Дженни не могла видеть лица Ройса Уэстморленда на таком расстоянии, но, пока он поджидал, когда опустят подъемный мост, буквально ощущала его нетерпение.
Словно почувствовав, что за ним наблюдают, он резко вскинул голову, скользнул взглядом по крыше замка, и Дженни, сама того не желая, вжалась в стену, чтобы скрыться из виду. Первое чувство, которое испытала она за эти пять дней, – страх, с отвращением поняла Дженни, распрямила плечи, повернулась и ушла в замок.
Двумя часами позже Дженни гляделась в зеркало. Блаженная бесчувственность, покинувшая ее у парапета, полностью испарилась, оставив взамен массу бурных переживаний, но лицо в зеркале являло собой бледную, безжизненную маску.
– Все будет совсем не так жутко, как ты думаешь, Дженни, – от всего сердца пыталась утешить ее Бренна, помогавшая двум служанкам расправлять шлейф невесты. – Не пройдет и часа, как все будет кончено.
– Хорошо бы, сам брак оказался таким же скоропалительным, как свадьба, – проговорила несчастная Дженни.
– Сэр Стефан внизу, в зале. Я сама его видела. Он не допустит, чтобы герцог чем-нибудь оскорбил тебя здесь. Это отважный и благородный рыцарь.
Дженни оглянулась, позабыв про гребень в руке, разглядывая сестру с усталой удивленной улыбкой.
– Бренна, мы ведем речь о том самом благородном рыцаре, что нас похитил?
– Ну, – защищаясь, напомнила Бренна, – в отличие от своего порочного брата он не пытался заключать со мной никаких бесчестных сделок!
– И правда, – согласилась Дженни, на миг совершенно отвлекшись от своих горестей. – И все же сегодня я бы не стала рассчитывать на его благородство. Почти не сомневаюсь, что при личной встрече ему захочется свернуть тебе шею, поскольку теперь он знает, как ты его провела.
– Но он совсем так не думает! – вспыхнула Бренна. – Он сказал мне, что я совершила очень отважный и смелый поступок. – И убитым тоном добавила: – А уж потом заявил, что мог бы свернуть мне за это шею. Кроме того, я не его провела, а его гнусного брата!
– Ты уже разговаривала с сэром Стефаном? – обомлев, спросила Дженни. Бренна ни разу не проявила ни малейшего интереса к кому-либо из юных ухажеров, преследовавших ее на протяжении трех минувших лет, а теперь явно тайком встречается с последним в мире мужчиной, которого отец разрешил бы ей взять в мужья.
– Мне удалось перекинуться с ним парой слов в зале, когда я ходила спросить кое о чем Уильяма, – призналась Бренна, жаркий румянец густо залил ей щеки, и она вдруг преисполнилась величайшей заботой о рукаве своего красного бархатного платья, который срочно требовалось разгладить. – Дженни, – тихонько проговорила она, склонив голову, – теперь, когда между нашими странами будет мир, думаю, я смогу частенько посылать тебе весточки. И если вложу словечко для сэра Стефана, ты позаботишься, чтобы он его получил?
Дженни показалось, что мир перевернулся.
– Если ты в самом деле уверена, что тебе этого хочется, позабочусь. И, – продолжала она, сдерживая смех, отчасти истерический, отчасти встревоженный безнадежной привязанностью сестры, – надо ли мне позаботиться также, чтобы сэр Стефан вкладывал свои словечки в мои весточки?
– Сэр Стефан, – ответила Бренна, поднимая на Дженни улыбающиеся глаза, – именно это и предложил.
– Я… – начала было Дженни, но смолкла, ибо дверь ее комнаты распахнулась, в покои шмыгнула крошечная старушка и замерла как вкопанная.
Наряженная в вышедшие из моды, но очаровательные одежды из сизо-серого атласа, отороченные кроликом, в старомодном тонком белом платье, полностью спеленавшем шею и часть подбородка, и серебристой, свисающей с плеч вуали, тетушка Элинор озадаченно переводила взгляд с одной девушки на другую.
– Я знаю, ты – крошка Бренна, – объявила она, кивая на Бренну и оборачиваясь к Дженни, – но возможно ли, чтобы столь прекрасное создание оказалось моей маленькой дурнушечкой Дженни?
Она восторженно глазела на невесту, стоявшую перед ней в платье из светлого бархата и атласа с низко вырезанным квадратом лифом, с высокой грудью, широкими длинными рукавами, густо усеянными от локтей до запястий жемчугами, сверкающими рубинами и алмазами. Великолепная атласная пелерина, отделанная бархатом, тоже с жемчужной каймой, была пристегнута к плечам Дженни парой чудесных золотых брошей с жемчугом, рубинами и алмазами. Волосы ниспадали на плечи и спину, сияя не хуже золота и рубинов.
– Кремовый бархат, – заметила тетушка Элинор, улыбаясь и широко простирая руки. – Весьма непрактично, моя дорогая, но до чего же красиво! Почти так же красиво, как…
Дженни кинулась в ее объятия:
– О тетушка Элинор! Как я счастлива вас видеть! Я боялась, что вы не приедете…
Бренна выглянула на стук в дверь, обернулась на Дженни, и слова ее враз оборвали радостные излияния сестры:
– Дженни, папа хочет, чтоб ты сейчас же сошла вниз. Бумаги приготовлены к подписанию.
Ужас, почти смертельный, объял Дженни, болезненно скрутив внутренности, согнав краски с лица. Тетушка Элинор просунула ей под локоть руку и, откровенно пытаясь отвлечь от мыслей о предстоящем, мягко потянула к двери, неустанно щебеча и описывая ожидающую их внизу картину.
– Ты глазам своим не поверишь, зал просто битком набит, – тараторила она в ложной уверенности, что вид толпы развеет страх Дженни перед встречей с будущим супругом. – Папа твой выставил сотню вооруженных людей в одном конце зала, а он – легкий оттенок высокомерия пояснил, что «он» – это Черный Волк, – чуть ли не столько же своих рыцарей прямо напротив, лицом к лицу с вашими.
Дженни деревянной походкой шагала по длинному коридору, считая каждый свой медленный шаг последним в жизни.
– Похоже, – натужно проговорила она, – готовятся к битве, а не к свадьбе.
– Ну да, только это не так. Не совсем так. Там, внизу, дворян больше, чем рыцарей. Король Джеймс, должно быть, половину двора отправил присутствовать на церемонии, и вожди соседних кланов тоже тут.
Дженни сделала еще один скованный шаг по протяженному темному коридору.
– Я видела, как они прибывали нынче утром.
– Да… Ну и король Генрих, наверно, пожелал, чтобы это стало поводом для особого торжества, ибо сюда явились английские дворяне всех сортов, а некоторые привезли с собой и жен. Чрезвычайно поразительное зрелище – шотландцы и англичане, в атласе и бархате, собравшиеся вместе…
Дженни повернула и принялась преодолевать короткие крутые пролеты лестницы, витками каменных ступеней сбегающей в зал.
– Там, внизу, очень тихо… – заметила она дрожащим голосом, стараясь уловить приглушенные звуки мужских голосов, преисполненных вымученного веселья, нервные смешки женщин… и ничего более. – Чем они все заняты?