Читать интересную книгу Любовницы по наследству - Вячеслав Школьный

— О ком это ты? — не понимая, поинтересовался я.

— Наверняка все это подстроено, — задумчиво произнес Ишаченко. — Говорила же Томка Ленке, — не выходи замуж за этого конченого бизнесмена. А теперь он вдобавок еще и политиком стал. Уверен — это его хотели грохнуть.

— Возможно, — пожал плечами я, — а может быть, просто несчастный случай.

— Может, — скептически кивнул Павел, — только вряд ли. Сейчас много мастеров развелось подобные несчастные случаи организовывать. Я ведь Ленку знал еще с самого малого возраста. Они все в нашем районе жили, и учились все в одной школе. Хорошая девчонка была.

Он снова потянулся за бутылкой и разлил остатки водки по стаканчикам.

— Давай, Андрюха, помянем с тобой шуструю бестию Леночку Возкову, по мужу Батурину, дочь Павлову. — Лицо хозяина дома приняло искренне грустный вид. — Я ведь и родителей ее знал, покойного дядю Пашу Возкова особенно, отличнейший, скажу тебе, был мужик, тезка мой. Мы с ним в былые времена очень в хороших отношениях были. Какая только жизнь — несправедливая штука. Жил хороший человек — красивая баба… И тут раз — больше нет ее.

Мы выпили по третьей, и я почувствовал, что понемногу начинаю пьянеть. Хоть доза алкоголя была и незначительной, но для моего не привыкшего к таким «нагрузкам» организма она оказалась вполне достаточной.

— Закусывай, Андрюха, хорошо. — Павел демонстративно раскусил зубами головку чеснока и слегка скривил физиономию. — Ешь, не стесняйся, на дворе скоро начнет темнеть, а Тамара, по всей видимости, придет не скоро.

Я не понял, что именно он хотел сказать данной фразой, да и не собирался этого понимать, — разве можно искать какую-то логику в рассуждениях пьяного мужика?

Павел хорошо закусил, решительно вышел из-за стола и, нагнувшись, достал из-за шкафа спрятанную бутылку самогона, горлышко которого было тщательно закупорено похабно свернутым куском газеты.

— Это, конечно, напиток немного похуже, — сказал он, снова наполняя стаканы, — но, думаю, ты им не побрезгуешь.

Мне было уже абсолютно все равно. Пить, так пить. На душе стало значительно легче, — нервное напряжение, возникшее после увиденных нынешним утром кошмаров, постепенно куда-то незаметно улетучилось. Я расслабился и довольно уставился в одну точку перед собой.

Павел заботливо вложил стаканчик с самогоном прямо мне в руку и, обняв меня по-дружески за плечи, резким рывком опрокинул в себя очередную дозу. Я охотно последовал его неблагопристойному примеру.

— Слушай, Андрюха, — тяжело ворочая языком, проворчал мой собеседник, — я давно хотел тебя спросить, что за шуры-муры ты крутишь с моей сучкой?

Переход разговора в данное русло оказался для меня совершенно неожиданным. Я чуть, было, не поперхнулся небольшим кусочком огурца, находившимся в это время во рту. Признаваться ему в том, что мы однажды спали с его женой, было как-то не очень-то удобно и даже совсем не тактично. Тамара ведь наверняка ни о чем подобном проговориться не могла.

— Глупости говоришь, Паша, — уверенно ответил я, — твои подозрения лишены всяких оснований. Я просто репетитор, который обучает твою супругу иностранному языку. Не знаю, почему это ты вбил себе в голову, что я с ней сплю.

— На кой черт ей этот иностранный, скажи?

— Как это на кой черт? — укоризненно посмотрел я на отошедшего в сторону собеседника. — Она же сейчас при должности, большой, как говорится, начальник. Ей по работе просто необходимо в совершенстве знать хоть один иностранный язык. Вот я и помогаю ей его изучить.

— А ну скажи что-нибудь по-немецки, — пьяным голосом попросил собеседник.

— Чего зря болтать, все равно ведь не поймешь.

— И то правда, — резко махнул рукой Павел, небрежно падая на свой стул. — Я хочу, чтобы ты, Андрюха, знал, — не дай Бог до меня дойдет, что между вами что-то такое было, — зарежу и одного и другую. Не пожалею никого.

В руке у пьяного мужчины неизвестно откуда появилась та самая «бабочка», которую я отнимал у него не далее, как неделю назад. Лезвие стремительно промелькнуло прямо перед моим лицом.

— Ты что, Паша, не шути так. — Я испуганно отклонился в сторону. — Спрячь эту игрушку подальше. Ты ею уже раз меня чуть не убил. В дипломате такую страшную дырку пробил, — людям показать страшно.

