причастные к выпуску боевой техники желают иметь свою долю прибыли. Например, по моторам. Гиммлер хочет видеть на танках «Майбах», а Министерство – «Мерседес». В эти три дня демонстрировали ходовые макеты корпусов танков, шасси Книпкампа. Новое слово в технике, если сможет пройти весь цикл испытаний.
Михаил старался запомнить каждое слово. В шифрограмме по рации не все можно передать, да и тексты должны быть максимально короткие, чтобы не успели запеленговать. А то, что говорил в машине Хельмут, естественно, было важнейшей информацией.
Когда подъезжали к Франкфурту, Хельмут спросил:
– Как думаешь, удержит Красная армия Москву? А то сводки с фронтов внушают опасения.
И опять Михаил вспомнил Игоря. Наваждение!
– Даже не сомневайтесь! Давят немцы, да; и у нас потери большие. Но и мы их крошим, они с каждым днем слабее. А у нас и резервы еще есть! Промышленность в тыл эвакуирована, время нужно восстановить выпуск оборонной продукции. Но Москву не сдадим, как и страну.
– Хотелось бы верить!
Книпке вздохнул. Конечно, читая сводки с фронтов, можно было усомниться. Причем сводки немецкие, где одна победа следовала за другой и один взятый у Советов город за другим. И «Фёлькишер беобахтер», киножурнал рейха, показывал хронику с фронтов. Разбомбленные города, сгоревшие танки и бесконечные колонны пленных красноармейцев… Понятное дело, это пропаганда, умелое дозирование информации в нужном направлении, но ведь и правда о горьких поражениях РККА тоже есть. Середина октября сорок первого – самое тяжелое время в битве за Москву, можно сказать, критическое, когда могло показаться, что все пропало…
Хельмут подвез Михаила до железнодорожного вокзала и высадил на глазах у воинского патруля. Подходить и проверять документы не стали.
Михаил вошел в вокзал, изучил расписание. Ближайший поезд шел до Минска, куда он взял билет. В вагоне было полно военных, возвращавшихся на фронт после командировок, ранений, отпусков. Немецкие дивизии отводились от передовой через пару месяцев боев. Принимали пополнение, ремонтировали поврежденную или изношенную технику. Многие получали отпуска. Заменяла отведенную на отдых дивизию свежая. Советские части такой ротации сделать не могли, не было резервов. Воевали, пока в подразделениях не оставалась половина личного состава, а то и треть. Да и получив пополнение, часть быстро возвращалась на передовую. И вновь потери, обычно гибли и калечились новобранцы, так как опытного солдата, знающего тонкости науки выживать на фронте, зацепить гораздо труднее…
По дороге в поезде солдаты и младшие командиры сильно выпивали, иные упивались в хлам. Как понял Михаил, старались заглушить страх перед возвращением на войну. Те, кто возвращался, уже хлебнули страха, имели ранения и к пропаганде доктора Геббельса относились скептически. Начиная войну, думали, что пройдут победным маршем, как по многим европейским странам. Франция имела хорошо вооруженную и обученную, формально – лучшую армию в мире… которая быстро потеряла боевой дух и сдалась. И все вооружение и техника достались немцам в комплектном, исправном состоянии. Советский Союз же оказал ожесточенное сопротивление, вермахт нес тяжелые потери в людях и технике. Все же большинство еще верило Гитлеру, считало, что трудности временные, но скепсиса прибавилось.
Михаил только для вида потягивал шнапс, в основном прислушивался, что говорили солдаты. Интересно было узнать их мнение, а еще какие-нибудь приемы ведения боя. В дальнейшей жизни пригодится. В поезде ехали фронтовики, и их опыт следовало знать. Войсковые части, следовавшие организованно на фронт, ехали целыми воинскими эшелонами, куда посторонних не подсаживали. Да и неинтересны они были Михаилу.
Через сутки поезд пришел в Минск. Были видны разрушения. Удалось приобрести билет до Орши. Используя труд населения, в первую очередь железнодорожников, немцы успели перешить железнодорожный путь на европейскую колею. Подвозить технику, топливо, боеприпасы, личный состав проще, быстрее и выгоднее поездами, чем грузовиками по разбитым дорогам. Собственно, от Минска в сторону Москвы шло только одно шоссе с твердым покрытием. Но после боев и бомбежек шоссе требовало ремонта.
Проехать удалось половину пути: советская авиация нанесла бомбовый удар. Внезапно раздались взрывы, состав стал резко тормозить. Прямых попаданий пока не было, но осколки били по окнам, по железным стенкам вагонов. Эшелон под истошный визг тормозных колодок остановился. Солдаты бросились к выходу, прыгали из вагона, разбегались подальше от насыпи, так было больше шансов уцелеть. Михаил опустил стекло вагона, сбросил ранец, потом спрыгнул сам – и бегом в сторону. Прыгнул в воронку от бомбы, рядом с ним свалились еще двое. Бомбило звено самолетов СБ, причем без истребительного прикрытия. То ли практики у пилотов недостаточно, то ли другая причина, только сбрасывали бомбы с большой высоты, метров с восьмисот. И ни одного попадания в вагон или паровоз. Отбомбились быстро и улетели. Солдаты потянулись обратно к поезду. Все же раненые и убитые были, но мало. Убитых сложили в тамбурах, раненых перевязали сами, опыт уже был.
В Оршу прибыли с опозданием, ночью. До передовой – полторы сотни километров разбитой, почти непролазной дороги. Осень сорок первого выдалась ранней, дождливой, прохладной. И зима ранняя. Уже в первых числах ноября выпал снег, и морозы ударили под двадцать градусов.
Михаил устроился в солдатскую гостиницу переночевать в тепле и поесть, а утром собрался искать попутный транспорт. Не ходят немцы по дороге пешком в одиночку, сразу привлечет к себе ненужное внимание. Да еще услышал по радио в столовой сводки.
В районе Мценска наступление немцев потерпело неудачу. На следующий день, 23 октября, германские войска возобновили наступление на Волоколамском направлении, а также на Тарусу и Серпухов. И все же третья танковая дивизия второй танковой армии смогла прорвать советскую оборону у Мценска, а восемнадцатая дивизия заняла Фатеж. Советские 33-я и 43-я армии Западного фронта смогли остановить немцев на рубеже реки Нары. А 25 октября немцы прорвали оборону 316-й стрелковой дивизии Панфилова и вышли к Волоколамску. Вторая танковая армия Гудериана захватила Чернь.
Во дворе утром оказались грузовики, их водители тоже коротали ночь в гостинице. Михаил собрался быстро, во дворе стал расспрашивать, кто куда едет. За пачку сигарет договорился ехать попутчиком. Машина здоровенная, бортовой «Бюссинг», такая если застрянет, то выдернуть ее сможет только гусеничная техника.
Водитель прогрел мотор, выехали со двора. В городе еще булыжная мостовая, за городом пошла разбитая дорога. В кабине от печки тепло. На отечественных грузовиках отопителя не было, кабины деревянные, щелевые, продуваемые. Ехали сборной колонной. Водитель молчаливый, расспросами не мучил. Оказалось, загрузился в Орше, прямо из вагонов, снарядами к пушкам. Неуютно Михаилу стало. Попадет при обстреле или бомбежке осколок или снаряд авиапушки, так от грузовика ничего не останется. Обиднее всего, если разведчик