Читать интересную книгу "Чёрная бабочка, летящая во тьму - Биннур Шафак Нигиз"

муху в слона, и эта ее привычка мне не очень нравилась.

Звон стеклянной бутылки, внезапно поставленной на наш стол, заставил вздрогнуть. Посмотрев на ее владельца, я увидела, что Энис смотрел на меня с самодовольным выражением лица. Брови нахмурились, он выдвинул стул и сел прямо напротив меня. Его взор все еще был обращен ко мне, пока парень тянул колу из стеклянной бутылки перед собой.

– Что? – спросила я, мои брови поднялись еще выше.

– Я сел, – сказал он небрежно.

– А теперь вставай так же, как и сел. Немедленно, – скомандовала я, губы Эниса изогнулись в насмешливой ухмылке.

– Я сижу и не планирую вставать, мисс Проблемная. Тебе лучше привыкнуть к моему присутствию, – сказал он, продолжая настойчиво смотреть. В его карих глазах была решимость, от которой меня тошнило.

– Вставай, – робко прошептала Бушра. – Пойдем за другой столик, Мерве.

Нахмурив брови, я сказала:

– Почему мы должны встать, Бушра? Пусть он встает! Проблемный!

Я пожала плечами, а Бушра посмотрела на меня широко раскрытыми глазами.

– Моя проблема – это ты, – тихо произнес Энис.

– Я действительно большая проблема, – подтвердила я, глядя ему в глаза и поднимая боевое знамя наверх. – Но видно, что тебя эта проблема не пугает. Знаешь, я много смеюсь над тобой и такими людьми, как ты. Ты меня развлекаешь. Потому что у вас столько свободного времени, чтобы беспокоить людей, которым вы безразличны. Знаешь, что тебе нужно сделать? Иди и выбери хобби, которое может быть полезно, и относись ко мне как к своей фобии. Никогда не подходи близко.

Я сильно толкнула стол, и его край ударил парня в живот. Он поморщился и с болью посмотрел на меня, я проигнорировала, встала из-за стола и пошла к выходу из столовой. Хотя чувствовала любопытные взгляды на себе, меня это не волновало.

Все занятия, которые я посещала, проходили со скоростью черепахи, из-за чего приходилось целыми днями находиться в стенах университета, похожих на подвал. Большую часть этого времени я размышляла, задавала вопросы, просматривала свои воспоминания и пыталась прояснить все для себя. На самом деле проблема была не в размышлениях. Проблема заключалась в том, что я не могла отвлечься от мыслей. Я была в их ловушке. Каждый раз, когда застревала в них, я прижимала к запястью невидимый скальпель.

Как мог порез, которого даже не было, причинять такую боль? Папа… Думаю, это слово занимало мои мысли больше всего. Одно слово, два слога, четыре буквы… Он все время бил ножом по долям моего мозга. Расцвел, как черная роза, посреди груди и вонзил свои ядовитые шипы в мое сердце.

Только одно имя заставляло меня выбросить это слово из головы. Точнее мужчина. Каран Чакил. В нем пряталось много вещей, которые мне были любопытны, которые я хотела узнать. Например, когда у него день рождения? Как звали его мать? Отца? Был ли Каран когда-нибудь влюблен? Или… Был ли влюблен в кого-то прямо сейчас? Какой у него знак зодиака? Или какая у него любимая еда?

Я хотела решить этого мужчину, как если бы он был математической задачей, напрягая свой ум, используя логику и тратя свое время. Хотела разрушить этот барьер между нами, найти Карана, прячущегося за щитами, и встретиться с ним лицом к лицу. Выйдя из здания университета, глубоко вздохнула, облокотившись на стену за спиной, достала телефон и нажала на нужное имя.

«Каран Чакил». Соединяется…

– Камешек?

– Я перед университетом, – прошептала я. – Жду тебя.

Когда мужчина повесил трубку, не ответив, мои губы приподнялись.

Я знала, что это значит. Каран был груб, но являлся самым заботливым из грубых людей. Я знала, что он будет здесь всего через десять минут, совсем недолго. Пока эта мысль грела мои щеки, я прислонилась спиной к внешней стене здания.

Я была подобно бабочке, оттолкнувшейся от земли и тянущейся к огню. Этот мир ударил меня по лицу твоим именем, но оно не оставило следов. Меня тянуло к тебе, и, пока я не обращусь в пепел, пути назад не будет.

Глава 12

Иногда я писала на ладонях невидимые письма.

Вопреки размытости судьбы, написанной у меня на лбу, чернила того, что я писала на ладонях, были моими переживаниями. Нельзя назвать слепым того, кто не видит будущего. Настоящий слепец тот, кто забыл свое прошлое. Ему будто зашили веки, а так невозможно написать красивых вещей, хотя и не все зрячие способны на это.

Я хотела, чтобы он увидел то, что я писала на своих ладонях.

Пальцы обхватили горячую кружку, пока я смотрела на пенящийся кофе перед собой. Я чувствовала на своем лице тяжелый, мрачный взгляд Карана. Мы были в маленьком кафе, где пахло свежим печеньем, и кофе оказался очень вкусным. Стены кафе были цвета слоновой кости, а на прилавке рядом с кассой стояли разноцветные угощения. Поскольку сладкое мне не нравилось, я проигнорировала его и заказала черный кофе. Каран также заказал черный кофе, и, если честно, кажется, я влюбилась в него во второй раз. Я находила искренними людей, которые любили черный кофе.

– Я уверен, даже кофе становится не по себе, – спокойно сказал Каран. Я медленно подняла взгляд и посмотрела на него.

– Что, прости?

Он скрестил руки на груди и сел, растянувшись на стуле, который был для него слишком мал.

– Ты слишком пристально смотришь, – сказал мужчина, глядя мне в глаза. Затем указал подбородком на кофе в моих ладонях: – Я об этом.

– Я немного отвлеклась, – призналась я, снова опуская глаза на кофе. – Есть вещи, которые меня беспокоят.

– Мне интересно, о чем это ты можешь беспокоиться. Это связано с кофе? – спросил Каран, будто говорил о чем-то совершенно обыденном.

Я нахмурилась еще сильнее, подумав о том, что кто-то действительно мог так шутить. Он делал это. Хотя, глядя на этого мужчину, даже не подумаешь, что это шутка. Он всегда выглядел так, будто собирался кого-то побить. Будто был готов совершить преступление.

– Это связано с тобой.

Каран не ответил, я продолжала упрямо смотреть на него. Выражение лица мужчины не изменилось, только нахмурились брови. Когда заметил, что я выжидающе смотрела на него, перевел взгляд на кофе перед собой. Пока черные глаза блуждали по напитку, его длинные ресницы затеняли острые щеки.

– На самом деле мне не интересно, что тебя во мне беспокоит, – на автомате ответил Каран. – Но я все равно позволю тебе спросить все, что захочешь.

– Дело не в том, что мне любопытно, – сказала я, раздраженная его холодностью.