мне, детка. В той же больнице, куда мы приезжали навестить Лэнса. Однако я все равно была благодарна. Сейчас он был здесь, со мной, и я могла прикоснуться к нему, и увидеть его, и врачи могли ему помочь. Нил подергал кое за какие важные ниточки с кем-то и организовал доставку Итана самолетом в Лондон. Итан тоже помогал. Я не знаю, что бы я делал без этих двоих. Они знали людей, которые могли бы все уладить. Если бы Итан прямо сейчас застрял в Швейцарии, куда я не могла бы поехать к нему, мне бы пришлось набраться терпения.
Наверное, Джонатан и Мари собирались отвезти меня домой, но я никуда не собиралась уходить. Они наконец-то ушли за едой и сказали, что вернутся позже. Они могли сколько угодно суетиться и пробовать свою тактику в отношении меня, но это ни к чему хорошему не привело бы. Я знала, где мне нужно быть. Я не оставлю тебя, мой дорогой. Я буду здесь, когда ты проснешься.
Но даже в этом случае я мало что могла для него сделать. В больнице все было под контролем. Сейчас накладывают швы, чтобы закрыть рану возле его правого глаза, в верхней части скулы. Теперь у него будет шрам. Плюс операция по восстановлению его левой ноги. Большая и малоберцовая кости раздроблены, но теперь исправлены и заживут быстрее благодаря штифтам, которые воткнули врачи в его кости. Сейчас мой мужчина просто спал. Он нуждался в глубоком отдыхе, чтобы его тело могло восстановиться.
Поэтому я села рядом с ним и звала к себе. Я получила сообщение, которое ты оставил для меня на телефоне Кристиана. Он был очень мил и очень беспокоился о тебе. Он позвонил и поговорил со мной, потому что не хотел, чтобы я испугалась сообщения, которое ты отправил с его телефона. Он рассказал, что произошло, как они хотели совершить спуск по пересеченной местности и как ты сказал им, что делать, если у них там возникнут проблемы. Он сказал, что все сделали то, что ты им приказал, и благодаря этому они в целости и сохранности. Он чувствует себя ужасно, ведь ты единственный, кто пострадал…
Я почувствовала, как тяжелая рука легла мне на плечо.
— У них был только вкус ежевики. Надеюсь, тебе подойдет. — Иван пододвинул чашку с горячим чаем к моей руке. — О, и это для тебя. — Он протянул мне протеиновый батончик. — Съешь, пожалуйста.
Медленно, в шоке, я подняла глаза. Его слова и жест были почти идентичны. Я посмотрела на Ивана, который стоял и хмуро смотрел на меня. Высокий, зеленоглазый, с более длинными волосами — такой же красивый, как его кузен, но другой. У Ивана был немного более утонченный вид, в то время как Итан был наделен суровостью, которая заставляла его казаться немного более грозным. Но генетика, которую они разделяли? Так же отчетливо видно, как воду в стакане. Они были одной крови и одного склада ума.
Предложенный Иваном протеиновый батончик вызвал яркие воспоминания о том первом вечере, когда Итан отвез меня домой с выставки Бенни — и все это за долю секунды. Я чувствовала его запах и тепло сидений «Ровера» с подогревом. Я прекрасно представляла его в своем воображении, как он положил мне на колено протеиновый батончик и ждал, пока я его съем, прежде чем завести машину. Отношение «не-связывайся-со-мной». И изрядную дозу убедительного доминирования, которое я не могла отрицать. Вернись ко мне, Итан…
— Хорошо. — Я кивнула и почувствовала, как мои глаза наполняются слезами, изо всех сил стараясь держать себя в руках, желая быть сильной ради Итана.
— Хорошая девочка, — мягко сказал он, усаживаясь на стул рядом со мной. — Он бы психанул, если бы подумал, что ты не проявляешь должной осторожности.
— Я знаю, — жалобно сказала я, откусывая кусочек и жуя. На вкус он напоминал опилки, но я все равно съела его и отхлебнула чаю. Моему ангелу-бабочке нужна была еда, даже если я ее не хотела.
— Спасибо, Бринн, — сказал он с нежной улыбкой. Это была другая сторона Ивана, которую я видела у постели Итана. Иван Эверли был потрясающим сочетанием очаровательной сексуальности, смешанной с остроумным цинизмом, но не прямо сейчас. Было совершенно очевидно, что он тоже беспокоился об Итане. Они вели себя скорее как родные братья, нежели двоюродные, подумала я, и я всегда чувствовала это. В глубине души они были братьями, и это имело значение.
— В первый вечер, когда я встретила Итана, он купил мне протеиновый батончик и заставил съесть его, — сказала я ему.
Я почувствовала, как слезы потекли по щекам, и попыталась вытереть их тыльной стороной ладони.
Иван обнял меня одной рукой и притянул к себе.
— Он так сильно тебя любит. Я знаю, что он пробивает себе дорогу назад. Я знаю его. Знаю, как работает его мозг. Прямо сейчас он пробивает себе дорогу обратно к тебе, Бринн.
Я кивнула в знак согласия. Я не могла говорить, все, что я могла делать, это верить. Слова Ивана были моим спасательным кругом для Итана прямо сейчас, и я не могла позволить никаким другим мыслям или сомнениям закрасться в голову.
Итак, мы посидели там вместе и дали ему еще немного времени, чтобы вернуться к нам.
* * *
Наконец-то. Я снова почувствовал ее запах. Ее запах ударил мне в нос, и я вдохнул его. Полный глоток Бринн. Но как это могло быть? Я попрощался с ней на той горе. Однако я чувствовал себя по-другому.
Совершенно.
Теперь я мог чувствовать свое тело. Руки, пальцы ног, голову. Означает ли это, что… Я сделал это? О, черт возьми, да! Я испытывал эйфорию. Я был жив… и Бринн была рядом. Это было так хорошо… что бы там со мной ни делали. Поглаживание пальцами моих волос, снова и снова. Пальцы, которые я хорошо знал. Принадлежащий руке, которую я чувствовал, держал и целовал. Рука медленно погладила меня по голове. Ее рука — рука Бринн прикоснулась ко мне, и это было самое замечательное, совершенное, черт возьми. Я хотел сказать ей, как сильно я ее люблю, и что со мной все будет хорошо, но пока не мог говорить. Все, что мог делать, это вдыхать ее запах и наслаждаться ощущением ее прикосновений ко мне. Каким-то образом, благодаря какому-то чудесному вмешательству, я выжил. Я вспомнил ангельские крылья, поддерживавшие меня, когда парил между жизнью и смертью. Это очень напомнило о другом случае, случившемся со мной.