* * *
В деревне была всего одна улица, широкая, удобная для полетов. За деревней - речка, а дальше лес, где держалась немецкая «группировка». Немцы, оставшиеся в нашем тылу после стремительного наступления советских войск в Белоруссии, образовали такие «группировки», или «котлы», упорно не желавшие сдаваться. Наша задача - подавить одну такую «группировку», заставить немцев сложить оружие…
…Таня Макарова и Вера Белик слушали последние указания командира полка. Они должны были лететь первыми.
- Бомбить лучше серией, с одного захода, - говорила Бершанская, всматриваясь в их лица. - Учтите: сейчас не ночь, светло.
Всего полчаса назад над лесом был обстрелян связной самолет. Раненый летчик дотянул до нашей площадки.
- Все будет в порядке, командир, - улыбнулась Таня.
Лучший боевой экипаж. Бершанская проводила их глазами и закурила. Набрав метров четыреста, Таня взяла куре на лес. Мелкие вспышки окружили самолет. Застрочил зенитный пулемет. От самолета отделились бомбы, и серия взрывов взметнулась над лесом. Вдруг По-2 резко свалился на крыло, понесся к земле… Конец был близок. Еще секунда - и машина врежется в лес…
Но нет, самолет не сбит! Выровняв По-2 над самым лесом, Таня ушла в сторону, чуть не задевая верхушки деревьев. Второму экипажу не пришлось лететь: немцы выбросили белый флаг.
А потом был август 1944-го. Мы жили в польском имении, которое прозвали «Тик-так». Кто-то пустил слух, что в подвале тикает мина. И нас выселили из шикарного белого дома с колоннами. Мы стали жить в парке под кленами. А дом стоял себе и не взрывался…
Однажды Таня и Вера не вернулись с задания. От наземных войск сообщили, что на передовой нашли остатки самолета и два обгоревших трупа. Уже несколько дней вражеские истребители охотились за нашими По-2.
Похоронили девушек под кленами в имении «Тик-так», недалеко от польского города Остроленка.
* * *
Вырвавшись из зоны обстрела, Катя Олейник взяла курс на свой аэродром. Остроленка и река Нарев с переправой, по которой бомбила штурман Оля Яковлева, остались позади. Самолет приближался к линии фронта, когда обе увидели недалеко впереди две трассирующие пулеметные очереди в воздухе. [290]
- Немецкий истребитель, - сказала Оля. - Кто-то из наших ему попался…
- Следи за ним.
Обе внимательно осматривали бледноватое предрассветное небо. Сверху опять побежала трасса, и вдруг что-то вспыхнуло, опустилось на землю, не переставая гореть.
- Сбил… - коротко ахнула Катя.
Они уже летели над своей территорией, когда вражеский истребитель промчался над их головами, чтобы развернуться за хвостом и зайти сзади. Катя разгадала его намерение и резко спикировала с разворотом, чтобы потерять высоту. Но истребитель успел пустить пулеметную очередь и ранил обеих. Катю в правую руку, Олю в бедро. Катя продолжала снижаться, она знала: только на низкой высоте можно уйти от него, истребитель ночью не станет снижаться до бреющего.
Кое- как девушки долетели до аэродрома. Превозмогая боль, Катя управляла самолетом, рули плохо слушались, стабилизатор был сильно поврежден. Приземлилась Катя далеко от посадочных знаков, просто плюхнулась с работающим мотором.
На земле они узнали: не вернулись Таня Макарова и Вера Белик. Это горел их самолет, сбитый истребителем.
* * *
…Девушки переговаривались, обменивались впечатлениями от полетов. Некоторые дремали. Самолет, на котором улетели Катя Олейник и Оля Яковлева, задерживался.
Нина Худякова, круглолицая, румяная летчица, сегодня говорила много и громче всех. После трудных полетов она была возбуждена.
- Жигули, это ты во втором полете бомбила вслед за мной?
- Угу, я.
Жека на мгновенье приоткрыла глаза и снова закрыла. Она сидела, удобно поджав колени и опершись о чью-то спину.
- Ну, спасибо тебе. Прямо по пулемету ударила! Я уже думала, не выберусь живая!…
- Угу, - опять сказала Жека, продолжая дремать.
