мерцали.
Сползали на тонкую шею, которая виднелась из-под прически, и уползали под край блузки. И хотелось погладить эту тусклую дорожку.
Поцеловать.
Только… наследниц родов и владелиц корпораций не целуют в шею на причалах забытой Созвездием планетки. Они… другие?
Пожалуй.
Или нет?
Лотта болтала ногами и смотрела на воду, и казалась такой близкой… но обманываться не стоило. Она легонько вздохнула, и Кахрай с трудом удержался, чтобы не сгрести ее в охапку.
А может, зря удержался?
– А вы… у вас была куда более интересная жизнь.
– Ты, – поправил Кахрай.
– Ты, – согласилось рыжее его несчастье, за которым следовало присматривать, и вовсе не из надежды, что кто-то, кого послали по следу, ошибется.
Просто… следовало присматривать.
И все тут.
– А жизнь… обычная. Мир второго кольца. Промышленный. Заводы…
– Какие?
– Да разные. У нас орбитальная станция по разгрузке, так что в основном переработка руды второго уровня.
Первичную очистку сами рудовозы и совершали.
– Небо там темное. Воздух, конечно, очищенный, следили за этим строго, только все равно не то. А так… люди в основном или на заводах, или при них держатся. Жизнь… неплохая. Но и не хорошая. Не знаю. Я не умею рассказывать.
Тем более о себе.
Или об Эрдише.
Что о нем говорить? О тоннах усиленной стали? Доочистке редкоземельных? О прокатных цехах? Или штамповке? Сборке?
Аккуратных зданиях, одинаковых до того, что заблудиться несведущему человеку проще простого. Или о парке городском, который держали под куполом, хотя климат Эрдиша давно был стабилизирован, а воздух и вправду чистили, потому и можно было обходиться без респираторов.
Но воняло.
Приезжим. По первости. Потом тоже привыкали, особенно те, кто оставался надолго. Или… про дома? Одинаковые, унифицированные, разворачивавшиеся из стандартных блоков за сутки. И пусть функционал их был расширен именно для того, чтобы позволить людям внести ноту индивидуальности – так обещала реклама, – но все равно, куда бы ты ни зашел, складывалось ощущение, что находишься у себя дома.
О других домах?
Тех, что выстроились на белой улочке, куда селили инженеров, маркетологов и всех, кто представлял какую-никакую ценность. Эти дома отличались друг от друга. Правда, теперь Кахрай понимал, что отличия их – тот же функционал, только еще более сложный.
– Плохой из меня собеседник.
– Не лучше, чем кулинарный критик, – хихикнула Лотта. – А как вы… ты… как ты пошел в спасатели?
– Нанялся. Наши многие нанимаются. Производство по сути унифицировано, много рабочих не надо. А больше ничем на Эрдише и не займешься. Нет, есть те, кто бизнес строит, но я в бизнесе ничего не понимаю.
Лотта кивнула, соглашаясь, что в бизнесе на самом деле понимают немногие.
– Мой приятель магазин открыл. И удачно. А я… как-то оно не по душе было. Зато центр подготовки имелся. Бесплатный. И я туда ходил. Отец мой с Варреи-5. Одна из их селекционных военных линий… когда еще программы не смягчили. Говорил, что сбежал, не смог там… мне от него и достались что рост, что остальное. Вот… и там тоже знали. Контракт предложили. Я и согласился. А что, подъемные обещали неплохие. Плюс подготовка. Доступ к курсам, если будет желание учиться.
– И как?
– Было. Я безопасник… и немного медик.
И удивление на лице ее было приятно.
– Правда, всего третьего класса, – признался Кахрай. – Для второго нужна была очная практика расширенная, минимум на полтора года, но не отпустили. Все-таки контракт.
Она кивнула, показывая, что понимает важность контрактов.
– Потом уже, после увольнения думал, но…
Кахрай запнулся.
Говорить, что денег не хватило? Что смена класса стоила пятнадцать тысяч? И дополнительно оплата экзамена? А у него не накопилось этих жалких пятнадцати тысяч? Точнее, были они, но ушли вовсе не на образование.
– Предложили другую работу. Вот и работаю… охраняю.
– И как?
– Неплохо, если подумать.
Конечно, клиенты попадаются разные, и далеко не все из них приятные люди, но тут уж как в любом другом деле. А характер у Кахрая спокойный, выдержка опять же, и шеф ценит.
Правда, теперь об этом думалось почему-то без гордости.
– Вам… тебе то есть… нравится?
– Местами.
– А чего бы ты хотел? – она смотрела внимательно рыжими своими глазами, и почему-то не получалось отвести взгляд, как и соврать, что Кахрай всю сознательную жизнь мечтал охранять посторонних ему людей.
– Не знаю, – честно ответил он. – А… тебе?
– Тоже не знаю.
Она подняла ножку и посмотрела на нее, потом на море.
– Мне всю жизнь говорили, что я должна. И даже книги… я их не сразу записывать решилась. А выкладывать стала вообще под анонимным ником, не думала, что серьезное что-то. Потом уже появились читатели. И поклонники. И издать предложили в профессиональной обработке.
Лотта подперла подбородок острым кулачком.
– И наверное, это первое, что было и вправду мое. Личное. Не связанное с родом, корпорацией и вообще… и не хочу терять. Понимаешь?
Как ни странно, Кахрай действительно понял.
И чувство знакомое, когда вроде и твое, но не твое, когда ты и можешь, только сперва разрешения спросить надо. И… никогда-то раньше служба не была в тягость, напротив, он был благодарен и корпусу, и шефу за возможности, которых прежде просто не было. И никуда-то не исчезла эта благодарность, только вот… будто ошейник появился.
Надежный такой.
Он мотнул головой. И спросил:
– И… что делать станешь? Когда вернешься. Они же…
– Найму охрану. Надежную.
Кахрай хмыкнул.
Не такое это простое дело.
– Потом соберу совет директоров. Потребую идентификации. У них есть дубль генетического слепка и моего, и отца, и бабушки. Да и многое другое… сейчас я заблокировала доступ к счетам корпорации.
Она говорила об этом просто, с легкой печалью, которую не скрывала.
– Факт покушений доказать вряд ли выйдет, но и остального хватит. Я вполне могу инициировать отделение от рода.
– И?
– Они получат оговоренную в семейном уставе долю наследства. Небольшую. В несколько миллионов…
У Кахрая были совсем иные представления о небольших долях.
– Это только кажется, что много. Но… налоги на роскошь, содержание недвижимости. Земля на Новой Британии недешева, а почти у всех имеются поместья. Причем в них никто и не живет, но это дело статуса. Да и прочие привычки моих родных весьма недешевы. Этой доли им хватит на год или два. Может, при удаче и на три. Потом… они попытаются опротестовать мои действия в суде. А суды дело очень дорогое…
Она обхватила себя за плечи.
– Почему они так?
– Не знаю, – честно ответил Кахрай.
А Лотта подвинулась ближе и устроила голову на его плече:
– Я посижу?
– Сиди.
Стало тяжело