На наш взгляд, более точное определение квалификации дано Г. В. Вериной и М. С. Рыбак: «Квалификация преступления – это процесс, при котором выявляется соответствие между совершенным лицом общественно опасным деянием и признаками конкретного состава преступления, описанного в одной из статей уголовного кодекса».[490] Данное определение более точно только с позиций соотношения процесса и результата – авторы включают результат в процесс («квалифицировать преступление – значит дать ему правовую оценку и определить соответствующую статью УК»[491]). В остальном определение малоприемлемо, поскольку а) в законе не описывается состав преступления, согласно структуре нормы там присутствуют диспозиция и санкция (мы не включаемся в дискуссию о структуре нормы, которая нами проанализирована ранее, и высказываем свою позицию[492]); б) элементы диспозиции отражены и в Особенной, и в Общей части УК, а не в одной норме.
Обширное определение квалификации преступлений дает И. В. Андреев: «Осуществляемая специально-уполномоченными органами и лицами уголовно-правовая оценка поведения индивида на основе выявления и юридического закрепления уголовно значимых признаков, определения уголовного закона и его элементов, подлежащих применению, и установления тождества выявленных признаков конкретному составу преступления при отсутствии факторов, исключающих преступность поведения».[493] Определение действительно полное, настолько полное, что вызывает сомнение в целесообразности такового. Дело в том, что в данном определении объединены и уголовно-правовые, и уголовно-процессуальные положения, что, на наш взгляд, чрезмерно расширяет объем исследования, поскольку уголовно-процессуальные аспекты квалификации, естественно, могут быть самостоятельно исследованы.[494] Достаточная глубина исследования может быть достигнута только путем сужения объема исследования. Поэтому мы считаем излишними упоминания о признаках квалификации, носящих уголовно-процессуальный характер (по кругу лиц и по документальному закреплению оценки поведения индивида). Кроме того, на наш взгляд, является излишним упоминание об отсутствии факторов, исключающих преступность поведения, ведь автор определяет квалификацию преступлений, т. е. он для себя уже определил, что сталкивается только с преступлением со всеми его элементами и признаками. Поэтому при наличии факторов, исключающих преступность поведения, отсутствует сам предмет исследования (нет преступления, нет квалификации преступлений). И, естественно, нас не устраивает состав преступления – эта эфемерная теоретическая конструкция – в качестве эталона квалификации преступлений.
При рассмотрении указанных и других работ возникает проблема терминологического оформления связи между поведением лица и нормой уголовного закона (диспозицией). Как видно, авторы говорят либо о соответствии, либо о тождестве, либо о совпадении, либо о подобии.
Во многих работах эта связь признана тождеством.[495] При этом говорится, что «в традиционной формальной логике принцип тождества («а плюс а» или «а есть а») имеет двоякое значение: во-первых, онтологическое (тождественность себе предметов и ситуаций, о которых идет речь, как условие логического рассуждения); во-вторых, логическое (необходимость сохранения в процессе рассуждения постоянства значения понятий)».[496] Действительно, формально-логический закон тождества означает: «в процессе рассуждения о каком-либо предмете мы должны мыслить именно этот предмет»,[497] т. е. по существу разрешаем формулу «а есть а». Но при этом нельзя забывать и о том, что указанное вовсе не означает двоякого (онтологического и логического) значения закона тождества. Закон однозначно говорит о равенстве предмета самому себе. Совершенно не случайно в философии выделяются логика и онтология (мы не станем вдаваться в дискуссию о том, является логика составной частью философии или нет, и примем за основу одну из позиций): первая из них – наука о познании, формах мышления, а вторая – учение о бытии (действительности, реальности). Уже поэтому не совсем точна позиция данных авторов по поводу того, что в формальной логике закон тождества имеет значение онтологическое; речь может идти только о самостоятельном онтологическом значении формально-логического закона тождества, тогда как благодаря анализируемому подходу происходит смешение логического закона тождества с онтологическим тождеством, хотя они не совпадают по объему: если логический закон тождества свидетельствует о равенстве понятия самому себе, то онтологическое тождество в одном значении реализует закон тождества и устанавливает равенство предмета самому себе, а в другом значении представляет собой равенство различных объектов (собственно тождество), не имеющее никакого отношения к логическому закону тождества, поскольку не предполагает равенства самому себе. Ведь в философии тождество определяется как «понятие, выражающее предельный случай равенства объектов, когда не только все родовидовые, но и все индивидуальные их свойства совпадают»,[498] т. е. речь идет о соответствующем сравнении различных объектов и констатации их полного совпадения. «Таким образом, диалектическое тождество не есть одинаковость, совпадение предмета, понятия с самим собой, а есть взаимодействие противоположностей, т. е. тождество, которое предполагает различие и которое есть тождество противоположностей».[499] Смущает здесь лишь применяемый авторами термин «противоположности», который явно не к месту, поскольку противоположности представляют собой отсутствие тождества (белое и черное, дом и не дом, день и ночь). И ссылка авторов на Гегеля ничего в этом плане не меняет. Лучше говорить о тождестве самостоятельных явлений.
Конец ознакомительного фрагмента.
Примечания
1
Агаев И. Б. Проблема повторности в уголовном праве. М., 2004. С. 21.
2
Таганцев Н. С. Курс русского уголовного права. Часть Общая. Кн. 1. СПб, 1878. С. 255.
3
Там же. С. 256 и др.
4
Сергеевский Н. Д. Пособие к лекциям. СПб., 1905. С. 313.
5
Познышев С. В. Основные начала науки уголовного права. М., 1912. С. 638.
6
Меткое В. П. Совокупность преступлений. Казань, 1974. С. 51–74.
7
Дурманов Н. Д. Понятие преступления. Л.; М., 1948. С. 65.
8
Дурманов Н. Д. Указ. соч. С. 64.
9
Герцензон А. А. Квалификация преступления. М., 1947. С. 15; Кузнецова Н. Ф. Значение преступных последствий. М., 1958. С. 78; Яковлев A. M. Совокупность преступлений по советскому уголовному праву. М., 1960. С. 22; Пионтковский А. А. Учение о преступлении. М., 1961. С. 662–663 и др.
10
Козлов А. П. Понятие преступления. СПб., 2004.
11
Таганцев Н. С. Указ. соч. С. 255.
12
Малков В. П. Указ. соч. С. 91.
13
Кудрявцев В. Н. 1) Общая теория квалификации преступлений. М., 1972. С. 282; 2) Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. С. 240.
14
Семернева Н. К., Новоселов Г. П., Николаева З. А. Множественность преступлений: квалификация и назначение наказания. Свердловск, 1990. С. 4.
15
Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Владивосток, 1999. С. 550.
16
Курс уголовного права. Т. 1. М., 1999. С. 500.
17
Караев Т. Э. Повторность преступлений. М., 1983. С. 8.
18
См. Кудрявцев В. Н.: 1) Общая теория квалификации преступлений. С. 282; 2) Общая теория квалификации преступлений. М., 1999. С. 240, и др.
19
См.: Козлов А. П. Указ. соч. С. 173–189.
20
См.: МалковВ. П. Указ. соч. С. 64.
21
Яковлев А. М. Совокупность преступлений по советскому уголовному праву. М., 1960. С. 19–22.
22
Кудрявцев В. Н. Общая теория квалификации преступлений. С. 283; Криволапое Г. Г. Множественность преступлений по советскому уголовному праву. М., 1974. С. 4; Караев Т. Э. Повторность преступлений. М., 1983. С. 7–8 и др.