Не подавляйте ребенка своим лидерством! Не надо без конца ему «помогать», не давая возможности всмотреться, вдуматься, вспомнить, сообразить. На помощь надо приходить тогда, когда это действительно нужно, – ведь мы хотим, чтобы везде, где только можно, он научился обходиться без нас. Зачем же заменять его собою?
Родителям иной раз кажется, что ребенок движется вперед слишком медленно. Подталкиваемые своим нетерпением, не понимая того, что в строго организованной системе занятий один аспект работы неразрывно связан с другим, они вмешиваются в учебный процесс, нарушая его. Как говорится, «ставят телегу впереди лошади». Учишь с ребенком существительные – мама уже принялась учить глаголы, только начали изучать глаголы, смотришь – ребенок с муками заучивает подряд их спряжения во всех лицах и временах, задаешь проработать одну главу – пронеслись галопом через всю книгу, и не просто прочитали или рассказали ребенку весь сюжет – учили его самого рассказывать текст от начала до конца. Все это вместо того, чтобы выучить заданное.
Результат, как правило, очень и очень огорчителен. Ребенок может потерять охоту к учению не потому, что с ним недоработали, а потому, что с ним начинают перерабатывать. Если он успешно справляется с заданием, хорошо и с интересом учится, родители теряют представление о том, что он действительно может, а чего не может, и берутся за выполнение невыполнимых задач: нагромождают как попало, обрушивая на него лавину разнородных сведений, обширный и бессистемный материал. Очень скоро они убеждаются в том, что ребенок, которым они так гордились, начал нести околесицу, в которой смешалось все: исторические факты, явления природы, устройство атома, расположение Северного и Южного полюсов, параллели и меридианы. Принцип при этом всегда один и тот же: как можно больше и как можно быстрее, почва для этого подготовлена – вперед! Сталкивалась я с этим не один раз.
Не помню, кому принадлежит высказывание «слишком много учился, потому отстал в развитии». Экспериментировать, работать с выдумкой и увлечением можно и нужно, но – в пределах строго определенного курса, отнюдь не с бухты-барахты, потеряв представление о каких бы то ни было стратегии и тактике, как о цели, так и о средствах. У нетерпеливых педагогов цель одна – делать все как можно быстрее. Как ребенок должен рассказывать сказку? Отвечать на вопросы или самостоятельно излагать сюжет – пусть маленькими, коротенькими, но последовательными фразами? А как проговаривать трудные слова: по слогам или целиком, выделяя труднопроизносимые, куда-то все время ускользающие согласные – ну, допустим, в словах типа «воротник», «стекло», «сквозняк»? Все это систематически прорабатывается на уроке, но родители уроки посещают редко, а если и посещают, то иной раз выполняют задания не точно. Ребенок не в состоянии сориентироваться и сбит с толку: дома учил одно, на уроке спрашивают другое. Он замыкается в себе, ему трудно, а стало быть, и неинтересно. Родители недоумевают – столько занимались! – сердятся на ребенка, а виноваты сами. Занимались много и старательно, но не тем, чем надо было. Заменять педагога не следует, его надо не заменять – с ним надо взаимодействовать.
Каким бы способным и развитым ни был ребенок с синдромом Дауна, как бы ни поражал нас своими достижениями, он остается ребенком с синдромом Дауна. И заниматься с ним, учить его, в любом возрасте – и в шесть, и в семь, и в восемь, и в четырнадцать лет – мы должны, учитывая это обстоятельство.
Всегда надо помнить о том, с кем мы имеем дело. И успех этого дела зависит от нашей чуткости, от умения не спешить, не определять в работе никаких обязательных сроков, не ставить перед собой невыполнимую задачу сразу осуществить программу-максимум.
Ребенок хорошо воспринимает то, к чему подготовлен, он усваивает новые сведения, если они попадают на хорошо проработанную почву. Во что эти сведения вписываются, с чем сопрягаются?
На всех этапах обучения ученик не должен выбиваться из поля системных знаний, а его педагог должен стремиться к обеспечивающим единство всей системы взаимосвязанности, взаимопроникновению и взаимодействию отдельных частей, к их «встраиванию» в эту систему: материал должен быть согласован с тем, что ребенок изучал ранее, строго выверен, отмерен. Нужно точно ощущать, когда и что является лишним. Ощущение это приходит с опытом, и я не устаю повторять: от умения правильно распределить материал зависит очень-очень многое. Ваш ребенок вполне может миновать какие-то ступени, двигаться дальше, перешагнув через них либо, наоборот, надолго на чем-то задержаться. С ним никого не надо догонять, ни с кем его не надо сравнивать. Он такой, какой он есть. Делайте то, что нужно именно ему, вашему сыну или дочери, – спокойно, размеренно, никуда не торопясь, терпеливо ожидая результата.
