знал о том факте, что из-за романов, которые плохо шли, он терял то, что зарабатывал на успешных романах, и что он прибегал к переводным векселям, серьезно подорвавшим его финансовые возможности.
В общем, я был убежден в возможности спокойно ждать и в том, что у меня нет абсолютно никаких причин предъявлять преждевременные и, следовательно, оскорбительные требования.
Между прочим, моя жена была настолько категорически против всякого давления в делах и поторапливания, что теперь мне приходилось беспокоиться дома о мире, если я не был снисходителен к Мюнхмайеру так, как она того хотела.
Издатели колпортажа также утверждают, что их бухгалтерский учет намного сложнее, и что им требуется гораздо больше времени, чем другим издателям, чтобы точно выяснить, сколько у них постоянных подписчиков. Некоторые из них выбывают, некоторые постоянно добавляются, поэтому я был терпелив.
В 1891 году я познакомился со своим нынешним издателем, Ф. Э. Фезенфельдом, Фрайбург, Брайсгау. Я передал ему произведения для издания, опубликованные Пустетом в Регенсбурге, и договорился с ним после этого издать те, что от Мюнхмайера. Он сразу взялся за первые, и они пошли очень хорошо.
Мы оба были убеждены, что и с теми, что от Мюнхмайера у нас будет не меньший успех, но последние мы придерживали до завершения предыдущей серии для Пустета.
Каждая из двух серий должна содержать тридцать томов. То, чего не хватало, пришлось добавить. Это привело к появлению еще около десяти томов для серии Пустета, которые мне еще нужно было предоставить.
Это была работа, которая не оставляла мне времени беспокоиться о моих мюнхмайерских делах.
Поэтому неожиданное известие о внезапной смерти Мюнхмайера должно было оставить меня совершенно равнодушным к делу. Я спросил только о его преемнике, и когда я услышал, что его вдова поведет бизнес от имени наследников, успокоился.
Затем произошло нечто удивительное. Г-жа Паулина Мюнхмайер прислала мне посыльного, которому было поручено выяснить, могу ли я написать для нее новый роман. Этот посыльный тоже был «осужденным».
Я уклонился от прямого ответа, не особенно задумываясь о причине.
В то время я не знал того, о чем узнал значительно позже, а именно, что дела у Мюнхмейеров шли не так блестяще, как я думал. Был проведен семейный совет и принято решение исправить ситуацию новым романом Карла Мая.
У меня не было ни времени, ни желания писать его, но я решил в случае повторной попытки все равно вступить в переговоры, чтобы узнать что-нибудь определенное об успехе моих предыдущих романов.
И попытка повторилась.
Г-жа Мюнхмайер действовала сама и лично с нами. Она приходила к нам неоднократно. Она просила. Она даже предложила заплатить гонорар заранее. Она также отправила доверенного Вальтера и заставила его писать письма.
Я объявил, что не смогу предоставить ничего нового, пока не достигнута полная ясность относительно старого.
Мне действительно нужно было сначала узнать количество подписчиков на мои пять романов; за двадцать тысяч должно было перейти уже давным-давно.
Г-жа Мюнхмайер обещала сообщить нам. Она пригласила меня и мою жену на обед, чтобы прояснить нам это. Мы собрались.
Она призналась, что достигла двадцати тысяч, и это во всех романах, а не только в одном; только она еще должна рассчитать точно, а это чрезвычайно сложно и требует много времени в колпортаже. Так что мне нужно набраться терпения.
Что касается моих прав, то теперь они вернулись ко мне, и теперь я могу использовать романы исключительно для себя.
Поэтому я и попросил ее прислать мне мои рукописи, которые я буду использовать для набора и печати.
Она сказала, что они были сожжены; она пришлет мне напечатанные романы вместо них и заранее переплетет их в кожу специально для меня.
Это произошло. Через некоторое время книги пришли по почте; я снова стал владельцем своих работ — так я поверил!
Конечно, я не мог сразу передать их для Пустета, потому что сначала надо было разобраться. Поэтому я отложил книги на время, не имея возможности исследовать их содержание.
Я достиг своей цели, и о написании нового романа больше не было и речи.
От г-жи Мюнхмайер больше ничего не было слышно.
Я написал это в связи с тем, что, вообще-то уже должны были выплачиваться «мелкие чаевые», выплаты которых они старались молча избегать. Но я не давил; у меня было много дел и крайней необходимости в деньгах не было.
Я не хочу игнорировать тот факт, что моя жена приложила все усилия, чтобы удержать меня от строго делового отношения к фрау Мюнхмайер. Это ее пристрастие к Мюнхмайеру и его вдове и является главной причиной непостижимой в других отношениях терпимости, которую я проявлял.
Я как раз собирался отправиться в длительную поездку на Восток, когда узнал, что фрау Мюнхмайер собирается продать свой бизнес.
Я сразу же написал ей письмо, в котором, в частности, предупредил, чтобы она не продавала мои романы.
Я объяснил ей все, что с этим связано, и сначала поехал в Верхний Египет.
Когда я вернулся оттуда в Каир, я нашел письма, из которых узнал, что продажа состоялась, несмотря на мое предупреждение; покупателя звали Фишер. Я, не раздумывая, написал этому господину.
Он ответил мне в тоне колпортажа, что купил предприятие Мюнхмайера только из-за романов Карла Мая. Все остальное ничего не стоит. Он будет использовать эти мои вещи по максимуму, а мне, если я помешаю ему, предъявит иск о возмещении ущерба.
Я обратил внимание на этот тон. Именно так его используют исключительно для того, чтобы говорить с нижестоящими людьми. Должно быть, я был описан этому совершенно неизвестному мистеру Фишеру определенным образом, что и привело его к этой беспечности.
Я попросил жену как можно подробнее рассказать мне об этом случае. Для этого я дал ей свой точный маршрут.
Я ждал шесть недель в Каире, четырнадцать дней в Бейруте и несколько недель в Иерусалиме.
Я писал и телеграфировал, но безуспешно, ответа не было.
Наконец я получил несколько строк, в которых она написала мне, что была в Париже, но не более того.
Когда мой арабский слуга принес мне почту в Массауа, столице Эритреи на берегу Красного моря, на меня высыпалось множество немецких газет, из которых я, ничего не подозревающий, узнал, что тем временем произошло против меня дома.
Фишер воспользовался моим отсутствием, чтобы начать издавать мои романы от Мюнхмайера с иллюстрациями и так раструбил, что весь мир был вынужден обратить внимание на это начинание. Было упомянуто мое имя, хотя эти романы, за исключением