— Не боись, своих не трону! — Павел совершенно неожиданно скорчил глупую улыбку и спрятал сложенный нож в карман. — Человек, который пришел ко мне с добром, от меня добра и заслуживает. Запомни, Сироп никогда не был жлобом, он знает все законы и чтит уважение к себе.

Я старался даже слабым намеком не показать, что отлично знаю об истории их с Тамарой «супружеской жизни», а особенно о том, что явилось ее первопричиной. Сидеть за одним столом с подобным субъектом было не очень-то приятно, но я старался по возможности держать себя в руках.

— Ты даже не знаешь, Андрюха, — продолжал разошедшийся не на шутку Павел, — каким уважаемым парнем в свое время был Сироп. Меня вся местная братва боялась, еще даже до того, как я в первый раз попал на зону, со мною здесь все в этом районе считались. Паша Ишаченко держал в свое время в кулаке всю округу. Ты веришь мне, или нет?

— Верю, верю, — согласно закивал я, не желая вступать с ним в какой-либо спор.

— Вот так-то, — удовлетворенно икнул мой собеседник, — на зоне кого только не пришлось повидать. Там ведь, если не можешь за себя постоять, — пропадешь не за грош в первые же дни. Я, как видишь, остался целым и невредимым. Знаешь, у нас ведь были и такие, которые сидели почем зря.

— Как это? — прикинувшись дурачком, поинтересовался я.

— Очень просто — за чужую вину мужики гремели. Вот взять хотя бы Ваську Сморчка, дружка моего закадычного. Наши с ним нары рядом стояли. Отличный парень, в свое время был передовиком производства на заводе, имел в наличии всегда деньги, небольшие, правда, но ему на жизнь хватало. Так вот, решил, значит, Васька однажды жениться. Хорошую девчонку себе нашел, симпатичную, — работала она в цеху у них нарядчицей, — свадьбу сыграли, забрал он ее к себе в однокомнатную, все путем. Так нет же, нашлась такая сука, которой это было не по душе. Васька ведь парень хоть куда: собой красивый, высокий, стройный, сильный. Ну, конечно же, как любой нормальный мужик, до женитьбы по бабам шатался. Короче, трахал он несколько раз перед своим супружеством начальницу цеха. В общем, свой интерес у него там был. А когда женился, то и отказал ей во всем, сказал, мол, извини, Тимофеевна, я теперь — семейный человек, ищи себе другого бой-френда, или как там их сейчас называют. С работы она его, конечно, не выгнала, но зуб начала точить ох какой острый. То премии ни с того, ни с сего лишит, то докладную кадровикам на него накатает, что он вроде бы как с мужиками во время работы стопочку потянул. Особого вреда, правда, не приносила. Ждала, думала, небось, парень образумится, и все у них станет по-прежнему. Только Васька ведь ни в какую, — нет тебе, и все тут.

Я молча слушал монотонную историю Павла, потихоньку закрывая глаза. Его голос звучал, словно откуда-то издалека, но все равно слова ясно и четко различались, потому что говорил он довольно громко.

— А дальше эта стерва вот что придумала. Она завела себе молодого любовника на стороне, да такого, от которого бы ни одна другая баба не смогла отказаться. Парень тоже в ней души не чаял, — задаривала сучка деньгами, подарками и всем, чем только было можно. И вот в один прекрасный день подговорила она его соблазнить молодую Васькину жену. Как ему это удалось сделать, — одному Богу известно. Но баба есть баба, — слабое место у каждой можно найти. Короче, переспал он с ней, да не раз и не два, а приходить начал частенько. Начальница — добрая душа, уж постаралась, чтобы все окружающие об этом непременно узнали. Дошло естественно и до Васьки. Что ему оставалось делать? Отлупил жену хорошенько да и простил. Потом пришел в цех и при всем честном народе набил рожу ее хахалю, чтобы не повадно было. А через пару дней их обоих нашли на квартире у того паренька мертвыми с проломленными головами. Причем били по несколько раз, чтобы умертвить наверняка. Васькина жена лежала прямо в постели в чем мать родила, а любовничек у порога валялся в одних брюках. Свидетели подтвердили, что Васька за несколько дней до этого их обоих лупил, вдобавок, несколько дней не выходил из запоя в собственной квартире, — мало ли что за это время мог совершить. А когда менты нашли на месте преступления окровавленный молоток с Васькиными отпечатками пальцев, — им все стало ясно. Пришили убийство на почве ревности, дали десять лет. Не помогло и то, что он отпирался, утверждая, что оставил молоток у себя на рабочей тумбочке, и взять его мог любой работник цеха. Так Сморчка и посадили ни за что, а его начальница только молча потирала руки и злорадствовала на суде. Васька больше, чем уверен, что это именно она все организовала. Ну да ничего, срок ему немного скостили за примерное поведение, он уже почти три года как на свободе, наверняка уже успел отомстить за все свои страдания. Эй, Андрюха, ты что, заснул?