- Э-э-э, - глядя на неё и кусая губы, протянула я. - Слушай… а ты… ну, не знаешь, как она от твоего ошейника отцепляется? И как вообще ошейник снимается?
Мальчик задрожал сильнее, но головы так и не поднял. И молчал.
Ой. А если вспомнить - я не слышала, чтобы Ален что-то говорил, ну, после того, как таким стал. Ни разу.
- Ален. Скажи… ну… ну скажи хоть что-нибудь!
Мальчик в ответ тихонько заскулил.
Бли-и-ин.
Я возилась с цепочкой, плюнув на ногти - всё равно сломаны, когда в комнату втащили лохань и уже другие служанки встали наизготовку - наливать воду. Я, пыхтя и ковыряя цепь ножичком для бумаги, отослала их, сказав, что сама разберусь. Меня предупредили, что будут рядом и, слава богу, спорить не стали.
Цепь поддалась. Я бросила её в дальний угол - под очень изумлённым взглядом Алена.
Хм, Эд вчера что-то говорил про то, что у кого цепь, тот и хозяин. Это он в фигуральном смысле? Или цепь - артефакт? Тогда как-то слишком легко она снялась…
Ощупывая ошейник, Ален наблюдал, как я набираю лохань - точнее, развожу в холодной воде кипяточек. Я пыталась с мальчиком разговаривать, но быстро бросила - в лучшем случае Ален в ответ испуганно скулил, кажется, реагируя на малейшие изменения тона.
У них действительно есть заклинания, превращающие человека в это?! Господи, я не хочу жить в таком мире…
От лохани исходил пар, и я была уже вся мокрая, когда вода стала, наконец, нужной температуры, и я повернулась к мальчику.
- Ален, иди сюда.
Господи, представляю, как ему кошмарно будет мыться с такими шрамами и кое-где чуть зажившими ранами, но это лучше, чем…
Я вздохнула, посмотрела на испуганно трясущегося мальчишку.
- Ален!
Мальчик подошёл. Маленький, сейчас даже свои десять не напоминающий. У меня сердце сжалось, когда он на меня глаза поднял. И ещё хуже стало, когда перевёл их на ванну и заскулил, а потом и застонал, похоже, от отчаяния, когда я мягко попросила: “Залезай”. И не шелохнулся.
- Ален, ну ты чего? - не выдержала я. - Давай. Ну?
Он, так и стоял, не двигаясь - пока я, не выдержав, не шагнула к нему. Тогда, вскрикнув и упав на пол, на четвереньках бросился прочь - сначала под кровать, потом - по всей комнате.
Мда, кот, хоть и царапался, но его поймать было легче. Алена я тронуть боялась, а он, даром что избитый, резво от меня убегал. И уговоры не помогали, а угрожать… этому?
С полчаса спустя в спальню заглянули, привлечённые шумом, стражники. Эти мальчишку поймали быстро.
- Госпожа? - поинтересовался один, держа Алена за волосы. - Что вы хотели с ним делать?
Я дрожащей рукой указала на лохань.
- Мыть.
Второй стражник хмыкнул. А первый поинтересовался:
- Зачем?
Щас я… щас я буду злиться…
- Затем! Суйте его в воду, раз уж пришли!
Стражник пожал плечами и, подтащив упирающегося и скулящего Алена к лохани, кинул в воду. Ален забарахтался, лохань чуть не перевернулась, но я вовремя успела подбежать и схватить мальчика за плечи, заодно и вытаскивая, уговаривая и успокаивая. А, когда он, наконец, перестал отбиваться, и я смогла оглядеться, ища, чем его мыть, стражников уже не было.
В корзинке рядом с лоханью обнаружилась куча всяких баночек, явно предназначенных для меня, если судить по запаху. Ладно, я всё равно не знала, какие для чего, и вылила их на Алена по очереди. Мальчишка сразу стал пахнуть, как цветущий весенний сад - и расчихался вслед за мной.
Но всё равно, лучше, чем было.
А потом я отмывала его плетёной мочалкой, стараясь не сильно скрести и при этом ещё и грязь смыть. Ален плакал, я, стиснув зубы, пыталась не замечать.
Где-то в процессе нам принесли одежду и еду. Оставили и ушли - хотя это я, кажется, не дослушав, их отправила.
Превращаюсь в леди потихоньку. Вон, уже и приказы раздавать начала.
Завернув Алена в прообраз полотенца, я отнесла его на кровать и принялась вытирать, а мальчишка всё смотрел на меня изумлённым, испуганным взглядом, но хотя бы больше не отбивался. А когда закутала в одеяло и попыталась уже не нужным полотенцем стереть лужи на полу, мальчик уставился на еду у камина как зачарованный.
Я бросила тряпку и принесла ему чашку с бульоном. Сунула в руки.
- Ешь давай.
И, замерев у камина с кувшинчиком горячего вина, с ужасом смотрела, как он пьёт, судорожно захлёбываясь, торопясь. Слова “Ален, тише, ну зачем ты так?” имели обратный эффект - мальчишка вылакал остатки в два глотка и раскашлялся, потому что наверняка не в то горло пошло.
Вином я поила его сама. И мне плохо было каждый раз, когда он вздрагивал от моего прикосновения.
Врач его осматривать отказался. Я вышла из себя, кричала, что они все здесь жестокие идиоты, даже швырялась чем-то, но делу это никак не помогло. Передо мной вежливо извинялись - раз сто - говорили, что метаморф не человек и лечить его нельзя, ибо кто знает, как на этих бесовских созданий лекарства действуют. И всё в таком духе.
Ещё и Ален после моей истерики шарахнулся в дальний угол кровати. А когда я попыталась его укрыть, попробовал сбежать под кровать. Я буркнула: “Тут спи”. Но он расслабился только, когда я отошла к камину.
Чуть позже заглянули служанки, спросили, не нужно ли меня прибрать. Я, думая, что Эд вечером может заглянуть и увидит лахудру в заляпанной сорочке - после купанья Алена, - согласилась. Только просила потише. Служанки обещали - и разговаривали шёпотом, пока я мылась, пока одевалась, выбирала украшения.
Потом разжилась книгой со стола - наверное, оставленной Эдом - что-то про военную историю. Читала, понимая меньше половины, но хоть отвлеклась.
А вечером, расслышав стук копыт, бросилась к окну. Кажется, в ворота въезжали всадники, но кто и сколько из моего окна различить не получалось. Я промаялась ещё с часок, слушая затихающий шум со двора, не выдержала и решила сделать вылазку.
На пороге меня пробовали остановить. Стражники, кажется, не те, что утром Алена “купали”. Я попыталась изобразить настоящую леди, высокомерно поинтересовавшись, в чём дело. Потом пригрозила, что расскажу принцу, как они меня… ну… Ребята, кажется, решили не ставить под вопрос моё воображение и “ну”, и пошли на попятную.
Где Эд, я не знала. Потому шла, куда глаза глядят. Глядели они куда-то не туда, потому что сначала я забрела на кухню, не удержалась, своровала пирожок, оказавшийся с яблоком - пока кухарки на меня таращились. И пошла дальше, на этот раз решив попытать счастья на этажах повыше.
На последнем мне перестали попадаться и стражники, и слуги, и я спокойно шагала, прислушиваясь к дверям, как делал Эд у альбионца.