- Прожекторы сразу переключились на тебя, а я тут же улизнула.
Жека поежилась, сунула руки поглубже в рукава комбинезона и сидела так, свернувшись шариком, не открывая глаз. Будто хотела сказать: «Да, мой самолет схватили. Ну и что? А сейчас не мешайте спать…»
Из вагончика высунула голову начштаба:
- Не видно еще? [291]
Она с тревогой в глазах прислушалась, глядя на светлое небо. Перевела взгляд на сидящих, на спящую Жеку.
- Уже минут на двадцать задерживаются… Может, начнете разруливать по стоянкам?
- Нет, нет, подождем еще, - уверенно сказала Худякова. - Прилетят!
Но Катя Олейник и Оля Яковлева все не возвращались. Мы прозвали их «Стара» и «Мала». Потому что Катя, девушка с мягким украинским юмором, обращалась к подругам не иначе как: «А ну, стара, скажи…» или: «Как думаешь, стара…» Штурмана же своего Оленьку называла «Мала». Плотная, большеглазая Катя была немногим старше Оленьки, маленькой изящной девушки с милой застенчивой улыбкой.
Уже солнце алым огнем пробивалось сквозь тучи на горизонте, когда послышалось стрекотание По-2. Вернулись Катя и Оля, обе раненные. Самолет подрулил к старту, и все увидели, что он весь изрешечен. Несмотря на то что было перебито управление, Катя сумела привести свой По-2 домой буквально «на честном слове»…
* * *
Во время наступления в Белоруссии мы впервые увидели близко пленных немцев. Колонны и группы пленных, идущих под конвоем на сборный пункт, стали обычной картиной летом сорок [292] четвертого. Часто немцы сдавались сами. Даже к нам в полк приходили сдаваться. Прямо на аэродром. Но случалось и по-другому.
…За деревней, где мы жили, был густой высокий лес. Обнаружив в траве крупную землянику, мы рассыпались между деревьями, собирая ягоды. Близко слышна была перестрелка - где-то рядом немцы держали оборону. Сначала мы ходили с опаской. Потом осмелели, перестали обращать внимание на стрельбу. Но когда стали палить совсем рядом, решили возвратиться. Никто не заметил, что с нами не оказалось Ани Елениной.
Вскоре в деревню пришел сержант.
- Где тут командир? - спросил он зычным голосом. Близко находилась начштаба Ирина Ракобольская.
- В чем деле?
- Вот, понимаете, товарищ капитан, поймали в лесу какого-то человека… В нашей форме. Говорит, женщина…
Ракобольская улыбнулась уголком рта и продолжала слушать.
- Говорит, что из летного полка. И что женщина… - повторил сержант. - А вроде нет…
- Так как же все-таки - женщина или нет? - засмеялась начштаба. Он замялся, покашлял в кулак и, поколебавшись, сказал:
- Вот вы похожи, а тот - ну никак! И карта у него… у нее… с пометками.
Он замолчал, поведя глазами то вправо, то влево. Девушки, проходившие мимо, все как одна были в брюках и гимнастерках. С короткой стрижкой, в пилотках многие были похожи на парней.
- Ну, так что же вы хотите? - спросила Ракобольская.
- Разобраться бы надо… Может и вправду - женщина…
- Пойдемте, - весело сверкнула глазами начштаба.
Спустя некоторое время она вернулась со своим заместителем Аней Елениной, освободив ее из «плена». Смеясь, Аня рассказывала, что ее приняли за шпиона. Высокая, худощавая, она была похожа на юношу. Энергичное лицо, короткая стрижка и в довершение всего - планшет с картой, который сразу вызвал подозрение.
* * *
Техник- лейтенант Галя Пилипенко вспоминает:
«…Особенно запомнился Красный Бор. Отработав ночь, самолеты улетели на новое место. Часть людей осталась. В связи с быстрым наступлением за нами никак не могла приехать автомашина. Из оставшихся техников и вооруженцев образовалась "Блуждающая [293] красноборская дивизия", как шутили девчата, которая до новой точки добралась своим ходом.