— Не хотела думать, что это правда, — отхлебнула горячий чай, на языке остался привкус малины и мяты. — Не хотела считать, что ты намеренно обманываешь меня.
— Я взял время подумать.
— Ты был согласен, — упрек все же прозвучал.
— Я пошел на поводу эмоций. После все обдумал и решил, что нет причин играть в рулетку, где вместо "черного" и "красного" — импотенция и бесплодие.
Невесело усмехнулась и посмотрела на темное небо над головой. На стеклянном потолке заблестели мелкие капли.
— Поэтому мы не будем пересекаться, — заявила твердо и по-прежнему спокойно.
Прикрыла веки с коротким выдохом. Сладко внутри и одновременно невыносимо.
— Я бы все равно увиделась с Кристмалом. Узнать, будут ли последствия, если я уеду к себе, ты останешься на своем месте, и мы никогда больше не увидимся.
— Вариантов, где мы вместе, ты вообще не рассматриваешь? — Макс хмыкнул.
Наступила на кед сверху для опоры и выглянула. Хочу видеть это лицо.
Он полулежал на диване, кружка стояла на сиденье, придерживаемая за ободок.
— Какие могут быть варианты, Малин? — возмущение рвалось наружу.
Один намек уже вызывал раздражение. Вернулись эмоции. Ворвались с фейерверком.
Макс не сменил позы. Если за бледно-желтыми глазами что-то скрывалось, это неразличимо.
— Ты столичный, я — приезжая. Забыл? Или хочешь сказать, что оставишь свою семью, свой район, Амок, и поедешь со мной в регион? Ты этого не сделаешь. Ни один альфа не сделает, будь там хоть три истинных.
Выехать из столицы ненадолго можно, уехать жить — значит купить билет в один конец. Въезд в Амок будет закрыт навсегда, даже с родственниками увидеться на территории столицы станет невозможно.
У альф суровые законы. Ты предатель, если оставил свой район. Предателям здесь места нет.
Макс неотрывно смотрел и молчал.
Нечего сказать, да?
— Если надеешься, что я стану "женой по выходным", то сразу скажу: постановка дерьмовая, режиссера уволь, театр сожги. У "нас" нет вариантов. Есть я. Есть ты. Отдельно.
Малин ни на секунду не отвел взгляд и не дернулся сменить позу.
— Ты закончила? Я могу сказать?
Хмуро стрельнула контрольным в лоб и вновь с ногами забралась на кресло. Чудесный вид и ужасная беседа.
Ощущения вновь немного притихли, а теперь накатили снова, накрыли волной томительного желания Макса с головой.
— Говори, — разрешила снисходительно и запила сухость чаем.
Хороший, вкусный. Компания под чай могла быть и лучше.
— Мне в глаза высказала, а теперь спряталась, лиса, — усмехнулся Макс.
— Я не прячусь, просто вид интереснее рассматривания тебя, вот и все.
Но, как ни прискорбно признавать, в конкурсе красоты "вида с крыши" и Малина, победит последний.
Макс поднялся с дивана, движениями только разгоняя "отравленный" воздух.
Сжала теплую кружку, напряженно наблюдая за неспешными шагами. Сглотнула за секунду вставший поперек горла ком, смотря на Макса снизу вверх.
Он взялся за верхний край подвесного кресла, навис надо мной с поддернутыми вверх уголками губ. Крылья носа затрепетали. Малин с тяжелым выдохом ненадолго прикрыл веки, на руках проступили вены.
Когда между нами было расстояние, не так ощущалось…
Закусила губу изнутри. В тени отвисшей кофты рельеф косых мышц, кусочек кубиков пресса…
Крепче стиснула кружку, непроизвольно лизнула верхнюю губу.
— Ты… загораживаешь обзор, — голос скатился до хрипа.
Прокашлялась, запила чаем.
Невозможный запах…
Кто придумал настолько идиотский способ проявления истинности?!
— Хочу видеть тебя, когда мы разговариваем.
Пальцы на ногах поджались от разбегающихся мурашек.
Заткнуть уши, чтобы не слышать этот голос, слишком неприлично, но очень хочется.
Настоящее издевательство делать человека идеальным во всем. Должны быть недостатки: отвратительный характер, жестокость, больное семейство. Что-то, перебивающее "блеск".
