не поворачивая головы в мою сторону. Сейчас он не был тем чувственным мужчиной, который любил меня ночью, он был жёстким, холодным человеком, таким, каким я встретила его в первый раз. — В любом случае, решение будет принято только после суда. Нет смысла говорить об этом сейчас.
— Но…
— Нет никаких но. Хватит! — он сурово уставился в моё лицо, затем повернулся к одному из солдат, и кивком головы указал на меня. — Амбал, отведи её в мой номер, — сказал он, и, забывая о моем присутствии, быстрой поступью пошёл в сторону Джошуа.
Он решил меня отослать! Что бы я не мешала ему вершить бесчинства! Я яростно сверлила взглядом его спину, хоть в душе и понимала, что он старается для моего блага, считает, что мне не место глазеть на творящееся тут. Он не виноват в том, что будет с Джошуа, не он, скорее всего, придумал эти законы. Но всё равно, я жутко злилась.
Ну ничего, я не оставлю Джошуа в беде. Хватит бездействовать, пора брать все в свои руки!
Глава 53. Приготовиться к старту
МЕЛАНИЯ РОШ
Клауд вернулся в отель тогда, когда уже совсем стемнело. Пришел без настроения, но меня это не остановило.
— Ты не можешь с ним так поступить! — с порога кинулась на него я.
Он, разувшись, прошёл внутрь номера.
— Почему ты так о нём беспокоишься? — холодно произнес он, не оборачиваясь, расстегивая молнию на куртке.
Я начала задыхаться от возмущения. Он ревновал! Как будто его ревность — это самое важное сейчас, а не жизнь человека.
— Как это почему? Он…, он хороший парень, и не виноват в том, что с ним случилось! На его месте мог оказаться каждый.
— Но не оказался.
— Это же несправедливо!
— У каждого свой крест, девочка. Что бы ты понимала, к справедливости я отношусь крайне болезненно, и отчасти, даже с тобой согласен.
— Но почему тогда… ты отправляешь его на этот чертов трибунал?!
— Я уже говорил тебе…, таков закон. Решение о его казни ещё не принято. Но, учитывая, какими колоссальными потерями всё обошлось, а именно, наш дом, столько жертв, — он сделал паузу. — Я должен и обязан представить его нашему суду. И представлю.
— А принимать решение будет кто? Ты?
— Какое отношение я могу иметь к суду? Его будет судить Верховный джудах. Мое слово будет иметь некую весомость, но не более того.
— Ты же будешь настаивать на том, что бы его помиловали…
Он посмотрел мне прямо в глаза, и, не проронив ни слова, развернувшись, прошёл вглубь комнаты, стягивая с себя на ходу майку. Я, игнорируя вид его потрясающей, по мужски — красивой спины, от которой я почувствовала уже знакомый, подступающий к низу живота жар, проследовала за ним.
— Почему ты молчишь? — не унималась я. Он прошёл в сторону душа, расстегивая свои брюки. — Клауд, ответь. Ты же будешь на стороне справедливости? Ты же понимаешь, что это будет неправильно, если его осудят за то, что он делал неумышленно.
Он полностью разделся, представая передо мной полностью обнажённым, так, будто это всё уже у нас в порядке вещей. А я, ещё не привыкнув к такому нашему общению, отвела взгляд. Он зашел в душевую.
— Ты знаешь, какие потери понёс бункер, из-за того, что он сделал? Сколько человек погибло? Из твоего отряда, в котором ты тренировалась, к сведению, осталось меньше половины, — эхом послышался его голос из кабины.
И вот тут до меня дошел смысл его слов, будто на голову вылили ушат ледяной воды. Неужели, эти девочек, которых я знала, с которыми тренировалась…, больше нет. Они не стали мне подругами — нет, однако, никому из них я не желала смерти, даже Бланке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Я молча шла следом за ним в ванную, намереваясь получить от него ответ — хотя бы убедить его поступить правильно, по человечески. Не отрывая глаз от пола, и следуя за его пятками, я остановилась в дверном проеме. Услышала, как включилась вода, наблюдая, как его босые ноги ступали по глазированной поверхности пола, и переступили бортики душевой кабины.
