довольно долго размышлял о том, что, может быть, когда наступит время, не передавать его полиции, а просто свернуть ему шею и прикопать где-нибудь на свалке. И место выбрать самое загаженное. Заслужил ведь. Однозначно заслужил.
Кстати говоря, Блаватский не стоял в общем круге. Он вышел откуда-то из глубины зала, где причудливо клубилась тьма, напоминавшая по характеру своего движения чернильное облако, извергаемое каракатицей в моменты стресса.
Казалось, обрывки этой, почти материальной, тьмы самостоятельно плыли за ним, словно привязанные.
Зрелище, что и говорить, весьма эффектное. Не иначе, как и тут чёртушка наш постарался, добавил спецэффектов.
А что? Выглядело это довольно мрачно, я б сказал даже, готически.
Одет он был как и все присутствующие, в бесформенный тёмный балахон. Его лицо скрывалось за маской, реалистично копировавшей морду клыкастого псевдооленя с развесистыми рогами.
И шаги его сопровождались глухими ударами о пол длинного посоха, который он сжимал в правой руке.
При каждом соприкосновении посоха с каменной поверхностью в сторону разлетались искры. Абсолютно чёрные искры, контрастно выделявшиеся своей концентрированной чернотой даже в том полумраке, который царил в зале.
Да, к эффектам они тут вдумчиво так подходят. Не халтурят.
Барон вошёл в круг, и целеустремлённо двинулся к подиуму, на котором стояло огромное кресло. Даже не кресло, а целый трон.
При взгляде на этот трон становилось жутковато. Создавалось впечатление, что он сооружён из костей. Чёрных костей. Черепов, как человеческих, так и человеку не принадлежащих. Вообще, непонятно кому принадлежащих, если быть честным.
В общем, выглядела эта костяная табуретка весьма угнетающе и мрачно.
И, опять таки, весьма готично.
Выдерживают стилистику, гады. В кич не сваливаются.
Вон и из под высокого свода, где тоже клубилась живая тьма, доносились крики летучих мышей и шорох их кожистых перепончатых крыл…
Но на трон господин Блаватский, он же Велизарий, карабкаться не стал, видимо, не по чину, а застыл рядом.
— Возрадуемся же, братья и сёстры! — провозвестил он, — сегодня мы принимаем в свои ряды новых сестёр, которые жаждут познать истину и отдать себя и души свои нашему Повелителю! — и со всей дури врезал посохом по подиуму.
Ответом ему послужил глубокий, как бы это сказать… Хоровой вздох стоящих в кругу адептов.
В этот звук вплетались самые разные голоса, мужские, женские, и, даже казалось, детские… И различалось в этом вздохе голосов гораздо больше, нежели было в зале людей, что тоже привносило в разворачивающееся действо дополнительные, очень волнующие и пугающие, нотки.
— Ну как вам? — обернулся я к своим соратникам, которые, затаив дыхание смотрели это мистическое представление.
— Нельзя не отметить, что мероприятие подготовлено весьма неплохо, — сказала, прищурившись, Светлана, — я даже кое-какие их фокусы себе на заметку взяла. Думаю, могут пригодиться, когда надо будет жути нагнать на кого-нибудь.
— Да, всё убедительно смотрится. — а это уже Истер добавила свою оценку происходящего, — хотя, я даже тут чувствую, что на присутствующих в зале идёт какое-то ментальное воздействие.
— Само собой, — Зара тоже смотрела на происходящее в ритуальном зале с прищуром, словно прицеливаясь, — старый козёл С’Ами’Аза контролирует процесс, старается ничего на самотёк не пускать. Так что, все, там присутствующие, уже сейчас готовы по его приказу делать всё, что угодно.
— Истер, — я решил ещё раз поинтересоваться нашей ментальной зашитой, — а нас этот резвый козлик своими мозголомными приёмчиками не нахлобучит?
— Да не должен, вроде, — задумчиво протянула Истер, — мы с Зарой проверяли…
— Что именно проверяли? — я несколько удивился, так как никаких действительно эффективных приборов для нейтрализации ментального воздействия нам разработать пока не удалось, — неужели удалось что-то стоящее сделать? А тогда почему мне не доложили?
— Да нет, — Истер скроила расстроенную физиономию, — просто шлемы наших ИМД экранируют мозг от подобных атак. Гриба то помнишь? Обломался он с нами тогда. И от воздействий чёрта шлемы тоже должны экранировать довольно неплохо. А без шлема у нас только Зара будет, а она привычная к этому, и противостоять попыткам забраться себе под черепушку вполне сможет. Так что тут всё нормально будет, надеюсь…
— Ага, — хмыкнул я, — снова шапочки, сделанные из фольги, на службе человечества… Зара, а ты как, выдержишь? — я обернулся к чертовке, которая продолжала не отрываясь смотреть на экран, и кончик её хвостика выписывал в воздухе сложные траектории.
— Не первый год замужем. — негромко ответила чертовка, показывая этим своим ответом, что успешно вливается в наше общество, вот уже и присказки наши использует, — ничего этот козёл так со мной не сделает… Но его нам всё-равно стоит опасаться. Так как у него всегда пять тузов в рукаве и никогда нельзя угадать, какую именно пакость он измыслит…
— Понятное дело, — согласился я, — бережёного бог бережёт, предупреждён, значит вооружён, ну, и так далее… Ладно, продолжаем смотреть, спектакль только-только начинается, и наш выход ещё не скоро, хе-хе…
Пока мы обменивались мнениями, хмурые охранники, задрапированные во всё-те же балахоны, ввели в круг дюжину дам. И большинство их, кстати, были очень даже ничего. Годными к употреблению, так сказать.
Из одежды на них были только чёрные силиконовые маски, полностью закрывавшие голову. На них отсутствовали прорези для глаз, но были заметны дырочки для дыхания, слуховые отверстия и круглый вырез для рта.
Почти у всех были длинные волосы. Они были собраны в хвосты, которые были пропущены через прореху на затылке маски. В целом выглядели они, гммм, интересно, да…
— Ага, — возникла скабрёзная мыслишка, — а про годность к употреблению я, похоже, не просто так подумал. Сейчас их в процессе инициации и продегустируют и, если можно так выразиться, употребят по, хе-хе, назначению.
Чьё-нибудь чуткое ухо вполне могло уловить исходящее от стоящих кругом сектантов похотливое урчание, полное предвкушения. Похоже, потенциальные дегустаторы положительно восприняли появление неофиток и уже прикидывали, как бы их оприходовать.
Велизарий же медленно оглядел свою паству, мужская часть которой беззастенчиво ощупывала взглядами прибывшее пополнение, да и женщины, уже приобщившиеся к секте, сверкали глазами сквозь прорези в гротескных масках, закрывающих их лица, проявляя явную заинтересованность стоящими возле подиума неофитками.
Под его тяжёлым взглядом сектанты немного присмирели.
— Не торопите события, — проскрипел барон, видимо, наслаждаясь тем, что может сейчас безнаказанно помыкать всеми, кто находится в этом зале, хотя многие из них занимали в обществе колонии гораздо более высокое положение.
Но это там,