он манит меня пальцем.
– Иди сюда.
Я качаю головой и перемещаюсь на другую сторону кровати.
– Не. Не-а. Сплю.
Я спешно залажу под одеяло и натягиваю его почти до подбородка.
Силред возвращается, выбросив испачканные тряпки, которыми вытирал мочу Ронака, и начинает раздеваться, чтобы лечь. Ронак уже голый, так что теперь ко мне приближаются три мускулистых и очень горячих генфина. Почему я отказалась от секса? Сейчас я даже не могу вспомнить.
Эверт ложится на кровать с одной стороны, Силред – с другой, а Ронак снова устраивается у моих ног, его голова покоится прямо на моих подвздошных костях.
Эверт кладет руку на мое бедро, когда ложится рядом, и даже сквозь шелковистую ткань моей ночной сорочки я чувствую тепло его ладони. Ноги Силреда переплетаются с моими, а Ронак начинает мурлыкать, и вибрация проникает прямо в мое сердце.
Словно зная, что я уже просто ломаюсь, Эверт начинает проводить рукой по моему боку, его палец едва касается груди сбоку. Я поднимаюсь и сажусь, мое лицо раскраснелось.
– Хорошо! Я поняла! Я не умею сопротивляться! Дайте мне секс.
Он начинает смеяться. Смеяться! Вот придурок.
– Что смешного? – требовательно спрашиваю я, скрещивая руки на груди.
Он закладывает руки за голову и откидывается назад.
– Ты не продержалась и пяти минут.
– Что я пропустил? – спрашивает Силред, переводя взгляд с одного из нас на другого. – Я всегда что-то пропускаю, пока убираю мочу.
– Чесака не может насытиться нами, – поясняет Эверт с ухмылкой.
– Вы светите передо мной своими голыми торсами! – горячо говорю я.
У Эверта проявляются ямочки, а вокруг глаз Силреда возникают морщинки, потому что они улыбаются.
– Нашими голыми торсами? – поддразнивает он.
– Да!
Я и так вся горю от этого чая, и теперь его жар из желудка распространяется по телу.
– Вы, ребята, смеетесь надо мной.
– Никто не смеется, – говорит Силред.
Я показываю на их улыбающиеся лица.
– Вот он, смех. Прямо там. Я вижу его за вашими изогнутыми луком губами.
– Не говори «изогнутые луком губы», – тянет Эверт.
– Я буду говорить «изогнутые луком губы» столько, сколько захочу, спасибо вам большое. И ты думаешь, я не могу обойтись без секса? Я точно могу. На этот раз я серьезно. Я собираюсь спать. Мы только что впервые поссорились, и меня не волнуете ни вы, ни ваши голые торсы.
Я откидываюсь на подушки, полностью игнорируя их смешки, и накрываю подушкой лицо. Я засыпаю, чувствуя себя ужасно возбужденной и раздосадованной.
Чертовы генфины.
Глава 43
Открыв глаза из-за дневного света, я стону. Чувствуя себя крайне дерьмово, я сажусь и хватаюсь за живот из-за внезапного приступа боли.
Всю ночь я ворочалась, и боль расходилась лучами от моего живота. Не знаю, то ли виной этому стресс, то ли я заболеваю – я даже не знала, что купидоны могут болеть. Но вместо того, чтобы утром почувствовать себя лучше, я понимаю, что мне стало еще хуже.
Все ребята уже встали, так что я одна на большом матрасе, но я слышу, как в ванной течет вода. Надеюсь, другой кто-то решил выгулять Ронака. Силред пытался приучить его пользоваться туалетом. Скажем так, в итоге он получил когтистой лапой, а ботинки его обоссали. Так что теперь ребята просто по очереди его выгуливают.
Мне нужно выпить воды, я сажусь и сбрасываю с себя одеяло, но застываю в ужасе.
– О, боги! – кричу я.
Я даже не моргаю. Я просто продолжаю смотреть на свои колени, как будто это галлюцинация и все исчезнет. Кровь. Так много крови. Я ищу у себя рану, думая, что кто-то пробрался сюда сегодня утром и пырнул меня ножом, но раны нет. Очередной спазм пронзает тело, я хнычу и сворачиваюсь калачиком.
Должно быть, я прилично перепугала Силреда шумом, потому что он внезапно выбегает из ванной, оглядывается по сторонам в поисках угрозы, а затем в мгновение ока оказывается рядом со мной.
– В чем дело? Что случилось? – спрашивает он, его голос напряжен от беспокойства.
– Меня отравили! – кричу я, в моих глазах плещется паника. – Тот чай. Я думаю, это чай, Сил. Может быть, кто-то обманул Мосси и заставил его принести. Наверняка это был тот суперзлой генфин. «Я заставлю тебя заплатить», – вот что он сказал, помнишь? Он фактически предупредил, что убьет меня! – Я снова хнычу, когда очередная волна боли обрушивается на меня. – О, боги, как больно. Я истекаю кровью. У меня внутренние повреждения. Яд разрушает мои органы. Я умираю, Сил!
Мое перепуганное бормотание обрывается испуганным всхлипом.
Силред застывает, вероятно, от шока, и смотрит, как я истекаю кровью. А я смотрю на него, мое лицо залито слезами. У него появляется странное выражение, а затем Силред прокашливается и говорит:
– Гм, Эмили? Милая? Я думаю, у тебя просто… менструация.
– Не произноси слов, которые состоят более чем из двух слогов, Силред, – рычу я. – Я, черт возьми, умираю! Ты должен бежать к целителю или еще куда-нибудь. Этот яд заставляет мои органы истечь кровью! Смотри! – кричу я, показывая ему заметные пятна крови на моей ночной сорочке и одеялах.
– Эмили, – мягко говорит он. – Ты не умрешь, обещаю. У тебя просто первые месячные. Поэтому идет кровь и мучают судороги. С тобой все будет в порядке.
Я решительно качаю головой. Он не воспринимает происходящее всерьез. Он будет чувствовать себя таким виноватым, когда я упаду в обморок от потери крови.
– Нет. В меня словно вонзаются невидимые ножи. Я чувствую их. Я определенно умираю. Посмотри на всю эту кровь, Сил! Это ненормально!
Он прикусывает нижнюю губу, как будто на самом деле пытается сдержать смех. Я чуть не бью его по голове. Словно почувствовав мою ярость, он роется в кармане и достает подношение.
– Вот.
Я вздрагиваю.
– Всю коробку? – спрашиваю я, настороженно глядя на шоколадные конфеты.
Он никогда не позволяет мне съесть всю коробку. Всегда кормит по одной, иначе, говорит он, я превращусь в ненасытного стервятника и сожру все за несколько секунд. Он не ошибается.
– Ага. Целую коробку, – говорит он чересчур дружелюбно. – Тебе полегчает.
Я фыркаю.
– Пока я не умру, ты же это имеешь в виду.
На этот раз он позволяет улыбке вырваться наружу.
– Ты все равно не умрешь. Это просто месячные.
Я смотрю на него с сомнением.
– Не может этого быть. С женщинами же не так все происходит? То есть я видела женщин с тампонами и слышала около миллиона жалоб на месячные, пока работала на Земле, но это… это как-то чересчур. Я думаю, что-то не так. Ты уверен, что меня не отравили? Точно-точно уверен?
– Уверен, – говорит он, его карие глаза светятся весельем. – Я сам выпил чашку того чая, и со мной