когда мы будем десантироваться в этот подвал, что их плохо видно.
И чем дальше, тем больше крепла моя уверенность в том, что десантироваться нам сегодня всё таки придётся, и всё решится именно сегодня.
Я бросил взгляд на своих.
Надо сказать, что тревожная и давящая атмосфера ритуального зала повлияла и на них, хоть все мы и находились весьма далеко от источника воздействия.
Девчонки притихли и, как завороженные, смотрели на экран. Серёга сидел в расслабленной позе, но глаза его говорили о том, что он фиксирует и запоминает всё до мелочей, чтобы потом подвергнуть всестороннему анализу.
Прокопьич же сидел в наряжённой позе, словно готовясь прыгнуть на врага и его правая рука нервно оглаживала пальцами шершавую рукоять меча.
Да, народ пробрало до печёнок, хе-хе… Силён, силён этот козлик, ничего не скажешь. Прям таки не козлик, а козлище, которого опасно недооценивать.
Обернувшись к экрану, я отметил, что пока я отвлекался на своих, там продолжали происходить изменения.
В недрах пугающей тучи, состоявшей, казалось, из материальной тьмы, начали вспыхивать алые огни. Сначала это были одиночные вспышки, но интервалы между ними неуклонно сокращались, и уже минуты через три пугающие алые отблески плясали по всему залу.
Грохот подземных барабанов нарастал, и отдельные удары уже слились в непрекращающийся гул, заставляющий сердце испуганно сжиматься и сбиваться с ритма.
Кульминация неминуемо приближалась, и я это ощущал, буквально, каждой клеточкой своего тела.
Вдруг туча, зависшая над чёрным костяным троном, внутри которой плескались алые огни, замерла.
Одновременно, замерло всё в зале. Оборвался гул подземных там-тамов, мгновенно стих ветер, нёсший в себе сладкие наркотические грёзы о несбыточном.
Казалось, само время встало на паузу.
А в следующее мгновение туча взорвалась, разбросав по подиуму алые протуберанцы холодного огня. Весь зал заполнился ужасающим грохотом, словно обрушилась горная лавина.
А потом весь зал затопил нестерпимо яркий свет…
Когда я проморгался, на чёрном троне из черепов и костей восседал новый персонаж.
Это был наш козлик, который недавно так ловко избежал гибели в пламени взрыва, которым мы надеялись уничтожить всех пришельцев… Но, как это ни печально, жив… Жив курилка.
Но, я надеюсь, скоро мы его жизненный процесс поставим под полный контроль.
И он будет расплачиваться за продолжение своей козлиной жизни своими знаниями.
А я уверен, что знает он, ой, как много. Знает много интересного и полезного. Так что впереди его ждут, как я подозреваю, незабываемые ощущения, так как добровольно делиться своими знаниями он, как мне кажется, не настроен по определению.
Но, что это я размечтался…уже делю шкуру непойманного козла, хе-хе…
Стоит, наверное сказать, что козлик наш, с момента нашей последней встречи здорово преобразился.
Теперь он выглядел весьма солидно. Мне он сейчас напоминал огромного, двухметрового роста культуриста, пропорции обнажённого тела которого в некоторых местах были весьма героическими. Голова же была козлиной. Борода свешивалась до груди, а рога были весьма впечатляющими.
В свете опять раскочегарившихся факелов его кожа казалась тёмно-багровой, лоснящейся. Она была гладкой, и жира под ней не было совершенно, а потому было видно каждую, самую мелкую мышцу, каждое её волоконце.
А из одежды на нём был только угольно-чёрный плащ, висевший на плечах и ни капельки не мешавший осмотру его анатомии.
— Возрадуйтесь, братья и сёстры! — неожиданно громко заорал Велизарий, — падите ниц, ибо Хозяин наш снизошёл до нас!
И тут же все сектанты, стоявшие в кругу, как по команде развернулись лицом к трону, и, сначала бухнулись на колени, а потом и вовсе распростёрлись на камнях.
— Велизарий, — по залу разнёсся звук голоса существа, сидевшего на троне, — я смотрю, ты хорошо поработал. Я вижу перед собой свежее пополнение ваших рядов, — и он кивнул в сторону обнажённых девиц, распластавшихся у подножия чёрного трона.
— Я старался, мой Господин, — смиренно отозвался Велизарий.
По нему, кстати, было видно, что эта похвала его очень порадовала. Не иначе, как он теперь не без оснований стал рассчитывать на какие-то дополнительные плюшки.
— Поменяй им маски, — пророкотал антропоморфный козёл, сидящий на троне, — я хочу, чтобы они могли видеть меня, — а потом медленно и страшно добавил, — а я, я хочу видеть их глаза… И чувствовать их души, прячущиеся в глубине этих глаз…
Глава 25
Сейчас начнется
— Ммм-да, — подумалось мне, — всё протекает в лучших традициях готической литературы. Кто про что, а Диавол — про душу, хотя, и тела его тоже интересуют, иначе, почему он так заинтересованно оглядывает этих неофиток? Я так думаю, хе-хе, что про себя он уже ласково именует их своими козочками. Ну да, полная гармония. Старый козёл и его молоденькие козочки.
Судя по всему, сменные маски у Велизария были заготовлены заранее, так как это, если так можно выразиться, переодевание, много времени не заняло.
Само собой, впечатлительные дамы, получив, наконец, возможность видеть, сначала испуганно охали, так как зрелище сидящего на чёрном костяном троне полностью обнажённого козлоголового качка мало кого могло оставить равнодушным.
А разглядев в подробностях его ничем не прикрытое мужское достоинство и оценив его размеры, дамы впадали в своего рода томную мечтательность, и уже не отрывали расширившихся глаз от Повелителя, вернее, от его гениталий.
Тот же, наблюдая, какое впечатление он оказывает на возбуждённую женскую аудиторию, самодовольно скалился и, потряхивая своей козлиной бородой ощупывал влажным взглядом обнажённые тела стоявших у подножия трона свежеиспечённых сектанток.
Похоже, что он и до своего эффектного появления пристально наблюдал за происходящим, поскольку все имена, которыми Велизарий нарёк новых послушниц секты, он знал.
Это стало понятно после того, как он начал по очереди вызывать к себе девушек, стоявших у подножия трона для более близкого, гммм, знакомства:
— Нахема, — и знакомиться с неофитками он, судя по всему, предпочёл в то же порядке, в котором Велизарий снабжал их тайными именами, — подойди ко мне, козочка моя, — и пристально посмотрел в шалые глаза девушки.
— Слушаюсь, мой повелитель, — завороженно произнесла она, и, словно сомнамбула с остановившимся взглядом, неуверенно пошла к трону.
Когда она приблизилась вплотную к сидящему на троне колдуну, тот ухмыльнулся:
— Посмотри мне в глаза, Нахема, — это он сказал, так как девушка во все глаза любовалась не его безобразной козлиной мордой, а тем, что полностью завладело её вниманием, начиная с того момента, как она впервые посмотрела на этого похотливого чёрта.
Она нехотя