координаты? Сейчас позвоним ему. Отменим.
– Его зовут Танкред. Он из Парижа. Он сказал, что это место – именно то, что он искал.
– Какой он из себя, этот Танкред? – спросила Беттина.
Помедлив, Гортензия начала перечислять:
– Высокий, хорошо сложенный, шрам длиной два сантиметра на подбородке, вроде ямочки, жаккардовый свитер из альпаки с оранжево-серым узором, темно-серые джинсы, замшевые туфли, замшевые перчатки, замшевый пиджак.
– Столько замши, он, пожалуй, будет пастись в парке, – заметила Беттина. – Красивый?
– Ничего себе, – скромно ответила Гортензия.
– Понятно, – сказала Женевьева.
– Не важно, – вмешалась Шарли. – Я все отменю и позвоню мадам Убук.
– Он… он уже внес залог, – призналась Гортензия, залившись краской.
– Сколько?
– За три месяца.
– Три ме…!
У Шарли голова пошла кругом. Этими деньгами она сможет наконец заплатить за… и за… или за…
– Вернем всё сейчас же! – выдавила она из себя. – Чтобы он не радовался понапрасну.
– И чтобы, – добавила Женевьева, – не начал готовиться к переезду.
Гортензия собралась с духом.
– Он… он уже переехал, – сказала она наконец. – У него было три чемодана и пять коробок с собой в машине.
– В какой машине? – задохнулась Шарли.
– В его машине. «Форд мондео», стоит за домом. У башенки.
Энид, Беттина, Женевьева, Шарли и, подражая им, Гарри и Дезире уставились на Гортензию так, будто она только что нажала ядерную кнопку.
– Ты хочешь сказать, что он… наверху? – прохрипела Шарли почти угасшим голосом.
И тут раздался негромкий свист.
– Уже не наверху, – сказала Гортензия. – Он рядом.
Все обернулись в ту минуту, когда он появился в дверях.
– Добрый вечер! – поздоровался он с широкой улыбкой.
– Танкред, – еле слышно представила его Гортензия.
Он поднял руку и покрутил ею в воздухе, напомнив им песенку про маленьких марионеток.
– Этот порей закупорил мою выхлопную трубу, – сказал он весело. – Вы не знаете, кто мог его туда засунуть?
6
Жемчужно-серая красавица
Это лучезарное утро было свежим, как девушка, собирающаяся на свой первый бал, а низкие тучки играли в шарфики вокруг утесов.
Каждое утро и каждый вечер с приходом весны кому-то выпадала нелегкая работенка: смазывать мазью против зуда вокруг ушей Энид.
Сегодня была очередь Гортензии.
– Говорят «уши Энид», как сказали бы «уши осла».
– Какого еще осла? – обиделась Энид.
Операция проводилась, как и все важные вещи, на кухне. Энид и Гор тензия сидели тандемом на старой скамье. Заниматься ушами так было удобнее всего, как и смотреть через открытую дверь гостиной четыреста тринадцатую серию «Купера Лейна». Купер стоял перед следующей дилеммой: написать своей любимой на розовой бумаге или на желтой?
Серию они уже смотрели + развязку знали (Купер напишет электронное письмо) = рассеянное внимание. Сестры поглядывали в телевизор вполглаза.
– Ты будешь писать Мюгетте?
– Вечером напишу. Не вертись.
– Поцелуй ее от меня. Как она себя чувствует?
– Кажется, неважно. С ней никогда не знаешь. Она такая…
Гортензия поискала слово, но не нашла.
– Мне бы хотелось съездить ее навестить, – продолжала она. – Но Цюрих далеко, это сложно. И дорого. Повернись и давай второе ухо.
Энид повиновалась.
– Сейчас он ее поцелует, смотри.
Они прервались, чтобы полюбоваться повтором поцелуя Купера и Зулейхи Лестер. Потом Энид спросила:
– А Париж далеко?
– Ближе, чем Цюрих. Не вертись.
– Ты не знаешь, почему этот Танкред приехал сюда?
– Он же объяснил. Покой. Запах океана. Удаленность.
– Что это значит?
– Что мы живем в дыре. Может быть, он скрывается.
– Думаешь, он из мафии?
– Ага, Стомпанато[47]. Не вертись.
– Не похож он ни на какого Стомпанато, у него зубы как у Джорджа Клуни, один к одному. Ты не находишь?
– Пфф, нет. Но он поднимается по лестнице – не вертись – как Фред Астер, быстро-быстро, на носочках, и рука в кармане.
– Ты здорово его рассмотрела. Фред Лестер – он родственник Зулейхи?
– Фред Астер. Этот чел танцует на стенах в старых фильмах, которые целыми днями смотрит тетя Лукреция. Не вертись.
* * *
Сначала муравьи защекотали кончик большого пальца. Потом остальное войско – не меньше ста тысяч – поднялось колонной, точно римляне, по икре и по ляжке.
Гарри почувствовал, как пот капнул с его руки. Муравьи царапались, забирались под кожу, пожирали его мышцы. Он вспомнил фильм про животных, где кролик, съеденный муравьями-легионерами, в конце стал похож на обглоданный рыбий хребет.
Гарри медленно поднял ногу и вытянул ее, упершись в стену. Муравьи попятились и отступили.
Надо уточнить, что Гарри находился там, где ему быть не следовало. Но ему некуда было деваться.
Он прятался, лежа под сундуком на ножках на втором этаже, с единственной целью – спокойно понаблюдать за Розеттой в коробочке из-под «Тик-така». Рядом с ним лежал стебель порея. Но Гарри был не из тех, кого удивляет присутствие свежего порея под сундуком.
Вдруг раздался шорох.
Лежа ничком на полу между четырех деревянных ножек, Гарри видел всё, а его никто не видел. В самом деле, кому придет в голову согнуться пополам, чтобы заглянуть под сундук? Кроме Гарри, скорее всего, никому.
Итак, шорох. Гарри спрятал коробочку в карман и замер.
Он узнал жильца. Из-под сундука он видел его от ботинок до нагрудного кармана рубашки. Жилец – как же его зовут? – заканчивал переносить вещи. Он ворочал коробки, на которые были наклеены красные ленточки с надписью «Осторожно, бьется».
Жилец содрал одну ленточку и открыл коробку. Очень осторожно вынул из нее предмет, который Гарри не мог видеть, потому что тот был завернут в пузырчатую пленку. Жилец унес его в соседнюю со спальней комнату. Потом вернулся, снова ушел с таким же свертком, и так три раза.
Гарри очень хотелось узнать, что же это за таинственные упакованные предметы. Но это было невозможно. Он только услышал, что они позвякивали, как стекло.
Он уже зевал от скуки, когда что-то зашевелилось в поле его зрения. Гарри вытянул шею и увидел… Майкрофта! Он тоже наблюдал за новым обитателем дома… ЕГО дома. Ведь Майкрофт наверняка знал больше тайн об этих стенах, чем люди. Гарри дружелюбно помахал рукой. Майкрофт не ответил. Но Гарри понимал, что крысе приходится проявлять сдержанность с учетом обстоятельств.
Жилец открывал четвертую коробку. Все то же самое. И снова поползли муравьи. Теперь на другую ногу.
Это длилось, казалось, целую вечность… и вот наконец жилец вышел из спальни с длинной низкой клеткой. Гарри чуть не стукнулся головой о дно сундука! В клетке сидела… крыса! Крыса гораздо меньше Майкрофта, красивого жемчужно-серого цвета.
Майкрофт тоже ее заметил. И Гарри мог бы поклясться, что в его красных глазах