– Это ваши с императором дела, – отозвался Железо. – Но я не думаю, что нынче время о нем беспокоиться. Правда?
Рука Лирии потянулась к мечу и упала.
– Еще одна услуга, Деган, – повторила она, разворачиваясь, – и мы в расчете.
Железо проводил ее взглядом, качая головой. Когда она скрылась из виду, он вернулся к своему креслу и сел.
Я стоял и смотрел на место, где только что была Лирия. Железный Деган обменялся Клятвой с Белым Кушаком? Зачем ей это понадобилось? А главное, что она делала для него, помимо охоты за мной?
Железный Деган толкнул ко мне стоявшую на столе бутылку.
– Наливай, – пригласил он. – Выпей перед очередной глупостью.
Я приложился. Легкое красное вино с перечным оттенком. Я погонял его во рту и сплюнул под ближайшее дерево.
– Предпочитаешь белое? – усмехнулся Железо. – Отец учил меня не доверять любителям белого.
– Я не пью вина, – ответил я.
– Тогда я тебе сейчас горло перережу, – рассмеялся он и забрал бутылку.
Вино перетекло в кружку, затем в него.
– Итак, – спросил он, – как поживает мой Бронзовый собрат по оружию?
Я напустил на себя непринужденный вид.
– Он в хорошей форме. Опасен. Возможно, идет по моему следу.
Я надеялся, что это так.
По правде говоря, после того как к Тени прибавилась дюжина Крушаков, я даже отдаленно не представлял, как дела у Дегана. Мне доводилось видеть, как он управлялся с многими противниками, но сейчас? Дело могло решиться случайным ударом или чьим-то везением. А у Тени наверняка остались монеты.
– Как и положено, – кивнул Железо. – В конце концов, его обязывает Клятва.
Я молчал, и Железо поднял на меня взор.
– Удивлен, что я знаю? Ха! Признаюсь, что до сего момента находился в неведении. Только подозревал. – Он сделал большой глоток. – Бронза связан с тобой, а я… кое с кем другим. Нет, я ничуть не рад; он да я – нам сходиться не след. Скажи-ка, он знал о моем участии до Клятвы?
Я ответил долгим взглядом и нарочито медленно скрестил на груди руки. Спина начинала болеть в месте падения, но я привалился к дереву и постарался не думать о ней.
– Наглядно, – кивнул Железо. – Честно говоря, я был бы разочарован, если бы ты ответил. Но ты должен знать, что мы, Деганы, не бьемся между собой, когда можем этого избежать. Если Бронза дал Клятву, рискуя схватиться со мной, то он не прав. Победит он или нет, но в Ордене его не похвалят. Напомни ему об этом, если увидишь раньше меня, а я буду молиться, чтобы так и вышло.
– Я тоже, – кивнул я на место, где только что стояла Лирия. – Вот зачем она тебе понадобилась? Ты не хотел встречаться с Деганом – в смысле, с Бронзой. Да и кто будет спорить с Белым Кушаком? Все подумают, что она выполняет приказ императора..
– Мне говорили, что ты умен. Да, для этого и понадобилась – по крайней мере, отчасти. Что до других причин… Давай-ка посмотрим, насколько ты сообразителен. Догадаешься?
Он осушил кружку и поставил ее на стол.
– Теперь нам лучше идти, – сказал он жестче. – Не хочу опаздывать. В конце концов, тебя «вызывают».
– Вызывают?
– Сама госпожа тебя требует, парень. – И Железо хлопнул меня по плечу. – Идем, тебя ждет Одиночество.
25
Дом был большой, располагался удобно и оказался совершенно пуст. Ворота, украшенные литыми ветвями ивы и лавром, вели в летний сад, в котором еще не распустились цветы. Присыпанная мелким гравием дорожка огибала цветущие деревья и заросшие клумбы, ведя к высокому крыльцу.
Это была золотая малина – роскошный, хорошо обставленный дом из тех, что обычно сдавались провинциальным дворянам, когда те приезжали ко двору. Все остальное время они пустовали под присмотром сторожей, если те не сдавали их состоятельным Кентам. В таких домах устраивали игорные притоны или недолговечные бордели, а также проворачивали аферы, для которых требовались роскошные интерьеры, но я не удивился тому, что и Серый Принц снял этот дом для встреч.
Железо вел меня по дорожке, а я моргал, тер глаза и снова моргал. Мы долго выбирались из Десяти Путей, потом шли через весь город. За это время взошло солнце. Теперь его свет отражался от гравия, и глаза слезились и чесались.
