Они нашли его за уличным столиком на полпути по южной стороне. Поставив перед собой бокал пива, он наблюдал за толпившимися на пешеходной части бульвара людьми. Юрий неспешно подошел, удерживая добычу взглядом.
— Борис, отключи узлы местного интернета на сто метров вокруг него.
— Принято.
Конраду было под сорок, короткие черные волосы сливались по цвету с кожей. В шортах и старенькой оранжевой футболке он выглядел самым заурядным человеком. Необычным казалось лишь отсутствие очков: здесь, на мосту, все были в очках, словно те входили в обязательный дресс–код. Конрад рассматривал проходивших мимо людей, изучал их.
Юрия он заметил, когда тот оказался в двадцати метрах, и сразу напрягся.
«Хорош», — про себя признал Юрий.
Конрад зашарил глазами, высматривая других потенциальных противников. Никого не обнаружив, вновь обратил взгляд на Юрия.
— Я за вами гоняться не собираюсь, — заявил Юрий, подходя к столику.
— Приятно слышать, — с деланым безразличием отозвался Конрад. Бусинки пота на его высоком лбу выдавали скрытое беспокойство.
Юрий подтянул к себе стул и сел.
— Этим займется моя команда. Они все молодые, в хорошей форме и рвутся показать себя. Да и вооружены, кстати. Вас никогда не подстреливали из тазера? Наши стрелки особенно хороши, поскольку законные ограничения заряда нам до одного места. Да, и я отозвал ваш аккаунт в «Связи». Бежать до дому вам придется пешком. Полагаю, в такую жару это довольно утомительно. Мои ребята, наверное, станут делать ставки, далеко ли вы убежите. Я бы сказал, метров на сто пятьдесят. А вы как думаете?
— Что вам надо?
— Я прошу вас рассказать мне обо мне.
— Простите?
— Вы сводчик. Разыскиваете конкретных людей, подходящих под описание. Любое описание, какое вам дали. Так покажите, что вы умеете.
— Фигня. Ничего у вас на меня нет.
— У меня есть ваше имя и уверение, что вы лучший.
— А доказательства, дружище?
— Они мне ни к чему. Вы находите людей — людей, не сознающих своей уязвимости. Я знаю, как это делается: моя служба расследовала немало таких дел.
— Ваша служба?
— Да–да. Все эти ясноглазые вчерашние студентики, захапавшие паршивую работенку на самом дне большой компании и надеющиеся со временем дорасти до совета директоров. Вы видите их слабости, вы их знаете. У вас необычный и редкий талант, Конрад. Вы вычитываете в них признаки того, что в подходящих обстоятельствах они могут соблазниться легкими наркотиками, предложенными новым лучшим другом. Вы высматриваете таких здесь, на мосту, или в пабе и продаете их имена людям, специализирующимся на торговле информацией. А через месяц такой парнишка подсаживается на тяжелые вещества, его кредит падает ниже нуля, и он на все готов ради очередной дозы, даже сдать доступ в систему компании. Или девочка, хорошенькая, но застенчивая, из тех, кого легко испортить. Она оглянуться не успеет, как познакомится с потрясающим парнем с потрясающей улыбкой, и он покажет ей жизнь, о которой она могла только мечтать, и эта жизнь будет затягивать ее глубже и глубже. О-па! Немного времени, и он уже не просто любовник, а сутенер. Еще одна погибшая детка. Составили картинку, приятель? Как вам кажется, знаю я вас? Вы должны оценить иронию.
— Ничего вы не знаете, дерьмец. Вы слепы!
— Это не личное дело, так что напрасно вы переходите на личности. Вы наверняка справитесь лучше, намного лучше. Верно я говорю? Итак, расскажите мне обо мне.
Конрад Макглассон обжег его взглядом.
— Вы не из полиции.
— Тут пятидесятипроцентная вероятность случайного попадания. Так и я бы мог. Ну же, Конрад, расшевелитесь немножко. Впечатлите меня.
