Не смогла.
Не уберегла.
Подвела.
Без Михаэля в её жизни осталось всего два дорогих человека.
И всё что от неё требовалось — беречь их. Всеми силами. Любой ценой.
А ведь она на самом деле могла тогда остаться. Могла попытаться. Хотя бы попытаться спасти Орин.
Ну и как же она теперь посмотрит в глаза Михаэлю? Как признается, что не смогла уберечь его дорогого друга?
«Хорошо еще, Аврора по-прежнему в порядке. Хавьер и Франциско хорошо о ней заботятся. Берегут как зеницу ока. Кто знает, может быть настанет день, когда Аврора с Франциско перестанут воспринимать друг друга как сводные родственники. И рано или поздно научатся любить. Уверена, они бы легко смогли стать счастливее вместе. Уж точно куда счастливее, чем продолжая любить нас с Михаэлем»
— Пришли, — остановился Велес перед ступенями храма, приводя Марию в чувства.
* * *
Несмотря на вид неотесанного тюрбана, и вел себя, и говорил Велес, как подобало аристократу. По всей видимости, уже ни раз, имея дело с подобными и отлично изучив их напыщенную, агрессивно-высокомерную манеру.
Что же до Марии, то на этот раз ей действительно не было нужды подавать голос. Куда важнее казалось не столько задавать вопросы, сколько следить за реакцией и поведением священника. При чём, довольно необычной. А ведь за свой недолгий век, она с лихвой успела поведать религиозных фанатиков.
Но этот…
Этот явно отличался от всех прочих.
Худой, высокий с морщинистой серой кожей и каким-то совершенно необъяснимым блеском в серых глазах. То, с каким достоинством и исступлением цирковник отчитывался о проводимых чистках, вызывало у Марии откровенно отвращение.
Казалось, он считает себя мессией!
Спасителем!
Богоизбранником!
Не просто человеком другого сорта, а чуть ли не наместником Бога на земле. Его карающим перстом и милостивой десницей!
Настолько сильно эта идея укоренилась у него в голове, что даже с ними — посланниками самого Папы Римского он говорил с позиции силы.
— Большое спасибо, что прибыли в наш скромный город, но на этом всё. Больше мы не нуждаемся в вашей помощи, — снисходительно произнёс священник, продолжая восседать на помпезном деревянном кресле, поглаживая длинными, узловатыми пальцами вырезанные из дерева морды львов. — Насколько вы могли заметить проезжая по городу, мы вполне успешно изловили практически всех ведьм, благодаря чему, мор скоро закончится.
— Вы настолько в этом уверены, что готовы отказаться от помощи рыцарей ордена? — не сдержал Велес удивления.
— Более чем, — снова посмотрел на него священник, не скрывая пренебрежительного тона недовольно причмокивая, словно к нему в рот попало что-то мерзкое. — За последний год мы изловили куда больше дьявольского отродъя, чем в любом другом городе Франции.
— Не поделитесь ли секретом подобного успеха? — впервые подала голос Мария, взывая у священника очередную самодовольную ухмылку. — Что делает вас настолько особенным? Исключительным служителем Господнем, — специально подлила масло во всепоглощающее пламя его самолюбия и гордыни.
— Мои благочестия и праведность. Как только Господь увидел их, начал говорить со мной, посылать видения, направляя на путь истины, — на этот раз тонкие мужские губы изогнулись в совершенно другой, помешанной и одержимой улыбке, теребя перстень со скрытым под камнем тайником, из которого, как на мгновение показалось Марии, выглядывал кончик тонкой, платиновой нити. — И пока Он благосклонен ко мне, я всегда смогу защитить вверенных мне людей. И сделаю это сам! Без чьей-либо помощи!
— Как пожелаете, ваше преосвященство. Больше мы вас не потревожим, — слегка поклонилась ему Мария, прекрасно понимая, что другого отношения к себе святой отец не потерпит.
Прекрасно ощущала это своим внутренним звериным чутьём. От этого полоумного фанатика ничего другого ждать не приходилось. Уж слишком он непоколебим в своей вере в совершенно особенную связь с Господом.
