Кхарг глухо взревел и рухнул. Эфес вывернулся из руки Твердислава, меч оказался погребён под чудовищной тушей.
— Сорок рыцарей… — пробормотал Твердислав, с усилием подсовывая дубину огра под мёртвое тело. — Сорок рыцарей, говоришь? Врал, поди…
— Конечно, врал, — засмеялись совсем рядом.
Твердислав так и замер со своей дубиной. Подловили!
На девчонке, что с ловкостью горной козы прыжками спускалась по головокружительной тропке, было нечто зелёное, короткое, загорелые ноги открыты много выше колен, за спиной — короткий лук в саадаке, торчат оперения нетолстых стрел. На загорелой шее — массивная цепь из необработанных золотых самородков. Выгоревшие волосы схвачены на лбу расшитым мелким бисером ремешком.
— Какие там сорок рыцарей! — хмыкнула девчонка, брезгливо попинав мёртвого острым носком сапожка. — Никого он никогда не убил, так, пугал только. Большой, сильный и глупый. Ладно, сейчас воскресим…
От мгновенного удара Силы Твердислав на секунду просто ослеп. Это была настоящая, чистая, незамутнённая Сила, коснувшаяся его души, словно вода — губ исстрадавшегося жаждой путника. С рук девушки потекли струйки тёплого пламени — не обжигающего, не испепеляющего, а именно тёплого, словно ласковое весеннее солнце.
— О-ох… — заворочавшись, промычал огр. — Опять, Аэ, опять! Опять убили! А ведь я…
“Что за бред? Что за ужасный бред? Верно, у меня уже всё совсем в голове помутилось… Не может такого быть! Я ведь стою сейчас на серой земле, над головой — не эта паучья сетка, а…”
— Какая разница, где ты стоишь? — вскользь, осматривая мгновенно затянувшуюся рану огра, бросила девушка со странным именем Аэ. — Потрогай этот камень. Он тяжёлый и холодный. Или иголки на сосне. Они пахучие и острые. Или… — она задорно улыбнулась, сдув со лба ухитрившуюся выбиться прядку, — можешь потрогать меня. Я — мягкая и тёплая.
Твердислав не выдержал — покраснел, и девчонка довольно хихикнула.
— По этой тропинке можно уйти далеко-далеко, за горы. Там у самого моря стоит замок старого чародея. У него собираются рыцари в поисках достойного подвига. Хочешь, мы отправимся туда? Или… к эльфам? Хочешь к эльфам? Настоящим, не то что ваша подделка! Там, где недоступная смертным красота обжигает сердца и взоры… где ручьи по-настоящему хрустальны, где…
Твердислав медленно пятился. Он не верил уже ничему. Ни глазам, ни ушам, ни даже ощущению Силы. Есть только одно, чему он может доверять, — чутьё на опасность. И оно, это чутьё, говорит — он на самом краю. На самом. Он уже завис над обрывом, над тёмным обрывом, на дне которого нечто худшее, чем смерть.
Его меч валялся у тропы. Огр, ворча, приводил себя в порядок. Два шага. Даже меньше — полтора. Но… что он может сделать против такой волшебницы? Даже если он дотянется до клинка…
— Вот и правильно, — одобрила его девушка. — Не надо хвататься за железки. Здесь они ни к чему. Во всяком случае, со мной. Ну так как, идём?
— Нет, — ответил он. — Нет.
— Почему? — огорчилась девушка. — А позволь спросить, куда же ты отсюда денешься?
— Куда-нибудь да денусь, — Твердислав как можно более равнодушно пожал плечами.
— Так для того, чтобы куда-то деться, всё равно придётся идти. Не лучше ли проделать дорогу вместе?
— А что тебе во мне? — Твердислав ответил вопросом на вопрос. — На кой я тебе сдался?
— А мне такие, как ты, нравятся! — с вызовом бросила девчонка. — Интересно мне с такими! И потом — тебе ведь отсюда всё равно никуда не деться. Понимаешь? Этот мир — мой!
“Этот мир — мой”. Х-ха! Мы ещё посмотрим, кто кого, — хорохорился парень. Меч в полутора шагах, м-да…
* * *
— Милош! Умники впереди. Триста метров. Опускаю танк… о, чёрт!.. Я в захвате!.. Сажусь!..
— Всем группам. Я — Милош. Скопление противника, сектор 12, восточный сегмент. Детекторы показывают активную Сенсорику. Перекрыть пути отхода, огонь вести на парализацию. Тяжёлое оружие применять запрещаю. Конец связи.
— Милош, я — пост тринадцать пять. К границе подходит группа бронетехники противника численностью до двадцати единиц. “Росомахи”. Сопровождения не наблюдаю…
— Внимание всем! Район сенсорной активности блокировать, подвижным группам резерва выдвинуться к посту тринадцать пять.
— Милош, я — Конрад. К посту тринадцать пять идут три колонны. Общая численность — около семидесяти. Тяжёлые танки прорыва. Периметр тебе не удержать. Эвакуируй посты тринадцать три, четыре и пять. Немедленно! Я ставлю огневой заслон, там сейчас будет жарко.
— Вас понял. Внимание всем! Подвижным группам задержаться на рубеже северного сектора. Дальнейшее продвижение только по моей команде, повторяю — только по моей команде, если не хотите попасть под наш же огонь.
— Милош, я Сапсан. Перекрёсток Семнадцатой и Сорок пятой улиц блокирован противником. Активность Сенсорики — шестьсот шестьдесят три. Видимость ноль. Останавливаюсь, приступаю к перекрытию подходов. Огня не открываю. Живых объектов не наблюдаю. Трупов не замечено.
— Вас понял. Разверните заграждения. Ничего, ничего, хоть так. Всё лучше, чем совсем без защиты.
— Милош, я Рокамп — двигаюсь к перекрёстку Семнадцатой и Сорок пятой со стороны Семнадцатой. Видимость — полтора балла. Локальный туман. Сенсоры отказывают. Активность противника — шестьсот восемьдесят и продолжает нарастать.
— Рокамп, это Конрад. Немедленно стоп. Все противотанковые средства…
Эфир заполнило бушующее море звуков. Миг спустя грохот сменился нестерпимо высоким завыванием, точно разом заорали сто тысяч котов, которых тянут за хвосты. Вой терзал уши; на экранах бешено плясали хаотичные сполохи.
Скрючившись в три погибели, высокий костистый Конрад сидел в кабине командного танка. Все экраны перед ним ослепли; человек зло усмехнулся, с лихорадочной быстротой переключая тумблеры. Шлем для мысленного управления всей этой техникой небрежно валялся в стороне. Конрад не признавал “нововведений”, даже если им — несколько веков. Руки его порхали над клавиатурами, точно у заправского пианиста. Раз, два, три — подключаются резервные мощности. Четыре, пять, шесть — меняется частота приёма/передачи. Семь, восемь, девять — переход на псевдоволоконную связь. Он понимал, что там, возле поста тринадцать пять, Умники начали прорыв, и теперь остаётся только гадать — давно ли запланирована эта операция или Умникам и в самом деле позарез, ещё больше, чем его высокопревосходительству верховному координатору, нужен этот проклятый мальчишка, от которого всё равно не будет никакого толку. Который если не покончит с собой, как иные его сородичи, то сойдёт с ума или выкинет что-нибудь ещё хуже.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});