— Русский — акцент еще чувствуется. Многоразовая теломер–терапия, причем хорошего качества. Вам больше ста, но вы это успешно скрываете. Работаете над собой: осанка, одежда. Одежда важна, она указывает на положение. Вы не цепляетесь за привычное и удобное: держитесь в струе моды. Вы высокомерны и самоуверенны, вы легко меня нашли, значит, за вами большие деньги. Это корпорация, а не частное состояние. Вы отслужили срок в рядах, но теперь слишком важная шишка, чтобы возглавлять тактическую группу, а значит, раз вы здесь лично, я дорого стою. Я в этом уверен, потому что окружающие забеспокоились — здесь вдруг ужасно упал интернет. Ваша работа. Вы хотели помешать мне кого–нибудь предупредить. Такое дорого обходится и в политическом, и в денежном выражении. Вы — большой чин в безопасности «Связи».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Конрад приветственным жестом поднял свой бокал с пивом.
— Неплохо, — признал Юрий. — Настоящий маленький Шерлок Холмс.
— Так чем я так ценен? Что вы здесь делаете?
Юрий, достав карточку, велел Борису вывести на нее снимок Горацио. Когда он положил карточку рядом с бокалом, Конрад кинул на нее беглый взгляд.
— Вы его сводили? — спросил Юрий.
— Нет.
— Хорошо, допустим пока. Но ваш круг узок, таких, как вы, не может быть много.
— Это вопрос?
— Нет. Я действительно впечатлен. Любой Тьюринг выше Ген 5 сделает такую же работу, но ему для этого потребуется доступ к тысячам базам данных. А вам только посмотреть. Просто чудо. — Юрий стукнул пальцем по карточке. — Что вы видите?
— В нем? Пустое место, что создает парадокс, поскольку вы так отчаянно его ищете.
— Никакого парадокса. Парень и в самом деле пустое место. Беда ваша в том, что он знаком кое с кем, кого никак не назовешь пустым местом. Так что расскажите мне, что вы видите. Под какой заказ вы бы его сводили?
— Чисто гипотетически, не так ли?
— Мне на вас плевка–то жалко. Вся ваша ценность — в сведениях, которые вы мне сегодня предоставите. Никаких сделок не предлагаю. Ну? Для чего бы вы его искали?
Конрад потер виски ладонями:
— Ладно, это вот как делается. У вас есть клиент, может, он хочет добыть сведения о компании, может, он мелкий держатель акций, замешан в дерьмо корпорации и…
— Нет.
— Что?
— Мне насрать на все компании. Я — серийный убийца, богатый мерзавец, подлее любого политика. Копы смыкают кольцо, и мне нужен выход.
— Что?
— Мне нужно новое тело. Чтобы пересадить в него свой мозг.
— О нет. Нет–нет–нет! Это вы зря! Вы представления не имеете, во что ввязываетесь.
Юрий склонился к нему, чувствуя, как разгорается от волнения кожа. Реакция Конрада была первым свидетельством, что пересадка мозга — не обязательно выдумка.
Конрад, конечно же, заметил его реакцию и поморщился.
— Идите себе, дружище. Передайте своему боссу или кто там дергает вас за ниточки, что ошиблись. Люди, о которых вы расспрашиваете, не питают почтения к вашему положению. Вы наживете себе на задницу кого–нибудь вроде Меланомы — если не хуже.
— Я думал, хуже нее не бывает.
Юрий знал, кто такая Меланома — носившая это имя потому, что рано или поздно добивала свою жертву вернее раковой опухоли. Она оказывала тайные услуги богатым, но не ладящим с законом, подумать только! Она всегда выполняла то, за что бралась, и ни разу не взялась ни за что хоть отдаленно законное — вероятно, подозревая в законных предложениях ловушку. Ее боялись и уважали все коллеги по цеху, а арестовать ее мечтал каждый представитель закона в системе Сол.
— Бросьте вы это дело! — умолял Конрад.
— Если вам так будет легче, считайте меня противоположностью Меланоме. Мне нужны вы. Получив от вас то, что мне надо, — и только тогда — я оставлю вас в покое.
— Это для нас обоих смертный приговор, понимаете?
— Вполне. Но просто чтобы и вы поняли: если те люди меня не боятся, они исключительные глупцы.
— Идите вы! Слушайте, такая покупка, о которой вы спрашиваете, она редкостней единорожьего навоза, ясно?
— Вы о чем? О похищениях для трансплантации?
Конрад, поморщившись, нервно огляделся.
— Не говорите так. Я не знаю, зачем эти люди нужны клиенту, усвоили? Дело жутковатое, но хорошо оплачивается.
— Какие люди?
— Они заказывают неприметных людей. Таких незначительных, чтобы никто и не спохватился, что они пропали. Таких, кстати говоря, меньше, чем вы думаете.