Джош – прозвище, прицепившееся к нему в художественной школе из-за сходства его творчества тех времен с творчеством сэра Джошуа Рейнольдса.
5 Давая советы по визуализации Ринсвинда, одно время Терри часто приводил в пример Николаса Линдхерста в роли Родни Троттера из ситкома «Дуракам везет» (Only Fools and Horses.).
6 В 2015‐м Нил рассказывал Daily Telegraph, что «Duran Duran» – это «худшее», что он писал, и он об этом жалеет. Сейчас те старые издания продаются на eBay за трехзначные суммы.
7 Это «Желтые страницы» на латыни – шутка Геймана и Пратчетта. Также см. «Благие знамения». Нил позже скажет, что они взяли не то слово для «желтого» и есть другое, больше подходящее для легендарного «желтого» телефонного справочника. И в самом деле, fulva – это скорее «рыжий». Нил мог иметь в виду flava или даже lutea. Но не хочется углубляться в объяснения и портить шутку.
8 Двадцать лет спустя те 40 тысяч слов «Верхних Мег» послужат основой для цикла «Бесконечная Земля» (Long Earth), написанного в соавторстве со Стивеном Бакстером.
9 «Скачки за рейнское золото» (The Race for the Rhinegold Stakes), то есть смешение вагнеровского «Полета валькирий» с комментарием скачек, – это, «возможно, в каком-то смысле один из прообразов Плоского мира, – рассказывал Терри Сью Лоули. – Просто блестяще нескончаемая шутка, которая сперва кажется затянутой, а потом именно из-за того, насколько затянулась, становится еще смешнее».
11. Лимонные реакторы, ловля издателей нахлыстом и Матушка Гусыня в исполнении Ла Ру
Об этом Терри в дневнике не рассказывает, но, пока он каждый вечер в Роуберроу наращивал количество слов, должность в CEGB бросала ему необычные вызовы. Например, в тот период он вынужден был пожертвовать драгоценными выходными, чтобы поехать в Уэльс и барахтаться в свежих трехфутовых сугробах возле города Бринмар, где ветшающие электропровода грозили упасть на небольшое скопление домов. На время замены проводки CEGB организовала размещение жителей в ближайшем люксовом отеле – на две ночи с оплатой всех расходов, что встретили с энтузиазмом все, кроме пожилых брата и сестры, отказавшихся покидать свой скромный коттедж даже на одну ночь в номере с полным обслуживанием и шоколадкой на подушке, не то что на две. Дипломатия досталась на долю Терри – не самая сильная его сторона, признавал он. Увы, история не сохранила всех подробностей переговоров. Но что нам известно – в итоге брат с сестрой согласились уехать.
Еще большего напряжения сил потребовала одна-единственная настоящая, стопроцентно не учебная тревога за все восемь с половиной лет, что Терри работал в CEGB: инцидент в Хинкли-Пойнте. 25 октября 1985 года во время ремонта реактора Б в Хинкли, у Бристольского залива, под давлением вылетел стальной болт и пробил трубу котла, вызвав утечку газа. Поскольку газ мог оказаться радиоактивным, персонал эвакуировали и снабдили антирадиационными таблетками йодида калия – не самый добрый знак и на самом деле всего второй случай в Британии, когда потребовались такие меры.
В конце концов объявили, что радиоактивный выброс находится «в допустимых пределах», признаков загрязнения за периметром объекта не наблюдается – а значит, общественности рановато собирать пожитки и уезжать в холмы. В четырехстраничном докладе, где мелькнула удивительно беспечная фраза «почти не о чем волноваться», CEGB настаивала, что повинна не более чем в излишней осторожности1.
И все-таки в тот короткий период, когда только что разошедшаяся новость еще грозила Армагеддоном, в пресс-службе Бедминстер-Дауна, по понятным причинам, воцарился хаос: журналисты из всех новостных изданий, какие только можно вообразить, обрывали телефоны и требовали ответить, что творится в Хинкли-Пойнте, насколько так называемая утечка на самом деле опасна и что CEGB собирается предпринять. И для Терри, наконец в реальном времени столкнувшегося с катастрофой, к которой столько лет тщательно готовилась его организация, все прошло плохо.
Джулиан Кертис, командированный на день в Хинкли-Пойнт, чтобы работать с прессой у объекта, помнит, как вернулся в бристольский офис в семь вечера, огляделся и спросил, где Терри. «У него инфаркт, – ответили ему. – Его забрали в больницу».
В разгар кризиса, когда атмосфера накалилась до предела, Терри потерял сознание и рухнул на пол. Медики CEGB оказали ему первую помощь и решили вызвать «Скорую». Его увезли на носилках под звонки телефонов.
В больнице, когда Терри полностью пришел в сознание, его осмотрели. Нет, не инфаркт, а паническая атака – видимо, как и в тот раз, когда Терри упал на ковер перед Эриком Прайсом в Western Daily Press.
Лин приехала к мужу в Бристольскую королевскую больницу, а когда его выписали, отвезла его в Бедминстер-Даун, чтобы забрать его вещи. Джулиан встретил ее на посту охраны с кепкой, сумкой и курткой. Сам Терри – видимо, слегка оробевший, – остался ждать в машине.
* * *
Становилось очевидно, что Colin Smythe Limited как издательство достигло предела того, чем могло помочь карьере Терри Пратчетта. Что там: верность крошечному независимому домашнему предприятию, которое главным образом специализируется на исследованиях ирландской литературы, могла ему только помешать. «Терри хотел известности, – говорит Колин, – а я ее дать не мог». Когда они обсуждали, куда ему перейти, у Терри был только один вариант. «Он хотел в Gollancz, потому что считал, что у них лучший каталог фантастики», – говорит Колин.
К слову о преимуществах издателя-джентльмена: Колин выпускал книгу о рыбалке нахлыстом2. В процессе один из публиковавшихся у него ученых, Джо Риппиер, предложил спросить совета у его друга, любителя рыбалки Дэвида Бернетта. Колин так и поступил – и родилась новая дружба. Дэвид Бернетт в свободное от рыбалки время работал директором Gollancz. Колин мог с легкостью подкинуть Бернетту имя знакомого писателя, который ему явно бы подошел.
Малкольм Эдвардс, на тот момент заведовавший фантастикой в Gollancz, вспоминает, как вскоре после этого «Дэвид Бернетт украдкой поинтересовался, что я думаю об “об этом Пратчетте”». На тот момент Эдвардс, хотя и знал о растущей репутации Терри, еще не читал «Цвет волшебства». А еще его завалило работой – он редактировал всю фантастику издательства в одиночку, «даже без временного помощника». Так рукопись следующей книги Терри, «Творцов заклинаний», которую услужливо предоставил Колин, перешла к младшему редактору Бернетта, Эльфреде Пауэлл, занимавшейся в первую очередь переводами – в том числе книг французской писательницы Франсуазы Саган. Пожалуй, не самый подходящий человек для такой работы. «Не знаю, поняла ли она, что это юмористический роман», – заметил Эдвардс.
Решив, что мнение со стороны не повредит, Эдвардс заказал отзыв на «Творцов заклинаний» Дэвиду Лэнгфорду, положительно отрецензировавшему «Цвет волшебства» для журнала White Dwarf. 33‐летний Лэнгфорд уже и сам заслужил репутацию остроумца, а значит, теоретически, был в состоянии заметить, что «Творцы заклинаний» – это юмористический роман3. Так и вышло. Лэнгфорд прислал свой