— Присоединиться хочешь? — сказал он, но без привычных мне, подтрунивающих ноток. Он был серьёзен.
— Нет, — обиженным тоном, ответила я.
Я терпеливо ждала, что он скажет что ни будь, но он этого не сделал. Не выдержав, я вновь заговорила:
— Это всё равно неправильно, и делу не поможет. Казнь Джошуа, просто будет очередной смертью, как будто их и без этого мало произошло. Ты не можешь так поступить! Клауд, ты не должен, так нельзя! Я так устала от этой жестокости, почему нельзя быть добрее и… — я не успела договорить, меня рванула неведомая сила, и я в мгновение ока оказалась под напором душа, промокая до ниточки.
— Ч — что ты сделал? — негодующе, я посмотрела в янтарные глаза, которые мрачно смотрели на меня сверху вниз. — Я же в одежде…
— Высохнет, — сказал он, упираясь на руку, возле моей головы, не давая мне возможности капитулировать.
— Клауд, — медленно выговаривая слова, негромко сказала я. — Пожалуйста. На кону же жизнь человека. Услышь меня.
Он мучительно медленно прошёлся по мне взглядом, задерживаясь на моих озябших сосках, выпирающих из под промокшей белой кофты. Его тёмный до этого взгляд стал ещё темнее.
Он в одно движение снял с меня влажную кофту, которая мигом отлетела в сторону, с тяжёлым звуком опускаясь на пол. На мне остался тонкий хлопковый лифчик и мягкие спортивные штаны, которые сильно потяжелели от воды. Его рука скользнула по моей гладкой от воды спине к затылку. Клауд попытался собрать волосы в охапку, но этого не получилось, и он, выругавшись, что волосы слишком короткие для этих целей, запустил пятерню в них и сжал, задирая мою голову вверх.
Я забыла, как дышать, смотря в его горящие пламенем глаза, на то, каким хищным стал его взгляд.
— Ты знаешь, кто я, девочка? — прохрипел он, в миллиметре от моих губ, обдавая кожу горячим дыханием.
— Что? — пискнула я, не совсем понимая, о чём он.
— Я генерал повстанческой армии, будущий лидер своих людей, и мне не нравится, когда меня не слушаются, когда перечат, или когда маленькие девочки пытаются поставить под сомнение моё слово перед подчинёнными. Тебе не стоило этого делать. — он из-за этого такой злой? Я что…, подорвала его авторитет? Он вёл какую-то свою игру сейчас, правил которой я не знала. — Знаешь, что у нас делают с такими нарушителями порядка? Наказывают, — сказал он, заставляя моё сердце ухнуть вниз.
Он одной рукой взял меня за подбородок, задирая мое лицо вверх, заставляя смотреть на него, медленно провёл подушечкой большого пальца по нижней губе, не отрывая при этом взгляда от своих действий, надавил, оттягивая ее вниз, и засунул палец в мой рот. Кажется, я забыла, как дышать, стояла пригвождённая к месту. Он вёл себя как тигр, готовящийся к броску, сдерживающий себя. От него веяло опасностью, он будто пытался напомнить мне о том, кто именно стоит передо мной. Походу я его действительно разозлила, и было в этом что-то дико пугающее и возбуждающее одновременно.
— Я чую твой страх, — сказал он, растягивая губы в оскале. Мои глаза метнулись вбок, не выдержав немого давления, на что он, рыча, медленно произнёс, — Смотреть на меня! Я не ручной девочка, я хищник, охотник, это я приручаю, а не меня.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Он сделал шаг назад, не отпуская при этом мои волосы. Вальяжно, оценивающе рассматривая каждый сантиметр моего тела, он будто не смотрел, а трогал взглядом, из под своих полуопущенных черных ресниц. При этом его палец, всё так же покоился в моём рту.