— Это все, что ты собирался сказать?
Макс напряженно усмехнулся.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Проследила за вздувшейся крупной венкой, протянувшейся до локтя, и дальше… спряталась под рукавом.
Резко выдохнула, пытаясь прогнать из себя Малина. Желательно не только из легких — со всех частей тела, и с горизонта тоже.
— Ты можешь подать прошение на "особый статус".
У меня внезапно начались слуховые галлюцинации?
Во все глаза смотрела на Макса ожидая, что он сейчас громко засмеется и скажет, что это шутка.
— Особый статус? — переспросила на всякий случай.
Мало ли, послышалось? С кем не бывает. Но… нет.
Нет, черт возьми, я все верно услышала!
— Ты точно чай пил?
— Еще остался, дать попробовать?
— Не надо, массовое помутнение сознания меня не впечатляет. Отойди, — голос прозвучал жестко, но на Малина не подействовал.
Истинность внутри кричала, чтобы он ни в коем случае не отступал, прижал к себе и не отпускал.
Заткнись, дура. Ты ничего не понимаешь.
— Я слушаю аргументы "против", — серьезно заявил Макс, не собираясь освобождать мое личное пространство.
— Аргументы? Какие тебе нужны аргументы? — вспылила я. — Ты знаешь хоть один случай, когда приезжий получил права столичных? Лично знаешь или слышал? Сенсационное событие было бы, каждая крыса в канализации бы знала. А я не знаю. Представляешь? Это потому что я не крыса или потому что "особый статус" никто никогда не получал?!
Бледно-желтые глаза налились непроницаемой твердостью. Тяжелое дыхание словно пропиталось негативными эмоциями. Тоже злится. И ладно, пусть отвечает за глупости, вылетающие изо рта.
— "Никто и никогда" не значит "невозможно". Ты не пыталась.
— И не стану! Поднимать себя на смех, унижаться перед кучкой альф. Может им еще пятки вылезать за право жить здесь полноценно?
Вдавила ногти в свое запястье, отвлекая внимание от возбуждения на боль и злость. У тела и истинности свои планы на эту ночь, а я бесконечно их порчу.
— Я хочу вернуться домой. Домой, Макс. Мне не нужен ни Желтый, ни Белый, ни Серый. Ни один район проклятого Амока мне не нужен.
Желваки Малина ходили, добавляя виду грозности.
Резко встала, вынуждая столичного отступить. Сделать шаг назад.
Слишком мало для свободного вдоха, но достаточно, чтобы не ощущать давления.
— Меня спросить не желаешь? — процедил Макс, сжимая кулаки.
— О чем?
— Ты сказала чего хочешь, а что хочу я, ты знаешь?
Впилась ногтями в ладони от очередной прошившей насквозь истомы.
— Знаю. Ты хочешь меня узнать, хочешь, чтобы я попыталась получить разрешение. Наши желания не совпадают.
Дернула головой, отбрасывая прядь с лица.
— Тогда зачем ты здесь?
Я в удивлении усмехнулась. Что за вопрос?
— Потому что ты привез меня сюда.
Макс тоже натянул усмешку, только на веселье не тянет. Совсем.
— Привез, — кивнул он. — Ты села ко мне в машину. Я тебя не заставлял.
— Ты меня провоцировал!
— А ты настолько безвольная и слабая, чтобы вестись на провокации?
— Вот уж нет, — процедила зло, закипая от буйной смеси ощущений.
— Выходит, ты поехала со мной не из-за них, — ирония звучала подтоном. — Для чего, Карина? Себе ответь, мне — зачем ты здесь?
Рваные выдохи — невольное отражение моих эмоций.
Обида, гнев, разочарование, желание. Не люблю, когда меня пытаются вывернуть наизнанку.
— Просто так, — нервно повела плечом.
— Малая, ты долго водила меня за нос, я знаю, когда ты начинаешь врать, — недовольство Макса неприятно звенело. — Честно ответь.
— Ладно! — всплеснула руками. — Вот тебе правда, держи: хотела оставить этот вечер в памяти, чтобы потом, когда будем далеко друг от друга, было, что вспомнить. Все? Доволен?!
Правая бровь Малина дернулась в удивлении, взгляд неотрывно блуждал по моему лицу.