— И это всё? — недоумённо посмотрел на Марию Велес, когда они покинули храм, поспешно спускаясь по каменным ступеням.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Нет. Но смысла продолжать этот фанатично-религиозный бред не было. По крайней мере, пока. Ни я, ни ты сейчас в любом случае ничего толкового сделать не сможем. И дело не только в том, что у меня связаны руки. Церковник не просто верит в то, что говорит, а буквально одержим этой мыслью. И судя по тому, как над ним трусятся солдаты, ни он один. Хочешь рискнуть надавить на их мессию? Что ж, пожалуйста. Надеюсь, ты сумеешь отбиться от всех его людей.
На самом деле Марию не особо заботили разборки со священником. Какое-то внутреннее чувство, которое она всё чаще и чаще считала голосом Михаэля, подсказывал, что этот помешанный фанатик не более чем обычная марионетка. В памяти снова возник пришедший к Лоле «ангел».
Только лишь по у виденному Марии было сложно определить, что это была за сущность, как ни как, а она проникла в пресное воспоминание, но то, что он призвал для заключения контракта демона было очевидно.
«Как не посмотри, но подобное я вижу впервые. Если этот мужчина демон, то почему не заключил контракт самостоятельно? А если на самом деле ангел, то по какой причине ему так беспрекословно подчиняется нежить? Но, что ещё интересней, зачем он указывает священнику на клеймённых? Какой вообще в этом смысл? Неужели специально хвосты за собой подчищает?
Странно…
Слишком странно…
Обычно демоны примитивны во всем, что касается контрактов. Что же до подобных ухищрений, на них идут исключительно люди — самые хитрые из всех монстров. А я сейчас совсем не в том положении, что бы вступать в бой с другим контрактором. Даже если это тот самый человек…»
— О чём задумалась? — с любопытством посмотрел на неё Велес, прекрасно понимая, что чем дольше молчит эта девчонка, тем более изощренные мысли рождаются в её чудной головушке.
— О том, что теперь мне нужно похоронить Лолу.
— Лолу? Это ты про ту, что стала ведьмой?
— Да. Теперь когда мы со всем разобрались дело осталось за малым.
Ну вот, и снова Велес раздраженно сжал челюсть, едва скаля зубы:
— Как ты её нашла?
— С помощью ритуала. Если ты не забыл, то в условиях ничего не было сказано, что я не могу навести на неё стражников.
— Знаю. Поэтому ничего тебе и не говорю, хитрая засранка.
— Ещё немного и я решу, что спутала тебе все карты, — усмехнулась Мария, глядя на того.
— Так и есть.
И кто бы только подумал, что эта импульсивная девчонка его переиграет?! Обведёт вкруг пальца настолько опытного манипулятора!
Ну уж нет, Мария оказалась куда сложнее чем он предполагал, а ведь Велес был практически уверен, что сумел разгадать её, столько времени наблюдая за ней в Руане.
«Особенная. Она и впрямь особенная… Раньше мне казалось, что она резкая и неуправляемая как пламя. А на деле оказалось, что Мария куда больше похожа на реку. Яркая и буйная. Неуправляемая, но всё равно неустанно идущая к своей цепи, преодолевая на своём пути абсолютно любые препятствия. А ведь я так до сих пор не понял в чём именно её секрет»
— Ну и зачем же тебе её хоронить? — покосился Велес на идущую рядом с ним девчонку. — Или ты со всей нежитью после смерти так поступаешь?
— Не со всей. Просто эта… особенная…
— И почему же? Чего такого ты увидела в её воспоминаниях, что решила отдать дань уважения?
— Обычно за любым заключённым контрактом стоят самые низменные человеческие качества: жадность, похоть, тщеславие, гнев, алчность. Но куда чаще людей толкает на них боль и отчаяние. Так же как любого праведника толкает на воровство голод его ребёнка. То, что сделала Лола, было не ради себя, а ради других. Ради спасения детей о которых она заботилась в приюте, — Велес слушал её не перебивая, кажется, боясь подать хотя бы один лишний звук. — Насколько я успела понять, их приют содержат меценаты, которые не гнушались растлевать детей. Несколько девочек умерло во время родов. Мальчики же пытались убегать, но не всегда успешно. Лола не могла это не остановить, не закрывать глаза, поэтому то и дело молилась прося у Господа кары на всех кто этим занимался. Именно тогда к ней и пришел демон. Заключив контракт, она наслала на всех, кто спал с детьми из приюта чуму. Канцлера, вельмож и лордов. Вот так мор и распространился по всему городу. От одного к другому, погружая Шатоден в гниение и смерть.