Сеяные, полусеяные и дети немногочисленных простых сотрудников играли и воспитывались здесь вместе. Но мы сумели вычленить из толпы трёх праправнуков и ещё пару детей более дальнего родства. Адель поймала белокурую девчушку и с визгами подняла её в небо на пару минут.
Мы прошлись ещё, затем, у самого входа во Дворец, она покинула меня. Я взглянул на две сияющие позолотой полусферы с изображением планет над исполинскими вратами, ещё раз окинул взглядом природу вокруг и вошёл внутрь. Поздоровался с привратниками — по давней традиции, на эту должность брали молодых парней не меньше двух с половиной метров высотой. Дальше была долгая череда приветствий, быстрых разговорах, часть из которых пришлось вести в двух диапазонах, включая телепатический. По коридору я вышел на открытую терассу, с которой открывался величественный вид на парки второго и третьего ярусов, и неторопливо прошёлся по ней, здороваясь с проходящими. Обратил внимание на то, что бодимодификантов стало ещё больше. И раньше было так, что те, кто помоложе, кто еще не перешагнул вековой рубеж, любили эксперементировать со своей внешностью, да и с организмом в целом. Некоторые меняли свою видовую принадлежность — из людей становились синекожимми хиоттами с Айпоиды, низкорослыми гмоннийцами, или, еще хуже — кентаврами-миксеридами. Некоторые, как Адель, отращивали себе крылья или хвосты. Процесс перестройки тела занимал от нескольких лет до пары часов — в зависимости от возраста и уровня владения своей Способностью.
Признаться, я тоже отращивал себе кошачьи вибриссы по молодости, но сейчас гораздо больше занимали прикладная философия и военная стратегия. То, что Рутения не потерпела столь сокрушительный провал в Мировой войне, как это могло быть, был обязан во многом моим разработкам, которые затем реализовывали через умы офицеров. Равно как и отделение Югроси, которое произошло с минимумом жертв.
Потом я воспользовался левитацией, поднялся в верхние департаменты без лифта. Последовал совету Адель и зашёл к родственникам — повидал двух сыновей и трёх внуков. Остальные были или на заданиях в разных частях планеты, а то и за её пределами, другие отдыхали дома. Возникла мысль прогуляться до коттеджного посёлка, раскинувшегося сверху по склону, откуда был выход с верхних ярусов Дворца, но время уже оставалось не так много, и меня позвал к себе Роман.
Он ждал меня у самого нижнего портала вместе с группой Старших. За полтора года мой родственник и по совместительству коллега почти не изменился, лишь прибавила в размерах лысина, с которой ему так нравилось ходить.
Мы стояли в тупике большого коридора, который мог ввести в заблуждение любого из простых смертных. Впрочем, на эти уровни рядовых сотрудников Дворца просто не пропускали. Среди присутствующих готовился в переносу один из третьего поколения, мой прадед Криштиан III, руководящий департаментом мрисса. Этот департамент, один из самых обширных, имелся в каждом из трёх Дворцов Рутеи. Заповедник, при всей его мнимой неприкосновенности, как и государства людей тоже был полем Игры между Дворцами. Шутка ли — четыреста миллионов разумных, множество фратрий, несколько субэтносов и окраинных группировок требовали контроля если не большего, чем люди, но точно не меньшего.
Похоже, именно Криштиан был в роли переносящего. Я мысленно вздохнул с облегчением — идти в Секретный Зал своим ходом совсем не хотелось. А для Сеяного, чьей квоты хватает на то, чтобы ворочать циклоны и управлять землетрясениями перенос пары десятков коллег — раз плюнуть.
— Так, ребятишки подоспели, — поприветствовал он нас. — Департамент контроля? Вся группа в сборе?
— Вся.
— Пристегните ремни. Долгая дорога предстоит.
Бетонная створка за нами не то опустилась вниз, не то материализовалась из специального хранилища. Стало немного душно, но бояться этого не стоило — я проходил подобное уже не первый раз.
Я дал разрешение на перенос, Алгоритм переноса коснулся моего тела, просчитал параметры, и сознание на пару-тройку секунд отключилось.
Стоп. Пара-тройка — это слишком много. Обычно перенос длится доли секунды.
Бетонная створка растворилась, и нам открылся выход в Секретный Зал.
— Что за фигня? — проворчала Агнесса, взглянув под ноги.
— Гравитация? — усмехнулся Роман. — Ага, я заметил. Похоже, мы опять далеко забрались.
Запустив алгоритм просчёта координат, я присвистнул. Мы были на Лунаре, спутнике Рутеи.
* * *
«Поколения Сеяных» — сначала естественная, затем условная градация Сеяных в зависимости от возраста и даты рождения, исходя из которой вселенским Алгоритмом высчитывается дневная квота Способности. До две тысяча сто семидесятого года ( действовали строжайшие запреты на связь и деторождение у двух Сеяных, состоящих друг с другом в родстве ближе троюродного и с разницей в возрасте больше сорока лет. Поэтому все первые семь поколений рождались строго через восемнадцать — двадцать пять лет после рождения предыдущего поколения. Позже, после Закрытия Земли, возникла нехватка кадров, вылившаяся в потребность новых деторождений Сеяных. Хорошо освоенный к тому времени алгоритм обновления организма позволил женщинам поколений со второго по пятое снова родить Сеяных. В домах отдалённых планет, таких как Скрадо и Айпоида также были и остаются разрешены браки между двоюродными родственниками при условии незначительных модификации генокода, а также браки между лицами разных поколений.
Всё это вызвало неизбежную путаницу в терминологии, после чего поколения стали назначаться условно, с промежутком в двадцать лет. Так, десятое поколение — 2230 год рождения, 360 лет (на момент написания статьи), пятнадцатое — 2330 год и 260 лет, двадцатое — 2430 год и 160 лет.
«Чистое поколение» — максимальное число поколений до Первого. К примеру, если в роду Сеяного были браки между лицами разных поколений, то при расчёте «чистого» поколения учитываются только те ветви генеалогического древа, которые ведут к Первым без нарушения очерёдности.'
(сценарий визиопрограмматора для обучения персонала Дворца)
* * *
Секретный Зал заседаний нашего Дворца изнутри представлял собой не вполне уютный бункер с низким потолком, минимумом технических средств обеспечения и большим овальным столом, вокруг которого располагалась пара рядов кресел для лиц, вроде нас. Но гораздо интереснее было то, что он менял своё местонахождение при каждом новом заседании. Весь его объём со всеми коммуникациями при переносе просто замещал часть базальта где-нибудь в глубине материковой плиты или какой-нибудь отдалённой горы. При этом обратный выход из него был только один — телепортация. Не знаю, что бы делал человек с клаустрофобией, окажись он здесь, но для большинства заседающих дело было вполне привычное.
— Прошу, прошу, — подбежавший худой старичок в цветастой рубашке отвёл нас на свои места на заднем ряду. Это был Грэг, мой троюродный родственник,