Читать интересную книгу "Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз"

рассмеяться.

– Достаточно просто попросить. Тебе не нужно разжигать огонь перед моей дверью.

– Ты испытываешь мое терпение, бунтарка.

– Не думаю, что смогу поужинать с тобой, – с вызовом произнесла я. – Кроме того, сомневаюсь, что твой дедушка будет следить за тобой. Думаю, достаточно сделать вид, что ты собираешься на ужин. Пока я не услышу вежливого предложения, никуда с тобой не пойду.

– Тебе нужно прийти, чтобы получить ответы на свои вопросы, – с сарказмом заметил Каран. – Ах, но раз говоришь, что тебе не любопытно узнать обо мне, то ничего страшного. Можешь не приходить.

Это был удар ниже пояса, я мысленно поклонилась коварности Карана Чакила. Объявила, что согласна поужинать с ним, и после не проронила ни слова. Только надеялась на то, что место ужина не будет вычурным. Единственным утешением было то, что я собиралась получить ответы на свои вопросы, к тому же у меня было время подготовить список.

Я была благодарна за то, что в этот раз Каран остановился не рядом с моим домом, а в начале улицы. Открыв дверь машины, я тихо попрощалась:

– Хорошего вечера.

Каран какое-то время молча смотрел на меня через плечо, но в конце концов произнес:

– Хорошего вечера, Камешек.

Когда я вышла из машины, мужчина не сводил своих глаз с меня. Тяжесть его взгляда опустилась на мое сердце, превратившись в тяжелое бремя. Это не беспокоило, но и не радовало.

* * *

Я, как обычно, не стала ужинать с семьей и вышла из комнаты, чтобы поесть, только когда все легли спать. Я узнала много поверхностной информации о Биллур. По крайней мере, мы хоть что-то выяснили друг о друге. Она упомянула о том, что ей двадцать один и живет она в Измире. Почему-то девушка рассказывала только забавные истории о себе, но ничего о своей жизни. Тем не менее ее душевная боль ощущалась даже через написанные слова. Казалось, в них не было ничего особенного, но я чувствовала, что она что-то скрывает. Я не настаивала. В конце концов, я для нее была чужим человеком, и она не была обязана делиться со мной всем.

Биллур оказалась рыжеволосой девушкой с большими разноцветными глазами – зеленым и синим, – а тело ее было покрыто татуировками. Насколько я могла судить по фотографиям, стиль одежды был немного готическим, девушка была очень красивой.

Отложив телефон на тумбочку, я услышала стук в дверь моей комнаты.

– Можно, – пробормотала я. Что ж, они хотя бы сохраняли уважение к моей личной жизни.

Просунув голову внутрь, Дефне коротко оглядела меня.

– Мы можем поговорить? – тихо спросила она.

– О чем? – спросила я. Сестра немного растерялась, так как обычно я безоговорочно соглашалась. Она стала той, кто построил стены между нами, но со стороны казалось, что это была я. В таком случае я должна соответствовать ожиданиям.

– Пожалуйста, – продолжила Дефне тихим голосом. – Я сойду с ума, если не поделюсь этим с кем-нибудь.

Глядя в ее светлые глаза, я заметила покраснение вокруг них. О да. Думаю, пора снова войти в наши роли.

Я похлопала рукой по кровати и прошептала:

– Заходи.

Когда сестра вошла и закрыла дверь, я заметила, что ее руки тряслись. Всхлипнув, она забралась на кровать и села, глядя мне в глаза.

– Я слушаю тебя, – прошептала я. Желтоватый свет уличного фонаря просачивался сквозь шторы и разрезал темноту комнаты, как нож.

– Когда я сегодня выходила из университета… – Дефне сделала паузу и глубоко вздохнула. Положив руки на колени, она опустила свой взгляд на них. – Я видела отца.

– И?

– Он был не один, но… – Она подняла глаза и выжидающе уставилась на меня. Сестра собиралась заплакать, хотя я была уверена, что она плакала за несколько минут до того, как пришла в мою комнату, потому что область вокруг глаз у нее была чувствительной и сразу краснела. – С ним была женщина.

Ничего себе, не слишком ли он шустр для человека, которого всего несколько дней назад избили городские бандиты?

– Оу, – пробормотала я. Мне уже было известно о существовании этой женщины. – Может быть, это его подруга.

– Они целовались в машине, Мерве. Никто не целует так своих друзей, – сказала Дефне надтреснутым голосом, и слеза покатилась по ее правой щеке. Сестра всхлипнула, когда соленая влага достигла подбородка. – Он изменяет маме. – Я молчала. – Ты ничего не собираешься сказать? – спросила Дефне, вытирая глаза рукавом желтой ночной рубашки. – Я видела, как он целовал другую женщину. Как мы скажем об этом маме?

Она снова всхлипнула.

Если бы я рассказала Дефне, что мама уже знает, все, вероятно, усложнилось бы, и я не хотела в принципе во всем этом участвовать. Сестра не выдержала молчания и заплакала еще сильнее, а я ни на секунду не сводила с нее глаз. Наблюдала за ее красотой. Мы были похожи, но она выглядела красивее. Дефне была ухоженной. В то время как я одевалась в темные тона и в основном носила черные брюки и шорты, она предпочитала яркие платья и юбки с цветами и насекомыми. Мы были разными. Являлись разными людьми с похожими лицами. Она могла плакать, я давно перестала это делать и не могла найти слезы там, где их оставила. Пока сестра плакала, я равнодушно наблюдала за ней. Список наших различий был огромен.

– Мерве, – скулила она, тихо всхлипывая. – Почему ты никак не реагируешь?

– Ты сейчас реагируешь за нас обеих, – пробормотала я.

Дефне посмотрела на меня заплаканными глазами и подползла на коленях ближе.

– Я плохо себя чувствую, мне кажется, я умираю. Стоит ли мне рассказать все это матери? – спросила она так, будто это я была старшей сестрой и стены между нами не существовало.

Я почувствовала, как тонкая корка на моей ране трескалась. Рана начала болеть из-за попадающего в нее кислорода. Мне не нравилось смотреть, как Дефне плачет. Между нами давно выросли ледяные замки, но я не могла игнорировать тот факт, что сестра являлась частью меня. Даже если бы она разбила окна ледяного замка и ударила меня ножом, я бы не смогла от нее отказаться.

– Говорят, женщины такое чувствуют, – медленно произнесла я. – Может быть, мама обо всем уже знает. Кроме того, услышав это от тебя, она расстроится еще больше.

– Ей должно быть еще тяжелее, если она чувствует.

Голос Дефне стал немного громче, и она уже не просто плакала, а рыдала. Я не видела отца с того дня, как он дал мне пощечину, окончательно лишившись места в моем сердце, но, если бы он услышал рыдания Дефне,