— Почему вы не забрали у него ружье? — сердито спросил лесничий. — Мало он уже причинил бед?
— Вам-то я никакой беды пока не причинил, а ружье пусть висит, где висит, — ответил Уве в той особой манере, в какой обычно разговаривают эти люди.
— Откуда ты шел? — спросил Краг.
— С берега.
— Что ты делал ночью в лесу?
— Щеп домой. Я живу в деревне. Лесом идти ближе, чем по дороге.
— Почему, ты стрелял?
— А я вроде и не стрелял.
Даже этот ответ был прикрыт обычной крестьянской осторожностью.
— Дай мне твое ружье.
Это была двустволка.
— Оба ствола заряжены, — сказал Уве, протягивая ружье Крагу.
Краг взвесил ружье в руке и обратился к господину Эррону.
— Вам знаком этот тип ружья? — спросил он. — Обычное охотничье ружье, не так ли? Совсем не похоже на наши английские ружья?
Господин Эррон согласился.
— Стрелял кто-то другой, — сказал он.
— То, что оба ствола заряжены, еще ни о чем не говорит, — вмешался Гордер. — У него было время снова зарядить их.
К ним подошел лесничий.
— Я осмотрел рану на черепе у собаки, — сказал он. — По-моему, ее убили из револьвера. На это больше похоже.
— Я его обыскал. Другого оружия у него нет, — сказал доктор Бенедиктссон, все еще державший Уве за руку.
— Он мог выбросить револьвер, — опять вмешался Гордер. — Уверен, что мы найдем его в лесу, когда рассветет.
Краг не мог сдержать улыбки.
— Тут что-то не сходится, — сказал он. — Вы считаете, что нашли убийцу, но в окно господина Эррона стрелял не он.
30
Несмотря на то, что загадка казалась неразрешимой, именно в ту ночь во время странного допроса в доме для работников, Крагу начала открываться истинная суть событий. Может, этому способствовало то, что там собрались люди, представлявшие разные звенья этой таинственной цепи. До того Крагу не удавалось собрать все воедино. Теперь же эти случаи как будто персонифицировались, и он мог допрашивать всех одновременно. Даже сам зал в доме для работников был чем-то похож на убогое помещение для допросов в уездном городишке. Желтые, как в казарме, стены, задернутые занавески, белые лавки и стол, задвинутые в угол. Участники ночной драмы расселись кто где. Особые обстоятельства случившегося, а также позднее время невольно наводили на всех необъяснимую жуть. Краг сидел на низком табурете посредине залы. Уве Кузнец, на которого падали все подозрения, стоял перед ним спиной к большому открытому очагу. Он сразу смекнул, что здесь всем руководит Краг, и поэтому теперь его внимание было приковано только к нему. Молчаливый, с обветренным лицом и маленькими глазками, бегавшими, как у загнанного животного, он словно олицетворял собой все тайны леса. Его грубая одежда была пропитана запахом деревьев и лесной почвы. Справа от него, на одной из лавок, сидел Гордер и от нетерпения покачивал ногой. Он пытался изобразить на лице высокомерную улыбку, которая должна была показать, что он только от нечего делать позволяет себе участвовать в этой шутке. Краг не сомневался, что этот бледный человек, с трудом скрывавший свое волнение, был непосредственно связан со всем, что случилось в отеле в последнее время. Крики в коридоре главного здания, загадочный призрак… Надменность Гордера была всего-навсего маской. День назад Краг видел это лицо, искаженным от ужаса и злобы. Доктор Бенедиктссон стоял рядом с Уве (он наконец отпустил его руку). Он тоже был одним из звеньев в этой цепи событий, не зря он день за днем сидел в шезлонге у южного крыла отеля. Только благодаря ему в этой цепи появилась дама в черном с вечно опущенными глазами, скользившая среди пестрой толпы гостей, как олицетворение горя или несчастья. И наконец, господин Эррон, ученый биолог. Он был причастен тайне, связанной с убитой собакой. Выстрел в его окно, следы в саду, смерть старого генерала — может быть, он со своим странным, полубезумным взглядом и был той самой ужасной тайной, которая явилась сюда, чуть не убила фру Александру, принесла горе ее мужу, непостижимым образом убила старого генерала и отравила отдых всем гостям? Кто он, собственно, такой?. Уж не для того ли, чтобы подчеркнуть случайность и необычность этой встречи, он присутствовал здесь в своем чуть ли не карнавальном наряде? У Крага мелькнула мысль, что тут собрались все звенья. Оставалось только соединить их. Если бы он мог угадать, какие мысли бродят в головах этих людей, ему бы, возможно, открылась связь между отдельными событиями. Краг понимал, что стрелял не Уве Кузнец. Продолжать допрос не было смысла. Но Краг надеялся, что если он заставит этих людей говорить, ему откроется правда.
