мертвой птицей лежала ее маленькая кисть. Разве что по надрезу, что сама же и нанесла, противясь навязанному браку. Осталось только надеяться, что та ее глупость оставила след.
Меррит закрыла глаза, вновь возвращаясь к брачному обряду. Утро. Новость Хэтчера. Старое платье и наволочка на голове вместо вуали.
— Сойдет, — бросил тогда дядя, вызвав смешки прислуги.
Дорога в храм. Она даже не плакала. Хотела, но с тех пор, как выбралась из смертельных объятий Оскольчатого моря, плакать просто не могла. Даже тогда на площади, наблюдая за наказанием черноволосого мальчишки, не плакала. И уж точно не проронила слезинок на похоронах тети, что так и не стала любимой тетушкой.
В храме они остались вдвоем — Безликий вершит таинство в тишине и без свидетелей. Запомнила Меррит бесконечно мало. Руки на алом камне, они утонули в нем, словно это и не камень был, а пудинг, который так любил Риволь и который она успела возненавидеть. Слова клятвы, доносящиеся откуда-то из вышины, что она безвольно повторяла. Окутавший их свет. Кинжал в ее руке, что она глупо воткнула в плечо, скрытого под такой же наволочкой, незнакомца. И злобное шипение, напугавшее ее до жути. Он отшвырнул ее, как досадное недоразумение, перешагнул, через упавшее под ноги тело и покинул храм.
Сможет ли стать нормальным мужем тот, кто уже однажды поднял на нее руку? Меррит покачала головой — она не знала ответа. Как и не знала, кто стал ее мужем.
Девушка вздохнула, прислушиваясь к щебетанию Лиссы.
— … обрез ткани привезли. Платье пошью. И тебе пошить надо. Весной же обряды будут.
— Обряды?
— Свадебные. Зимой не принято — храм далеко, а весной все женятся, кто пару нашел. Вот и Рейхан готовится. Приданным запасается. Все ткани сперва ей показывают, а нам из остатков выбирать приходится, — делилась новостями Лисса.
— А теперь тсс! Нельзя, чтобы нас увидели, — прошептала девушка, воровато ныряя в кусты. — Мне мальчишки это место показали. Они часто подглядывают, когда не на занятиях.
Мальчишек в крепости было много. Приеры появлялись в пятилетнем возрасте, едва их забирали у матери. Были и те, которых призыв забрал из дома в шестнадцатую зиму. В отличие от приеров эти парни после десяти лет службы могли вернуться домой. Приерам же возвращаться было некуда. Лишь немногих из них признавали отцы. Остальные горе-родителя видели всего пару раз в жизни и то только потому, что император обязывал самолично забирать сына из деревни приерок и привозить в крепость.
— Ооо, мы вовремя, — прошептала Лисса.
Меррит проследила за ее взглядом и застыла, всматриваясь в полуобнаженных мужчин. Спустя несколько минут пристального наблюдения, обреченно выдохнула. Коури был прав — найти приера со шрамом просто невозможно. У них у всех шрамы — прямые и ровные от резаных ран, извилистые неровной формы рванные раны, укусы всевозможных форм и окрасов и небольшие круглые отметины от арбалетных болтов…
— …лишь Вершитель всегда в рубашке тренируется, — долетел до Меррит тихий шепот Лиссы. — А я бы посмотрела. Он красавчик. Хотя приеры все красавчики. Вот встречу своего избранника…, - затянула свою любимую песню девушка.
Меррит снисходительно улыбнулась, она уже привыкла к тому, что любой разговор Лиссы сводится к приерам и ее мечтам стать избранницей. Лисса даже Крайта, каждую свободную минутку торчащего на кухне, не замечала. А тот смотрел на девушку восторженными глазами и готов был выполнить любое ее желание.
Глава 22
Меррит вгляделась в темное окно и села на постели, обхватив колени руками. Опустила голову, наблюдая за первыми лучами Хайреи, что показались из-за горизонта.
Две седмицы… Именно столько она провела в крепости. Время неотвратимо утекало сквозь пальцы, подобно полноводной реке, и остановить его девушка была не в силах. Каждое утро она смотрела на знак на руке и каждый раз замечала, как стирается нанесенный в храме рисунок. Четкая и яркая вначале печать стала почти неразличимой.
Седмица… Всего лишь седмица осталась у нее до того момента, как исчезнет метка и она сможет выбрать новую жизнь и мужа. Но будет ли у нее этот шанс? Что произойдет, когда метка исчезнет? Меррит год искала ответ на этот вопрос, но так и не нашла. Никто не знал, что происходит с девушкой. Настоятельницы в обители пугали неотвратимой смертью, девочки шептались за спиной. А Меррит… Меррит просто решила, что терять ей уже нечего — выживет и сможет забыть обо всем — будет счастлива, не выживет — она хотя бы попыталась.
Как долго она сможет еще прятаться в Диких землях? Наверняка, ищейки Хэтчера уже рыщут по империи в поисках беглянки. Да и Ниас-Рий ждет наследницу.
Девушка прикрыла глаза, отгоняя тревогу. Времени оставалось очень мало, а она почти не приблизилась к разгадке. Меррит досадливо покачала головой. Все эти дни она собирала данные о приерах по крупицах.
Ей повезло. Мужчин подходящего возраста и носящих фамилию Зар'Инотт было всего четырнадцать. И только у четырех из них была чистая кожа в месте, где должен был оставить след кинжал Меррит.
Еще парочку она отсеяла, уточнив возраст. Нет, Меррит не знала точно сколько лет навязанному мужу, помнила только слышанную фразу от слуг, что он младше семнадцатилетнего Риволя, а наследник все равно нечета ему в силе и храбрости.
Один из кандидатов так увлеченно твердил всем об отцовском замке вблизи Ке-Рола, что его Меррит тоже вычеркнула. Как и ту троицу, что покидала Дикие земли только в сторону Расколотых. Вычеркнула она и того кандидата, чье тело вчера доставили из Расколотых земель.
Осталось всего трое. Точнее двое и Вершитель. В последнем она сомневалась, так как определить его точный возраст ей не удалось.
Вчера из Мертвых земель вернулся Зорен Дер'из. Высокий зеленоглазый шатен. Элегантный, даже скорее фатоватый, он выглядел так, словно вернулся не из военного похода, а из императорского дворца. Почти, как Дагьер, со своим серебряным позументом на камзоле и кружевным изысканным платком.
Мерит немногое удалось узнать о Зорене. Только то, что особь, поделившуюся семенем с его матерью, он ненавидел всей душой. И эта ненависть делала его самым очевидным кандидатом из возможных.