и так далее.
Алгоритм этот никто из низших рангов не видел вживую, так как придумал и поддерживает его кто-то из Первых или Вторых. Как он действует, известно лишь примерно, но ясно, что он каким-то образом сканирует ген человека и сравнивает его с геномом Сеяных. Если они похожи, то Способность блокируется. А если негативное воздействие совершено опосредованно, например, через визиопрограмматор или через кого-либо загипнотизированного — то за это нарушение штрафовали и наказывали, вплоть до увольнений из Дворца.
Этот Алгоритм сродни фаерволлам компьютеров, защищающим от хакерских атак, или электрическим фильтрам, сглаживающим скачки напряжения.
Но известно, что одинаково стабильно механизм срабатывает только у полноценных полукровок, чьим отцом был Сеяный. Также срабатывал у всех, чья мать была Сеяной, а отец — простолюдином, но таких гибридов за всю историю было очень мало — мало кто из наших дам решался сохранить ребёнка. В ещё более редких случаях, когда скрещивались два полусеяных, либо когда рождался ребёнок от полусеяной и Сеяного, результат срабатывания этого Алгоритма — да и многих других — был непредсказуемым.
У Старших поколений Алгоритм Защиты не работал, а у средних и младших — срабатывал. Говорили даже, что такие полукровки могут обладать интуитивными признаками Способности, вроде древних экстрасенсов или телепатов.
Как мне на миг показалось, этот парень был именно таким человеком.
Его надо было брать за шкирку и тащить во Дворец. Разумеется, по его согласию.
— Сэр… вы мне, кажется, прямо в душу смотрите. Я понимаю, и это всё интересно. Но меня больше интересует, откуда берутся такие монеты прямо посреди тротуара. Может ли быть так, что эту монету принесла, скажем… сорока?
— Ну, сороки любят блестящие вещи. Вы знаете, они — одни из самых разумных птиц, что у нас, что на матушке-Земле. А их дальние родственники на Хаелле вообще стали по-настоящему разумными и основали цивилизацию. Так что она вполне могла найти где-то в старых домах и обронить на дорогу перед вами. А вы не замечали больше ничего странного?
Парень на миг замялся, но сказал то, что я и ожидал.
— Замечал.
— Что именно? Не бойся, мне нет никакого интереса кому-то докладывать.
— Ну, это из разряда паранойи, или типа того, так что я никому особо не рассказывал про это. Люди иногда при разговоре со мной на миг зависают и молча пялятся на меня. Как в фильме про психоиндукторов. Знаю, вы скажете, что у меня едет крыша, но, я думаю, тут дело в каких-то новых имплантах и надбровниках.
Да, не умеют наши ищейки работать чисто. Вводят наблюдателя в ступор, блокируют речевой канал и считывают всё через уши. Примитивно и просто — я старался так не работать. У меня вдруг возникла идея. Я сделал выражение лица помягче.
— У вас просто тяжёлый жизненный период, юноша. В такие переломные моменты всегда тяжело. Подвешенное состояние. Родители могут выгнать в любой момент. Денег мало, даже на девушек не хватает… Там, откуда я родом, всё совсем не так.
— Рутения? — оживился парень.
— Тогда была Рутения, теперь Югрось. Белополис, — не моргнув глазом, выдал я свою легенду, вполне совпадавшую со школьной. Вы уже нашли работу и вторую, взрослую специальность?
— Ищу, — нахмурился Рэд.
Я перешёл на рутенийский.
— Вы выглядите образованным парнем. Как у вас с иностранными языками? Хорошо понимаете рутенийский, можете читать без словаря, разговаривать?
— Я… Хорошо понимать, но плохо говорить, — сказал Рэд по-рутенийски и перешёл обратно на амирланский. — Причём я все последние года учил иасканский, а не рутенийский, по нему у меня была всего пара занятий в младших классах. Да и вообще, по иностранному у меня всегда было «удовлетворительно». Я начал хорошо понимать язык как будто совсем недавно, и сразу без словаря.
— Визиопрограмматором не пользовались?
В Новой Калифорнии последние семь лет они были запрещены, но парень оживился.
— Насколько помню, в третьем или четвёртом классе на нас надевали что-то такое. Возможно, именно курс рутенийского прошили. Но как тогда?..
— В этом ничего удивительного, просто знания были глубоко в подсознании, а в один прекрасный момент разблокировались. Я спросил вас не просто так про знание языков. У меня в Норд-Анжелесе есть знакомства в торговом представительстве Югроси. Я могу попытаться вас устроить туда на должность младшего техника. Вы же не против переезда?
Про знакомства я наврал, но при желании устроить парня мне не составило бы труда. Небольшая проблема заключалась лишь в том, что Норд-Анжелес находился уже на территории, официально контролируемой Дворцом Аркадера. И моя деятельность там была весьма ограничена — использование любого Алгоритма могло легко быть замеченным.
Парень снова задумался.
— Спасибо за предложение. Но я должен посоветоваться со своим инспектором по труду. Я думаю, что так просто она меня в соседнее героцогство не отпустит. И вы мне можете дать гарантии, что ваши слова — не пустой звук, сэр?
Вот наглец, подумалось мне. Впрочем, они все такие. Словно чувствуют, что мы почти ничего не можем с ними сделать.
— Не могу. Но разве вы, юноша, не любите рисковать? — и я протянул ему свою электронную визитку.
Тем вечером Кэтрин сидела на диване и делала мне массаж загривка.
— Ты был на других планетах? — вдруг спросила она. — Наверняка же у ваших тайных обществ есть подобные возможности.
Я не любил разговаривать с ней на такие темы, потому что не любил отвечать полуправдой. Но и просто затыкать не хотелось.
— Возможности есть, — признался я. — Но у меня сравнительно невысокий ранг, к тому же, работа, которая запрещает контакты с… нашими коллегами на других планетах. Межпланетными делами занимаются совсем другие департаменты, вполне секретные. Даже нам не дают всей информации о том, что происходит на других планетах.
— Если возможность есть, то почему мы до сих пор тогда не установили связь с Хаеллой и другими планетами? Там же тоже живут люди и другие… разумные. Тьеллы, кажется, так зовутся?
— А как ты думаешь, почему во всех странах действует запрет на строительство радиотелескопов и принимающих антенн большой мощности? Люди не готовы. Людей и так сильно поломали сначала Катаклизм, потом колонизация, потом потеря связи с Землёй. К тому же, по слухам, население Хаеллы больше нашего. И они уже пять веков вынуждены ютиться в двух десятках Периметров. Угадай, что будет, когда они узнают, как много у нас свободного места?
Почти всё