Я знал, что это последствия глиммера Тени. Ночное зрение вернулось, но глаза оставались излишне чувствительными к свету, как в старые времена, когда я только-только получил от Себастьяна этот дар. Я знал, что это пройдет, вопрос – как скоро?
Я щурился и моргал, пока мы не очутились в тени парадного входа. Железо вошел без стука. За дверью открылся маленький вестибюль с плиточным полом и настенными панелями темного дерева. Внутри было прохладно. Свет проникал через пару маленьких окон высоко позади.
Я облегчен вздохнул и почувствовал, как напряжение отпустило шею и плечи. Потом заметил женщину под аркой напротив нас.
Наяву Одиночество выглядела иначе. Приталенный камзол и узкие штаны сменило неброское голубое платье, волосы свободно спадали на плечи. В уголках глаз и у губ залегли первые морщинки – не то от смеха, не то от недовольных гримас. Зато глаза были такие же, как во сне: нефритовые с золотом – оттенка, которому мог бешено позавидовать любой ювелир. Они долго изучали меня, после чего Одиночество обратилась к Железу:
– Итак?
Тот подступил вплотную и что-то зашептал ей на ухо. Она прищурилась, но в остальном сохранила лицо бесстрастным.
Когда он договорил, Одиночество повернулась и повела нас вглубь дома, распространяя эхо от мелодично звеневших талисманов на платье и ленте. Я невольно заметил среди них жетоны паломника.
Конечно – давно пора было догадаться.
Мы прошли через три комнаты, одна больше другой. Мебель стояла в чехлах, ковры лежали скатанными у стен. Штор не раздвигали. Пахло пылью и запустением.
Четвертая комната оказалась меньше. Два низких кресла расчехлили, и между ними стоял столик из темного мрамора. На нем лежала раскрытая книга, рядом была погашенная свеча. Окна, судя по шторам и пробивавшемуся свету, занимали всю стену.
Одиночество опустилась в кресло. Я направился к другому.
– Стой, где стоишь.
Во сне она разговаривала иначе – мягко, искренне. Сейчас в ее голосе осталась холодная сталь.
Я остановился и заложил большие пальцы за пояс. Железный Деган встал в нескольких шагах позади.
– Ну? – проговорила Одиночество, когда стало понятно, что я не заговорю первым.
– Дневника у меня при себе нет, если что, – сказал я.
– Это я и так вижу. Где он?
Я заметил, что в гневе она шепелявила сильнее.
– Я не сказал ни Келлзу, ни Тени. Почему ты решила, что скажу тебе?
Одиночество откинулась в кресле и скрестила вытянутые ноги. Они были хороши.
– Им не удалось тебя взять. А мне удалось.
– Угрозы! – усмехнулся я. – Как изощренно!
И сложил руки на груди.
– Дай кое-что объяснить. На меня напал Никко, меня обхаживал Келлз и отлупила Белый Кушак, я нашел в своей спальне парящий труп; я дрался с Тенью – и все это за три дня! И это лишь основные события. Поэтому ты поймешь, если я скажу, что мне начхать на твои угрозы. Если хочешь получить дневник Иокладии, тебе придется привести доводы получше, чем «кровь пущу». Я с самого начала кровоточу и больше не парюсь. Предложи что-нибудь другое или заглохни, к гребаной матери.
В комнате повисло молчание. Я уловил скрипы старого дома, звон колокола в далеком храме и то, как Железный Деган переступил с ноги на ногу. От последнего звука моя шея напряглась.
Одиночество не пошевелилась. Она сидела, смотрела, и только в глазах зажегся огонек.
– Ирониус, – сказала она наконец, и я чуть не подпрыгнул, – оставь нас.
Позади на миг наступила тишина, после чего я услышал, как Железный Деган повернулся и пошел прочь. Он ступал необъяснимо тихо для своих габаритов.
– Никогда не доверяй наемникам, – произнесла Одиночество, когда дверь затворилась.
– Даже Дегану?
– Особенно Дегану. Я опасаюсь людей, которые клянутся пожизненно. Еще больше стерегусь тех, кто готов напомнить об этом в любой подходящий для них момент.
– И все же работаешь с Деганом.
– Иные неприятности крупнее прочих, – сказала она.
Я согласился, хотя и не отнес услышанное на счет Бронзового Дегана. Я видел, на что он пошел, и был потрясен до сих пор. Мои тревоги сводились к тому, жив ли он, мертв ли Тень, грозит ли опасность сестре. Меня не заботил мой долг перед Деганом, – скорее, грела надежда, что он все-таки уцелел и продолжал отстаивать мои интересы.
Одиночество указала на кресло:
– Прошу.