И тогда Твердислав сделал, наверное, последнее, что ему оставалось. Нехитрый приём — лбом ударил в лицо волшебнице. Свободная левая рука нашарила на её пояске нож.
Кончить дело одним ударом!
Огр опоздал. На долю секунды, но опоздал.
Клинок вошёл в бок девчонке.
Небо над головами вспыхнуло; тяжкий раскатистый гром отозвался яростным эхом в скалах. Аэ скорчилась, зажимая рану в правом боку, — болезненную, но едва ли особенно опасную. Замер и огр, тупо глядя в пылающее небо, по которому неслись, сбиваясь на лес и скалы, длинные огненные струи. Затянувшая ущелье паутина мгновенно вспыхнула, вниз посыпался горячий пепел. Из-за ближайших камней высунулась узкая рыбья морда какого-то самоходного боевого устройства, высунулась, плюнула огнём, и тут ему навстречу поднялась неестественно прямая человеческая фигура. Из рук брызнуло солнечно-ярким светом, и коричневый лоб машины немедленно вспыхнул.
…А по склонам, выжигая всё на своём пути, текли огненные реки, и туча перепуганных птиц в ужасе металась перед наступающей стеной пламени…
Хрипло взвыв и закрыв башку здоровенными плоскими ладонями, огр бросился наутёк, забыв даже о собственной спасительнице.
Аэ стонала. Из-под пальцев сочилась кровь; легкомысленный зелёный наряд темнел вокруг раны.
— За… зачем, глупый… — в груди у неё странно клокотало, точно лёгкие уже заполнились кровью. — Ты… не понимаешь…
Огонь играючи перемахнул через каменный гребень шагах в ста от замершего Твердислава. Еще немного — и пламя будет здесь.
Не раздумывая, парень подхватил Аэ на руки.
— Колдовать не будешь?
— Не-ет… не могу… ох…
Он бросился бежать. Чутьё на опасность заставило его повернуться спиной к перевалу, за который его так настойчиво звала эта самая Аэ.
Горели уже все склоны ущелья, а пламенные духи всё никак не могли уняться. Выли и ревели в поднебесье, осыпая всё вокруг испепеляющими стрелами. Юноша бежал, невольно вжимая голову в плечи. По матовому боку серого боевого комбинезона скатывались тёмно-алые капли чужой крови. Он не знал, куда бежит. Он просто уходил от огня и не думал, откуда здесь взялись танки и иное оружие, принадлежащее совсем иному миру.
— П-положи меня, — простонала девчонка. — Положи… и уходи. Это будет твой приз…
Твердислав оглянулся. Огонь наступал им на пятки.
— Сгоришь же, дура!
— Положи, — терпеливо проговорила девушка. — Меня… вытащат. Может быть. Мне… не уйти отсюда.
Голос её звучал совсем не как у безумной. Твердислав осторожно опустил её на землю.
— Может, всё-таки…
— Нет, — она неожиданно улыбнулась, правда, улыбка тотчас сменилась гримасой боли. — Беги. А я…
Из огненной стены, что наступала им вслед по ущелью, начали выныривать странные нечеловеческие силуэты.
— За мной, — с усилием выдавила она. — Уходи!
Глаза её меняли цвет. Из карих они становились цвета расплавленного золота, начиная светиться изнутри самым настоящим светом.
— Уходи! — в грудь толкнула невидимая ладонь. “А себя вот залечить не сумела…”
— Уходи, — губы дрогнули в странной усмешке. — Я ещё раз приду к тебе… а потом уже ты ко мне, и навсегда.
Фраза эта Твердиславу совсем не понравилось. Словно в детской сказке про воина и Смерть.
— Не оглядывайся! — хлестнул ее голос.
* * *
Эстерра командовала почти сотней автоматов и тремя десятками людей при пятнадцати тяжёлых танках. Подвижная группа, резерв Милоша, командира сектора 12, заняла оборону на Сорок пятой улице. Сражения редко разыгрывались на земле — чаще в воздухе или на верхних ярусах построек. В узкие ущелья улиц не любили соваться ни Умники, ни их враги. Хотя Умники частенько проникали в контролируемые Советом Старших кварталы, используя даже не глубокие коммуникации, а самые обычные, предназначенные для хождения улицы.
Эстерра всё выполнила по инструкции. Слишком много повидавшая, чтобы понапрасну рисковать собой или своими подчинёнными, женщина выставила вперёд четыре танка с экипажем из автоматов. На скорую руку возвела заграждения — вал мгновенно затвердевающей пены поднялся выше человеческого роста. Впереди, на перекрёстке, по-прежнему властвовал алый туман. Реактивная артиллерия била зажигательными зарядами, ставя заслон перед выдвигающимися к месту прорыва резервами Умников; Эстерра в эффективность подобных заслонов не верила. Слишком часто из моря сплошного огня начинали возникать один за другим вражеские танки… или кое-что много хуже танков.
А потом из тумана внезапно вынырнула человеческая фигура. В обычном для боевых частей сером комбинезоне, без оружия, с нелепой железкой в руках…
Бывалый командир отряда, вышедшая без единой царапины из пяти общих штурмов и сотни мелких боёв, Эстерра не колебалась ни секунды. Палец её вдавил кнопку активатора всех защитных средств в ту же секунду, как она заметила бегущий силуэт. Она ни на полпальца не верила, что тот мальчишка мог выжить. У Умников не выживешь. А если он уцелел в Сенсорике… значит, это уже не соратник, не друг, а…
Ведунская тварь, как сказал бы сам Твердислав.
* * *
Горело справа, горело слева. Горели чёрные стены домов. Горело серое покрытие под ногами. Прямо в грудь целилась огненная смерть, и спасти мог один только Великий Дух.
Уход “два”. Когда позорная смерть уже совсем близко.
Это заклятие он отрабатывал особенно долго. Не с первого, не со второго — лишь с третьего раза защитил перед Учителем право владеть им.
Он даже не знал, есть ли где-то поблизости Сила. Разум не спрашивал, а действовал.
Из-под ног рванулось нечто, раскалённая смесь компонентов дорожного покрытия, того, что залегало под ним, и того, что оказалось рядом. Звенящий удар швырнул его в глубину беспамятства так, что он не успел даже воззвать к Всеотцу со смертной молитвой.
* * *
Доклад Конрада и Милоша длился недолго. Здание X-12АЮ845 потеряно. Общая убыль личного состава сорок два человека, из них большинство безвозвратно. Сапсан и Рокамп погибли. Остатками их отрядов теперь командует Эстерра, организующая новую линию обороны. Мальчишка найден, состояние крайне тяжёлое.
Броня изрешечена, множественные проникающие ранения грудной клетки. Просто чудо, что ни один из осколков не угодил в сердце. Лёгкие пробиты. Если бы не медики Эстерры, парень уже был бы трижды мертв.
— Непохоже, чтобы он владел хоть какой-то магией, — проворчал Конрад, когда за Милошем закрылась дверь. — Сдаётся мне, ваше прльство, такой же он, как и все. Зря только с ними возимся. Да и вообще… — он осёкся, испугавшись собственной смелости.
— Что “вообще”? — недобро прищурился Исайя. — Что половина Совета спит и видит разжаловать меня из верховных? Опираясь на прошлые неудачи?
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});