— Почему ты не вышел, когда тебя звали? Почему прятался под деревьями?
Уве украдкой бросил взгляд на лесничего.
— Здесь нас всегда в чем-нибудь подозревают. Лучше держаться подальше.
— Этот человек не раз попадался на браконьерстве, — коротко объяснил лесничий.
— Когда это было! — буркнул Уве.
— Что ты делал на берегу?
— Навещал брата. Он рыбак.
Краг вопросительно взглянул на лесничего, тот кивнул, подтверждая слова Уве.
— И оттуда до деревни действительно ближе пройти лесом, чем по проселку?
— Да. Проселком гораздо дальше.
— А ходить лесом не запрещено?
— Пока еще нет.
— Мне легко проверить, говоришь ли ты правду, — сказал Краг. — Достаточно спросить у твоего брата. А если он скажет, что вечером тебя у него не было?
— Значит, он солжет, — ответил Уве.
— Зачем ты брал с собой ружье?
— Но ведь на птицу охота не запрещена.
— Ты был недалеко от отеля, когда раздались выстрелы?
— Да, Близко.
— Ты их слышал?
— Ясное дело, небось не глухой.
— Может, ты был рядом с тем местом, откуда стреляли?
— Судя по звуку, недалеко.
— Сперва выстрелили из ружья, так? А потом из револьвера?
— Похоже, что так, похоже, что из револьвера тоже стреляли.
— Ты видел того, кто стрелял?
Уве ответил не сразу, глаза у него забегали, потом он снова уставился на гвозди в потолке.
— Человек не может видеть в темноте, — сказал он наконец.
— Но разве стрелявший не был освещен луной?
Уве тяжело вздохнул:
— Я никого не видел.
— Отвечай на вопрос! — Лесничий был раздражен уклончивостью Уве. — Ты видел того, кто стрелял?
Краг движением руки остановил лесничего.
— А коляску лесничего? — спросил он.
— Нет. Но я слышал, как она ехала.
— И узнал ее по шуму колес?
— Да.
— Он старается не попадаться на глаза, — заметил лесничий.
— Но когда коляска выехала на главную дорогу, ты должен был ее видеть?
— Тогда увидел.
— Значит, должен был видеть и того, кто стрелял, — с завидным равнодушием сказал Краг.
Уве попался в расставленную ему ловушку:
— Так ведь он стрелял не в коляску, а в окно отеля, — сказал он.
31
Уве помедлил, прежде чем произнес эти слова. Все замерли от напряжения. Он чуял опасность, но его примитивный крестьянский ум не сразу обнаружил ее. Уве ответил и попался. Лесничий громко засмеялся. Господин Эррон, онемев от удивления, смотрел на беднягу, а по лицу Гордера прошла гримаса боли, словно его огорчил недостаток хитрости, характерный для жителей этих мест. Уве быстро обнаружился что проговорился, но не мог сообразить, когда именно. Его устремленный в потолок взгляд выражал глубокую задумчивость.
— Значит, ты должен был видеть и того, кто стрелял, — миролюбиво повторил Краг.
— Никого я не видел.
— Разве ты не сказал нам сейчас, что он выстрелил в окно отеля?
— Верно, он целился в том направлении. (Теперь Уве сообразил, каким образом выдал себя, и попытался исправить положение. Он стал нервничать, и Краг хотел успокоить его своим дружелюбным тоном.)
— Если ты видел, куда было направлено дуло ружья, ты не мог не видеть того, кто стрелял, — объяснил он.
Уве вертел в руках шляпу.
— Тень я, может, и видел, — согласился он.
— И узнал ее?
— Нет, не узнал, — быстро сказал Уве.
— Но это был мужчина?
— Верно, мужчина.
— Ты лежал, когда он стрелял?
— Когда раздался первый выстрел, я упал на землю, а потом так и остался лежать.
— Но ведь ты видел, что он стреляет в окно, почему же ты не закричал?
— В таких случаях крика лучше не поднимать, — неохотно ответил Уве. — Нас, деревенских, не касается, что делают люди, которые живут здесь. К тому же, я знал, что лесничий где-то рядом.
— Я понимаю, что кричать опасно, — сказал Краг. — Ты испугался?
Уве ответил обиняком:
— Прежде чем лечь, я снял ружье с плеча.
— Ты видел лицо того, кто стрелял?
— Нет! — почти испуганно воскликнул Уве. — Говорю же, я видел только тень!