И наконец, последнее, на мой взгляд – самое важное. Мы должны учить ребенка с синдромом Дауна особым способом. Не так, как учили нас самих и как мы учим теперь его сестру или брата. Нельзя втискивать дауненка в навеки усвоенные, привычные рамки: то, что наработано в сфере образования для обычных детей, детям с синдромом Дауна не годится. Система занятий с таким ребенком должна быть совершенно особой, ориентированной именно – и только! – на него: это отнюдь не облегченный вариант занятий с обычным школьником.
Сколько нужно заниматься?
Перед родителями неизменно встает вопрос: сколько нужно заниматься? Сколько должен длиться урок? Академический час, астрономический час, полчаса, минут пятнадцать – двадцать – сколько? В один прием или несколько раз в день? Должен ли ребенок сидеть за столом или это необязательно?
Все зависит от того, чем конкретно вы собираетесь заниматься, приступили ли с первого урока к делу, когда ребенок послушно открывает рот и повторяет за вами слоги, или для начала, стараясь расположить его к занятиям, зажигаете свечки и фонарики, нажимаете на кнопки звучащих игрушек, а может быть, вывалили на стол всю свою коллекцию машинок: сейчас они будут ездить у вас по наклонной доске.
Первый же мой урок длится не менее сорока пяти минут, которые дети совершенно спокойно выдерживают незаметно для себя и вначале, и в дальнейшем. В зависимости от того, насколько ребенок усидчив, можно эту норму соблюдать или не соблюдать. Отсиживать непременных сорок пять минут необязательно, тем более что дома можно заниматься на протяжении целого дня: за обедом, на прогулке, перед сном, время от времени о чем-то спрашивать, привлекая его внимание, на что-то указывать – все это, разумеется, в контексте полученного от педагога задания или в зависимости от цели, которую вы себе поставили.
На уроке не должны царить скука и учительский произвол – вот это самое главное. Однако не следует думать, что ребенка надо непременно развлекать, уверяю вас – он и сам стремится к знанию, его мозгу требуется работа. Он ощущает в ней потребность, ему тяжело пребывать во мраке непонимания и неумения себя выразить.
Как-то на уроке у меня сидела моя приятельница. Мальчик трех лет рассматривал картинки в книжке, заучивал слоги, составлял из них слова. «Такому малышу, наверное, трудно целый час сидеть на диване и не игрушками играть, а работать», – сказала моя подруга. После урока мальчик с мамой вышел в коридор одеваться и неожиданно сел на пол. «Сеня, в чем дело? Вставай, пойдем домой», – сказала ему мама. «Утиться (учиться)», – тихо промолвил ребенок, встал и снова направился в комнату. После занятий пятилетняя Марина усаживается в кресло и мрачно смотрит на Армена, который пришел ей на смену, раскладывает на столе книжки и занимает свое законное место на диване. Ее стараются оторвать от кресла и увести домой, но, вцепившись в подлокотники, она упорно этому сопротивляется. У Васи церебральный паралич, на уроке он весел, постоянно пребывает в эйфорически приподнятом настроении, а тут вдруг принимается горько плакать, когда бабушка собирает со стола и складывает в сумку его тетрадки. «Что с тобой, почему ты плачешь?» – «Я еще картину не рассказал “Грачи прилетели”».
Если ребенок увлечен, занимается охотно, значит, он не устал, пусть занимается, если хочет, но если действительно устал, занятия надо прекращать.
Не забывайте – они другие, и учим мы их по-другому
«Лучшую компанию составляют двое» (англ. пословица). За исключением тех случаев, когда вы намеренно приглашаете кого-нибудь из родных поучаствовать в занятиях, на уроке никому не позволяйте вмешиваться в работу. Если педагог работает в полную силу, между ним и ребенком устанавливается очень напряженное поле взаимодействия. Любое вторжение это поле разрушает.
Ребенок не в состоянии воспринимать замечания, одновременно поступающие с разных сторон, и адекватно отвечать на них: он не знает, кого ему слушать. Тому, кто выступает в роли педагога, добровольный и нетерпеливый ассистент не только не помогает – он ему мешает.